Он видел застывший, почти безграничный кристаллический океан на границе полой звезды, поглотившей всё сущее. Искателей, следующих за Долгом и Волей, вопреки времени и законам, по правилу Разрушителя. И её, ту, кто однажды бросит вызов самой Пустоте, чтобы достичь Безымянной. Забытой, вычеркнутой из сути мира, уже даже сейчас, в настоящем. Но правила были нарушены рождением новой концепции — Чуда. Разрушительницы основ во имя спасения и искупления. Воплощения самого первичного хаоса, противоположного его порядку.
Мгновенно всё осознав, Логос отстранился. Невозможная, немыслимая, нелепая надежда зажглась тысячами огней. И он снизошёл до ответа, чтобы избежать агрессии со стороны этой пары: голой, залитой кровью девицы и нависающего позади железного исполина. Сейчас они были слишком слабы и не представляли угрозы. Но были очень важны в дальнейших планах хранителя Знаний.
Айр и Лана узрели ровные ряды рыцарей, пламя, пожирающее крепость Красной Лиры, и воплощение Астера с мечом Байрна Грейсера в груди. В момент, когда первый аватар разлетелся на части, а воля Повелителя дрогнула, из казематов Лангарда с безумным воем освободилась стенающая женщина. Собственными силами вырвав свою душу у демона, она вернулась во тьму, следуя последним обрывкам желаний и мыслей. Оберегать и защищать.
Лана отступила на шаг, уткнулась спиной в холодный металл, обернулась и увидела Айра. Мужчина флегматично вновь её завернул в плащ, словно перед ними не нависло ужасающее присутствие спящего бога. Затем пригладил слипшиеся от крови волосы и перевёл застывший изумрудный взгляд на лик космической пустоты.
— Благодарю за исчерпывающий ответ, — холодно бросил он, словно раздражающему собеседнику на званном приёме. — Надеюсь, вы не испытываете к нам претензий за то, что мы оборвали её мучения?
— Ты сам мог это сделать! — прорычала сребровласка Логосу, едва не срываясь на крик. — Такой могучий. Всезнающий. Мудрый. Почему ты не спас одну-единственную женщину, что сражалась за других? Даже после собственной смерти! Всегда!
— Лана. Прекрати. Пойдём, — осторожно бросил Айр, настороженно всматриваясь в движения плавающей над базальтом тени. Лотаринг пока не ощущал агрессии, но всерьёз опасался, что их обоих размажут раньше, чем он успеет её защитить.
— Прекратить? Хорошо, никаких истерик, обещаю, — усилием воли взяв себя в руки, ответила девушка, перестав дрожать в его руках. — Но я кое-что скажу тебе на прощание, Логос. Если есть зло, то должно быть и добро, верно? То, что защитит слабых от сильных. Но что делать людям, если нет и его?
Сребровласка вскинула голову вверх и вгляделась в тьму над сводами подземелья, откуда она чувствовала внимательный, лишённый личности взгляд Нездешнего, а затем холодно прошептала, сливаясь с Ланнардом:
— Остаётся только создать это «добро». Так, как можем, как умеем. Что посеешь, то и пожнёшь, понимаешь, а, древний бог?
На миг ей показалось, что она ощутила в Логосе что-то похожее на сожаление. Не обычное и понятное человеческое чувство, а сродни досаде на допущенную в расчётах ошибку. А затем его тело обернулось в плащ пустоты и истаяло в мраке.
Когда Спящий исчез, Лана устало уселась на вывороченный камень. Последняя вспышка гнева выжгла её без остатка. Айр присел позади, чтобы она могла опереться о его широкую грудь, и обнял руками, словно желая защитить от всего мира.
— Вернёмся в деревню. Тебе надо отдохнуть, — тихо сказал он подруге, плотнее запахивая на ней плащ.
Трое охотников и Зуб смотрели на них со смесью ужаса и восхищения. После этой битвы о странниках пойдут байки и пересуды. Только Лане было плевать. Надо было закончить дело. Она решительно ответила сотнику:
— Нет. Я пойду в Гробницу Энима и заберу клинок.
— Вот прям так, израненная, с голой жопой, да к Первому Королю? Давай-ка сначала всё же передохнём и приведём себя в порядок, а затем нанесём визит его почившему величию, как положено, — покачал головой рыцарь.
