Прах Лангарда
Глава 1. Двое и крыса
Глава 1. Двое и крыса
Находиться на солнцепёке в полной броне было нестерпимо жарко. Сорок семь рослых и выносливых гвардейцев с невозмутимыми лицами формировали идеальный строй, а за их спинами виднелось ещё несколько сотен воинов. Сегодня был их день, их праздник. А пока простолюдинам выдавали заслуженные награды, Лифект Гофард тоже праздновал свой триумф. Ещё ранним утром он в сопровождении выживших при осаде воинов прошёл по главным улицам столицы, после чего, оставив солдат на главной площади, торжественно вошёл во врата королевского замка для встречи с Её Величеством.
Разумеется, его деяние не было немыслимым подвигом, о котором сложат легенды. Но за последние пять лет с соседями не было крупных сражений, и лишь две попытки вторжения свежевателей были достаточно значимыми событиями, в которых воины могли себя проявить. Согласно протоколу, Её Величество ожидала его в малом зале, однако вместо полагающихся случаю придворных Элеанор была в компании единственной фрейлины. Это показалось барону несколько странным, ведь даже гвардейцы из личной королевской охраны остались за искусно украшенной дверью после того, как он вошёл.
Чинные шаги латных сапог отдавались по полированному мрамору грохотом. Черноволосый барон, несмотря на потерю левой руки ниже локтя, выглядел впечатляюще в своём парадном облачении. Медленно и неторопливо чеканя шаг, он приближался к трону, где его ожидала прекрасная, несмотря на свой возраст, женщина. Столь много отдав ради этой встречи, Гофард желал сделать всё идеально.
Лифект был облачён в сверкающий серебром церемониальный доспех, доставшийся от отца. Он долгие годы пылился у них в оружейной, так как прошлый владелец был человеком, далёким от военных заслуг, да и в саму броню вряд ли смог бы снарядиться из-за излишнего веса. Черноволосый барон был его вторым законорождённым сыном Дома Гофард, и к тому, чтобы надеть этот доспех для аудиенции у самой королевы, он прошёл долгий путь.
Его старший брат Сабрин мнил себя непобедимым бойцом, но был им заколот в дуэли, ещё когда Лифекту было четырнадцать. Убийство было непреднамеренной случайностью: лезвие его эстока погнулось во время боя и угодило через забрало шлема прямиком в глаз старшего сына. Сабрин умер мгновенно. Обожающий его отец был безутешен и возненавидел всей душой младшего, а потому при первом же удобном случае сплавил его в столичную военную академию, надеясь никогда не увидеть своего отпрыска.
Так и произошло: за все последующие годы они так и не встретились. О чём черноволосый ничуть не жалел — он знал достаточно о своём родном отце, о том, как тот поступал с женщинами, о ранней смерти собственной матери, чтобы испытывать к нему сдержанное презрение. А потому известия о его гибели были для барона лишь сигналом к действию, и, приняв власть над Домом, он сразу же пошёл ва-банк, поставив всё, что у него было, на пограничную стычку, в которой можно было погибнуть или прославиться.
— Ваше Величество, благодарю, что смилостивились и позволили мне лицезреть ваш божественный лик, — опустившись на одно колено в десятке шагов от трона, произнёс Лифект и прижал ладонь единственной руки к нагруднику.
Стоявшая в тени трона фрейлина с совершенно седыми волосами сдержанно улыбнулась. Несмотря на парфюм, она чувствовала от барона едкий запах пролитой чёрной крови. Он ей сразу понравился. Сэра Грейсер нетерпеливо сжала пальцы — вся эта приватная встреча была устроена её названной матерью ради того, чтобы девушка могла успокоить свои подозрения. Разумеется, фрейлина была безумно ей благодарна, но, чтя протокол дворцовых приёмов, сохраняла молчание.
— Полно вам, шевалье. Если бы у Богини было моё лицо, я бы нашла это кощунством. Пожалуйста, поднимитесь, сегодня день, когда мы все чтим вашу победу, — по залу прокатился мягкий, но в то же самое время властный голос Элианор Тарсфольской.
Под её непроницаемым, задумчивым взглядом Лифект вновь встал в полный рост и незаметно огляделся. Украшенный барельефами и колоннами “Малый” зал для приёмов был больше двадцати метров в ширину и длину, но был полностью, девственно пуст. Знак пренебрежения или доверия? Неважно. Это было настолько ему на руку, что барон не мог поверить подвернувшейся удаче.
Её Величество сдержанно улыбнулась и, словно прочитав его мысли, произнесла:
— Согласно традиции, победивший в сражении полководец получает право на одну просьбу. Мне известно, что ваша бы заключалась в личной аудиенции без свидетелей. Это вызвало бы у придворных настоящее возмущение, так что я решила не тратить ценное время и сохранить вашу репутацию при дворе, которой вы, похоже, ничуть не дорожите.
Гофард несколько раз моргнул, пытаясь понять, не ослышался ли он. Холодная, как горные озёра, улыбка Королевы Рыцарей стала немного теплее. Милый мальчик мнил себя кукловодом и интриганом, но чтобы стать достойным должности тайного канцлера, ему предстояло пройти ещё долгий путь. Решив долго не мучить юное дарование, Элеанор простерла к нему руку и произнесла:
— Потому, шевалье, вы можете сразу изложить свою настоящую просьбу. Можете говорить свободно и напрямик, мне известно «что» вы скажете, но я хочу услышать то «как» вы собираетесь это сделать.
