– Эй, спасибо за это. Я собираюсь уходить.
– Подожди, – сказал Гас. – Разве у тебя не было вопросов о твоих отцах?
– Я думаю, вы ответили на все. – Логан вышла из кабинки и повесила на плечо свою сумочку.
– Ты возвращаешься в «Бейтс»?
– Прямо домой, – солгала Логан.
– Я могу тебя подвезти.
– Нет. Я в порядке. – Она положила двадцатку на стол. – Еще раз спасибо, что заступились за меня. Увидимся.
Логан выскочила из «Черемухи» и повернула направо. Подальше от «Бейтса». Подальше от Снейкбайта. Она шла по тротуару, пока он не закончился, а затем споткнулась о гравийную обочину. В долине слева от нее у берега плескалась озерная вода, серая и бесконечная. Между двумя массивными холмами она увидела железную ограду, холмы грязи, пыльную дорогу к Мемориалу Снейкбайта, и ее желудок скрутило узлом. Наконец-то пришло время узнать правду.
Она ждала достаточно долго.
28А тогда был один
ГОЛОС БРЭНДОНА ЗА КАДРОМ: Сегодня вечером у «ПараСпекторов» нет другого выхода, кроме как спуститься. Команда направляется в Талсу, штат Оклахома, где мы будем выслеживать печально известного Талсского Дьявола. Местная легенда гласит, что Дьявол Талсы – это не обычный демон. Каждого в этом городе так или иначе коснулся Дьявол. На этой неделе Алехо болеет, но я не буду проводить расследование в одиночку. Вместе с нами в поездке находится супер-фанат и детектив-стажер Логан.
[Рядом с Брэндоном маленькая девочка с сумкой оборудования. На ней черная футболка с принтом «Кто боится темноты?». На экране появляется плашка с именем: ЛОГАН ОРТИС-ВУДЛИ, ИССЛЕДОВАТЕЛЬ/ДОЧЬ.]
БРЭНДОН: Я не знаю, что мы здесь найдем. Но держу пари, ты будешь бояться меньше, чем твой отец.
ЛОГАН: Любой боялся бы меньше, чем папа.
Эшли не понимала, почему она смотрит это. Оно впилось в нее, как когти, напоминая о том, что она сделала. Как она забрала Алехо у его семьи. Как она, вероятно, позаботилась о том, чтобы этой счастливой, взволнованной Логан Ортис-Вудли больше никогда не существовало. Ее мать сказала, что Ортис-Вудли токсичны.
Эшли задавалась вопросом, был ли Снейкбайт токсичен; была ли она токсична.
[Логан шлепает ладонью по «СонусИкс». Они стоят в подвале отеля в Талсе и ждут, когда включится система распознавания голоса.]
ЛОГАН: Не работает.
[Брэндон присаживается на корточки рядом с ней.]
БРЭНДОН: Эта кнопка – вот здесь, сбоку. Она все время заедает.
[Логан проводит пальцем по боковой части устройства, и начинают оживать звуки. Она отскакивает назад. Брэндон смеется.]
БРЭНДОН: Меня это тоже иногда пугает.
Для Эшли это были две недели молчания. Она пошла на похороны Баг со своей матерью и ни с кем не разговаривала. Две недели без Логан, без Фрэн, без кого-либо, кроме Тэмми, время от времени приносившей еду ей в комнату, чтобы убедиться, что она все еще жива. Эшли не понимала, что заставило ее включить этот эпизод «ПараСпекторов», кроме ноющего, гниющего чувства одиночества. Она не понимала, что означает боль по имени Логан в ее груди. Этот эпизод был тем, что разъедало Логан, а Логан была тем, что разъедало ее.
Эшли скучала по своему старому миру. Она скучала по Логан.
Она не знала, как их совместить, эти два понятия.
Сегодня вечером Тэмми была на общественном ужине, чтобы собрать деньги для животноводческой фермы за городом, а это означало, что ранчо было в полном распоряжении Эшли. Раньше она бы свернулась калачиком на диване между Фрэн и Баг и смотрела какую-нибудь глупость по телевизору, пока бы они все не заснули. Раньше, кажется, они с Тристаном сидели в креслах на берегу озера и жарили хот-доги на костре. Она не должна была быть так одинока, как сейчас. Она никогда не была так одинока, как сейчас.
Она больше не могла быть так одинока, как сейчас.
Она прокрутила до имени Логан список своих контактов и задержалась там слишком долго. После их ссоры она много раз собиралась позвонить Логан, но не могла заставить себя сделать это. Если жизнь Логан была разрушена, то это была ее вина. Но потеря Логан казалась еще одной смертью. Еще один человек, с которым она никогда больше не сможет поговорить. Как и Тристан, Логан станет еще одним человеком, которого больше нет, а Эшли провела свои последние минуты, говоря всякие неправильные вещи.
Эшли прокрутила имя Логан и нажала имя Фрэн.
Почти сразу же на другом конце линии ответили.
– Эшли?
– Не думала, что ты возьмешь трубку, – выдохнула Эшли.
– Я тоже. – Фрэн была такой тихой, что на мгновение Эшли подумала, что та положила трубку. Фрэн откашлялась. – Уже поздно.
Эшли взглянула на часы на прикроватной тумбочке. Было всего 18:32.
– Прости.
После очередной паузы Фрэн вздохнула и сказала:
– Тогда пока?
