Это другое было слишком активным. Оно вцепилось в нее и не отпускало. Оно раздавило ее своим весом и не стало ждать, пока она отдышится. Это толкнуло ее на дно озера, и ему было все равно, сможет ли она подняться к поверхности. Как будто у нее всегда не хватало времени.
– Ты помнишь, как я сказала, что хочу расстаться, потому что я не чувствовала того, что чувствовал ты? – Эшли сглотнула. – Я чувствую это сейчас. Я не знала, как тебе было страшно. Мне так жаль.
Кулаки Тристана сжались. Эшли хотела бы видеть его лицо. Тристан, которого она знала, всегда открыто выражал свои чувства, но этот Тристан был лишь тенью. Его лицо было не чем иным, как игрой света, которую невозможно было разглядеть отчетливо. Он отпрянул, резко и внезапно, ударившись о дверь спальни. Лампа на потолке замерцала, и шторы захлопали по окну. Эшли попятилась, пока не наткнулась на спинку кровати. Через мгновение Тристан успокоился. Он боролся за то, чтобы оставаться цельным, оставаться с ней, оставаться здесь.
Эшли втянула в себя воздух.
– Ты хочешь вернуться? – спросила она.
Тристан вспыхнул. Возможно, это был ответ; если так, то Эшли не могла его понять. Иногда это было почти головокружительно, то, как Тристан заполнял комнату. Это уже не было просто ощущением: каждое воспоминание о нем лежало на поверхности, как слой мха на деревянном полу. Вещи, о которых она даже не подозревала, что помнила, вещи, которые она отодвинула на задний план, вещи, которые она пыталась забыть.
– Я рада, что снова тебя вижу.
Тристан заколебался. Он потянулся к ней, его движения были неестественными и неровными.
Тишину нарушил звук телевизора. Когда Эшли моргнула, Тристан исчез. Ее рука задержалась в пустом воздухе. Голоса Брэндона и Логан гудели, а остальная часть комнаты была пуста.
Эшли снова повернулась к телевизору.
Брэндон и Логан уже спустились в туннели. Брэндон был на несколько метров впереди Логан, сканируя стены, покрытые граффити, с помощью устройства, которое Эшли не узнала.
Логан позвала Брэндона, возясь с другим устройством.
Когда камера поймала Брэндона, все было не так. Эшли прищурилась, глядя на экран. Это было всего лишь мерцание помех по краям телевизора. Инфракрасное пространство было искажено, искривлено настолько, чтобы его можно было заметить. Эшли пошевелила свой телевизор, но помехи остались. У ног Брэндона растеклось что-то черное, похожее на масло. Он стоял совершенно неподвижно, широко раскрыв глаза, и Эшли узнала выражение его лица.
Он так смотрел на нее в хижине.
Он был напуган.
– Папа? – спросила Логан. Она пыталась скрыть это, но в ее голосе прозвучал страх. Ее маленький кулачок сжал «ТермоГейст».
Эшли задавалась вопросом, видит ли Логан тени у ног Брэндона. Может ли она почувствовать, как сейчас туннель сужается; как глотка, поглощающая их целиком. Логан рассказала ей о том моменте в Талсе, но она не упомянула об этом.
И тогда Брэндон заговорил.
– Держись подальше, – сказал он.
Брэндон был не один. Что-то еще заговорило. Второй голос был глубже, чем у Брэндона, пустой и холодный. Он гремел как гром. Он был неразборчивый и неправильный… Голос произносил не те же слова, что и Брэндон; Эшли не могла разобрать, произносил ли он вообще слова. Что-то из этого зрелища проникло ей под кожу.
Темнота у ног Брэндона расползалась, пока не оказалась повсюду. Пока на экране не остались только Логан и Брэндон, искаженные, расплавленные и неправильные. Картинка продолжала тускнеть, и Эшли не могла отвести взгляд.
– Папа? – повторила Логан.
Ее голос был невероятно тихим.
– Убирайся, Логан, – рявкнул на нее Брэндон.
Второй голос застонал от этого звука. Эшли прикоснулась к экрану телевизора, он оказался горячим.
Брэндон закрыл глаза. Когда он повернулся к Логан, то не смотрел на нее. Темная субстанция обрушилась на него как волна, и на мгновение экран потемнел. Единственным звуком было прерывистое дыхание Брэндона.
А затем экран с ревом ожил. Реклама шин. Эшли сделала болезненный выдох. Она не заметила, как долго она задерживала дыхание. На столике рядом с кроватью завибрировал телефон.
– Алло?
– Эшли. – Мужской голос. – Это Гас. Из «Черемухи».
Эшли моргнула. Она была готова услышать кого угодно, но точно не Гаса.
– О. Привет, Гас. Что происходит?
– Я не хочу тебя беспокоить. Но я просто видел здесь твою подругу Логан. Она сказала, что направляется домой, но я не знаю. Она казалась какой-то подавленной. Я думаю, она направляется на старое кладбище.
– Почему? – спросила Эшли.
– Она была довольно зациклена на одной из могил. Я не хочу слишком в это вникать. Не знаю, ладите ли вы между собой, но она выглядела немного расстроенной. Я бы пошел убедиться, что с ней все в порядке, но мне нужно закрываться.
– Подожди, – выдохнула Эшли. – Могила Ортис-Вудли, верно?
– Она самая. – Гас прочистил горло. – Она… пара твоих друзей доставили ей неприятности. Я думаю, она была сильно потрясена. А потом мы заговорили о ее отцах и могиле. Это я виноват.
– Я сейчас буду, – сказала Эшли.