— Разумеется. Приношу свои извинения за растерянность, моя королева. Ваша мудрость поистине безгранична, — мгновенно собравшись, ответил черноволосый, после чего перешёл к заранее заготовленной речи:
— Восточные бароны всегда были своевольны и не привыкли склонять голову даже перед короной. Но за их доблесть в бою и воинские традиции им это прощалось очень долгое время. Но сейчас… Довольство и роскошь сделали нас ленивыми, развратными и толстыми, моя госпожа. И когда грянул гром, призывающий на войну, на зов Бога-Воина защитить родину откликнулся только я. Герцог Восточный уже более полугода как уплыл в Ларию, граф Эбельбах погряз в скорби по своей погибшей дочери и пропавшей внучке, баронства разобщены и погрязли во внутренних склоках. Потому, я прошу вас о милости! Даруйте мне титул графа, и, клянусь, я смогу объединить баронские Дома и заставить присягнуть вам на служение!
Лифект замер, переводя дух. Разумеется, лишить баронов вольницы и привести их под королевскую длань было лишь частью его мечты, но даже это заставило бы многих возжелать ему смерти. Её Величество также это полностью понимала. Элеанор изящно откинулась на высокую спинку своего трона, помедлила, вглядываясь в янтарные глаза молодого мужчины, а затем степенно кивнула:
— Два года службы при дворе — и я дарую вам титул. Вы, безусловно, умны, барон, но не знакомы со многими подводными рифами внутренней политики, и сейчас ваше рвение может спровоцировать к действиям некоторых влиятельных мужей, которые подрежут вам крылья, не позволив взлететь.
Гофард, выслушав слова королевы, замер, на миг прикрыл глаза и прижал руку к трепещущему в груди сердцу. Несмотря на два года службы, это был замечательный результат, ведь кроме желанного титула Элеанор явным образом указала на своё к нему доверие и расположение.
— Почту за честь служить вам, Ваше Величество, — искренне ответил молодой барон.
— Чудесно. В таком случае хочу вам представить, — королева склонила голову влево, в сторону вышедшей из-за трона девушки в длинном светлом платье, — это баронесса Сэра Грейсер, дочь вашего покойного соседа. Она также проходит обучение тонкостям придворных вопросов. Надеюсь, слухи о том, что её старший брат причастен к убийству вашего отца, не помешают вашему сотрудничеству. На этом аудиенция окончена. Сэра вас проводит.
Холодная, изысканная вежливость, достоинство, грация и красота. С самого начала знакомства серебряная леди привлекла внимание Лифекта. Спустившись от трона, девушка сделала изящный книксен и протянула ему руку ладонью вниз. Запечатлев на ней вежливый поцелуй в знак приветствия, Гофард вгляделся в серые глаза фрейлины, и, несмотря на жару начала лета, ему стало прохладно. Там гуляла холодная зимняя вьюга.
Разумеется, это не была Сэра Грейсер. Младшую дочь соседей он видел несколько раз, да и в дневниках отца находил упоминания о её могиле. Но раз Её Величество изволит именовать эту таинственную девушку именно так — Лифект спорить не собирался. Кроме того, сказывалось впечатление, оставшееся от её старшей «сестры», которое оказалось столь глубоким, что Лана до сих пор являлась к нему по ночам. В жутких кошмарах, где, размахивая его отрубленной рукой, звала вновь сразиться на стенах проклятой крепости.
— Извольте отпустить мою руку, шевалье, — едва заметно сжав губы, произнесла Сэра. Утонувший в её глазах Гофард осторожно разжал пальцы.
— Приношу свои извинения за отсутствие манер. Я был потрясён вашей красотой, моя леди, — поспешил извиниться барон.
Они покинули малую залу. Следуя по замковым коридорам, Сэра вежливо и осторожно расспрашивала барона о пережитых им испытаниях во время осады, медленно смещая акценты в сторону интересующей её информации. Лифект это сразу заметил и решил пойти навстречу седой фрейлине. Во время прогулки по дворцовому саду они остановились в газебо неподалёку от бросающего весёлые солнечные зайчики фонтана. Изящно присев на скамейку и пригладив длинное платье, Сэра поинтересовалась:
— Вам известен гвардейский сотник по имени Айр Лотаринг? Насколько мне известно, он был командирован в форт Равен накануне осады, но я не видела его в числе вернувшихся.
— Он жив, леди Сэра. Как и его супруга, — заняв место напротив, Гофард долго звенел металлом, пытаясь пристроить неудобные церемониальные латы.
— Слава Богине, — без тени улыбки и толики удивления воскликнула девушка. — Вы упомянули, что у него появилась супруга? Расскажете мне о ней?
— Прекрасная женщина, на полторы головы выше вас ростом, с платиновыми волосами и приятным голосом. На мой взгляд, она совершенно лишена женского очарования — слишком ехидна и позволяет себе заниматься исконно мужскими делами, например, сражаться на мечах. И хуже того — делает это лучше многих мужчин! — позволив себе улыбнуться, ответил Гофард, прощупывая собеседницу взглядом.