– Подожди. – Эшли скомкала одеяло в кулаке. – Я просто хочу поговорить. Мы не разговаривали с тех пор, как…
– Как Баг, да. – Фрэн резко вдохнула. – Я не могу говорить об этом прямо сейчас.
Волна слез на глазах Эшли была внезапной и непреодолимой. Она прикусила губу, чтобы не расплакаться. Как и все остальные, Фрэн собиралась ускользнуть, как вода между пальцами.
– Ты думаешь, это моя вина?
– Боже, я не знаю. – Фрэн сделала еще один глубокий вдох, и Эшли поняла, что тоже готова расплакаться. – Что ты там делала?
– Я…
– Была в гостях у Логан, верно?
– Да… – Эшли вздохнула. – Я была с Логан. И Баг звонила мне столько раз. Она написала мне. Я не видела до тех пора, пока… Я была прямо там. Я не знаю, что случилось.
Фрэн молчала.
– Почему она не позвонила мне? – спросила Фрэн. – Я бы пошла с ней. Или отговорила ее от этого, или… Это потому, что я сказала, что не верю ни во что из этого. Она думала, что не может просить меня о помощи. Она думала, что мне будет все равно.
– Она пошла только из-за того, что я сказала.
Фрэн молчала.
– Фрэн… – начала Эшли.
– Прости, – сказала Фрэн резко, как ножом полоснула. – Я не могу говорить с тобой об этом.
– Фрэн, я…
– Спокойной ночи, Эшли.
Раздался звуковой сигнал, и вызов завершился.
Эшли опустилась на матрас и уставилась в окно. Она не могла вспомнить, каково это – дышать без этого комка тревоги в груди. Этот город был неправильным, этот мир был неправильным.
В воздухе комнаты что-то изменилось. От этого тишина сдавила горло Эшли, заглушая шум ветра. Эшли повернулась лицом к двери. Она не могла его разглядеть, но Тристан был там. В течение нескольких недель после смерти Баг его дух все время появлялся, наблюдая за ней, ожидая от нее чего-то. Может быть, он снова хотел ее куда-то отвести. Может быть, там было еще одно тело. Даже если так, она проигнорировала это. Она нашла достаточно трупов в этом городе – на этот раз их может найти кто-нибудь другой.
– Чего ты хочешь? – спросила Эшли. На этот раз у нее не было «Скрипто8G», поэтому у него не было реального способа ответить. Но она все равно спросила.
Воздух изменился. Он потрескивал, на мгновение ожив от статического электричества, а затем разрядился. Впервые с тех пор, как он начал навещать ее, он как будто прислушался. Он уходил.
– Подожди. – Эшли забралась на край своей кровати. – Не уходи.
Воздух снова ожил. Едкий запах горючего ударил ей в нос, что-то замерцало, как угасающее пламя. На мгновение Эшли почти увидела его. По крайней мере, она видела его очертания. Прохладный сквозняк дул в окно, перекидывая волосы Эшли через плечо, но Тристана это не волновало.
– Ты единственный, кто остался, – сказала Эшли.
Она как будто попала в воздушную яму, как самолет в турбулентность. Была только тишина. Эшли откинулась на спинку кровати. От одеяла исходил застоявшийся запах стирального порошка и пыли, и ей хотелось просто провалиться сквозь матрац, сквозь пол, в грязь. Ей хотелось накрыться землей и зарыться в нее, пока все это не закончится. Ей хотелось вернуться в январь и сделать все по-другому.
Когда она заговорила, это был всего лишь шепот.
– Я думаю, что ты, возможно, мертв.
Реакция Тристана на это была странной. Как дым от полевого костра, он появился из темноты. Его руки были сжаты в кулаки, челюсти были напряжены, как будто он пытался сдержать какую-то свою реакцию. Он подошел к ней, неуклюжий и резкий, как будто движения давались ему с трудом. При виде его у Эшли перехватило дыхание от страха, но она оставалась спокойной.
– Хотела бы я повторить нашу последнюю ночь, – сказала Эшли, преодолевая дрожь в голосе и слезы на глазах. – Я бы объяснила это по-другому, чтобы ты понял. Хотела бы я снова вернуться к тому разговору.
Призрак Тристана, как всегда, молчал. Он встал у изножья кровати и склонил голову набок, выражая интерес, этот такой характерный для Тристана жест причинил ей боль.
– Я бы убедилась, что ты знаешь, как сильно я тебя люблю. Я сказала, что нет, но это не то, что я имела в виду. Я просто не любила тебя так, как, по-моему, должна была любить. Ты был моим лучшим другом. Просто потому, что это было не похоже на…
Эшли моргнула. В доме наступила тишина ночи, и у нее закружилась голова и перехватило дыхание. Она не знала, с чем хотела это сравнить. Или она действительно знала, но не хотела так думать. Произнести ее имя было слишком доступно, слишком легко.
– Это несправедливо, – сказала Эшли. – Ты и я должны были разобраться…
Тристан посмотрел на нее, и она представила его таким, каким он был раньше. Он бы сидел на краю ее кровати, положив руки на колени. Он бы посмеялся над тем, как обходными путями она все объяснила. Ты говоришь так расплывчато, сказал бы он ей. Просто поясни, что ты имеешь в виду.
Но она не знала, что имела в виду. Попытки испытывать чувства к Тристану были чем-то медленно накатывающим, как волны на озере летом. Это было приятно и это было спокойно, и она думала, что могла бы всю свою жизнь строить на этом. Они были бы слишком в порядке; их отношения длились бы достаточно долго, чтобы это могло стало реальностью.