Была одна вещь, которую они видели, о которой они никогда не говорили. Одна вещь, которая преследовала Логан с той ночи, когда они нашли Ника. И если Логан собиралась посетить могилу, это означало, что она больше не ожидала, что призраки найдут ее. Эшли стиснула ткань своей рубашки между пальцами.
Логотип «ПараСпекторов» снова высветился на экране.
Эшли уставилась на Брэндона. Этот Брэндон отличался от того, которого она видела в Снейкбайте. Лицо его было изможденным, глаза широко раскрыты, руки дрожали. Темное существо, которое она видела обвивающимся вокруг него, исчезло, и теперь он был один. В его глазах ничего не было.
Он был пуст.
Возможно, то, что было не так с Брэндоном, было связано со всем происходящим. Это было связано с могилой. Это было связано с Логан – Эшли была абсолютно уверена. И если она не поторопится, нет сомнения, что оно снова убьет. Эшли выключила телевизор и схватила свою сумку.
Если Логан собиралась докопаться до правды, она не могла позволить ей делать это в одиночку.
29Руки, причиняющие боль
Эшли припарковала «Форд» на обочине шоссе. С одной стороны дороги озеро билось о берег. Облака над головой были темно-серыми, клочковатыми и набухшими от приближающейся бури. Эшли чувствовала на кончике языка мускусный запах скорого дождя.
На другой стороне шоссе Эшли заметила Логан. Она сидела в грязи возле одной из могил, закрыв лицо руками.
– Эй, – позвала Эшли.
Логан подняла глаза, и выражение ее лица изменилось, брови нахмурились от гнева.
– Боже мой, это ты? Оставь меня в покое.
Эшли сжала зубы. Она осторожно обошла железную ограду, окружавшую кладбище, и направилась к Логан, когда пыль под ее ногами покрылась пятнами дождя. Она не стала проверять замковый камень, чтобы убедиться, был ли этот холмик земли тем, на котором было написано ОРТИС-ВУДЛИ, но ей и не нужно было. Кусочки грязи были сметены проворными руками, почти не повредившими поверхность. Десятки сухих лепестков белых лилий усеивали землю. Эшли узнала в них цветы, которые положил Алехо, когда они только приехали.
Логан прислонилась к железному забору, подтянув колени к груди.
– Ты в порядке? – спросила Эшли.
– Нет, – отрезала Логан. – Мне не нужна твоя помощь.
– Гас позвонил и сказал, что у тебя неприятности.
– Гас – кусок дерьма.
Эшли нахмурилась и указала на могилу.
– Ты пыталась ее раскопать? Ты не можешь просто…
Логан уткнулась лбом в ноги и сцепила руки на коленях. На мгновение Эшли показалось, что она плачет. Но она молчала. Грязь прилипла к ее ногтям и испачкала запястья. Дождь покрыл пятнами пыль вокруг них, запутавшись в прямых черных волосах Логан.
– Ты, наверное, ненавидишь меня…
– Точно.
Эшли собралась с духом.
– Но я хочу помочь.
– Тогда вытащи моего отца из тюрьмы, – сказала Логан. Она подняла глаза. – Вот что ты можешь сделать, чтобы помочь.
– Как ты думаешь, что тебе удастся здесь найти? – спросила Эшли. – Это могила.
– Гас говорит, что у них был ребенок, который умер. Они никогда не говорили мне об этом. – Логан вытерла щеки, оставив после этого полосу серой грязи.
Эшли сглотнула и присела рядом с Логан.
– Так ты собираешься выкопать тело? Что бы это доказывало?
Выражение лица Логан смягчилось. Она боялась. Капли дождя стекали по ее щекам и покрывали голову. Где-то далеко позади них ревел гром.
– Что, если это именно то, чем должно быть? – спросила Эшли. – Что, если ты просто выкапываешь кости ребенка? Есть лучшие способы разобраться в этом. Ты могла бы просто спросить Брэндона.
Логан покачала головой.
– Я не могу.
– Тогда ты могла бы навестить Алехо и спросить его, – сказала Эшли, проглотив чувство вины, переполнявшее ее грудь.
– Ты не имеешь права говорить о нем.
Эшли кивнула.
– Мне жаль.
– Если хочешь помочь, ты должна помочь мне сделать это, – прошептала Логан. Она вытерла нос краем рукава. – Я… чувствую, что схожу с ума. Я не знаю, что реально. Я не знаю, правильно ли я все помню. Я не знаю, должна ли я доверять своим отцам или они все это время мне лгали.
Эшли коснулась руки Логан.
– Что, если бы никогда не было второго ребенка? – сказала Логан.
– Что?
– Что, если это… – Логан схватилась за куртку спереди. – Я рассказывала тебе о своих снах. Когда меня хоронят, это кажется таким реальным. Это как в хижине. В Снейкбайте есть все эти вещи, которые я помню, но я не должна. Я никогда здесь раньше не была.
– Думаешь, ты связана с тем, что здесь похоронено? – спросила Эшли.
– Я не знаю.
Эшли уставилась на кучу грязи.
– В моих снах Брэндон – тот, кто хоронит меня.
Эшли поморщилась. Логан была права; для Ортис-Вудли не имело никакого смысла скрывать, что у них был ребенок. Не имело смысла, что эта могила была здесь, внизу, с безымянными основателями Снейкбайта, а не на холме, вместе с остальным городом. Чем больше они погружались в тайны Снейкбайта, тем меньше во всем этом было смысла. Страх рос в Эшли, предупреждая ее, что, если они зайдут слишком далеко, Снейкбайта больше не останется.