— А если ещё какая-то лютая херь случится? Со мной иначе не бывает. Поделишься своими шмотками, и пойдём. А ещё я есть хочу, и мне за тебя страшно… — Лана избегала смотреть в глаза Айра, но тот нежно взял её за подбородок и, приподняв лицо, ласково поцеловал. И только тогда её отчаяние лопнуло, она бросилась к нему на грудь и безутешно зарыдала.
Глава 17. Греза о солнце
Глава 17. Греза о солнце
Несколько часов спустя, вернувшись в деревню под радостные крики местных жителей, Лана переоделась в охотничью одежду Рыси, состоящую из твердых кожаных доспехов, длинных свободных штанов и сапогов почти до колена. В очередной раз оставшись без оружия, она вооружилась коротким, с лезвием в локоть, мечом. Этот клинок она заприметила рядом с тем местом, где погибла Ульма, и сразу узнала клинок отца, который передала харгранке когда-то давно, в начале всей этой безумной истории.
Если бы не Алая Ведьма, она бы не выбралась из Чащи, форт Равен, скорее всего, бы пал, Айр и остальные были бы убиты Свежевателями, и весь север Тарсфола захлебнулся бы в крови. И уж точно они никогда бы не оказались здесь, в темных мрачных пещерах Лангарда. Лана тяжело вздохнула, она всё ещё никак не могла поверить в произошедшее.
Сейчас они вместе с Айром сидели за столом в доме Сова, пристально разглядывая неторопливо глотающего кусочки пищи старика. За окнами раздавались радостные крики местных, для них этот чёрный день стал единственной победой за длинную, почти бесконечную череду поражений в битве за выживание. Дождавшись, пока Зуб закончил есть и осушил кружку браги в три больших гулких глотка, Лана заговорила:
— Мы идём в гробницу Энима, старче. Меч вашего короля поможет победить чудовище, принёсшее смерть в эти земли. У меня к этой твари уже слишком длинный список обид, и я не могу отступить.
— Пугаешь ты меня, дева, скажу без обиняков. Отдать реликвию тебе в руки… Не выпущу ли я ещё худшее зло? — заметив, что Айр едва не вскочил с лавки, Зуб негромко стукнул по столу и продолжил: — Да знаю я, знаю. Благодаря вам мы кузни вернули. Но что толку? Прав ты, железнолобый. Когда всё это началось, мне было меньше лет, чем вам двоим. Жили мы тогда на всём восьмом ярусе. Да и было нас почти тысяча. Майне, Седогрив, Киян, Бурелом, Дубомир… Это ещё не все смельчаки, что хотели свергнуть зло на поверхности. Где они? Ну… По крайней мере, мы знаем, что Прародительница упокоилась с миром, а её клинок в надёжной длани.
Зуб покачал головой своим мыслям. Он явно готовился принять какое-то сложное решение, Лана чувствовала, какая тяжесть лежит на его сердце. Что будет делать старый страж, жизнь положивший на то, чтобы помочь своим людям выжить в такой ситуации? Сребровласка впервые за много лет попыталась включить голову, пришла к определённому выводу, поднялась, чтобы мягко предупредить:
— Так не делай их жертвы напрасными. Не делай напрасной жертву моей подруги. Зуб, если ты собираешься приказать нас схватить или убить, чтобы не пустить…
Девушку прервал громкий удар по поверхности стола, отчего та вздрогнула, а искусно украшенный каменный стол пошёл сколами. Сова укоризненно посмотрел на красное от гнева лицо старика и закатив глаза, покачал головой Лане, а Зуб обидчиво прогрохотал:
— Дура ты, дева, хотя и храбрая. Я ж с вами уже кровь проливал! Почто напраслину наводишь? — схватив кружку Совы неподалёку, он залил в себя её содержимое и упал обратно на лавку.
Лана почувствовала себя глупо и тоже уселась, очень обрадованная тем, что ошиблась. Всё-таки подобные подозрения — это совсем не её, пусть ими лучше Айр занимается. К тому же сам рыцарь молчал, задумчиво перекатывая в пальцах незажжённую трубку и ожидая, когда старик продолжит. Зуб быстро взял себя в руки и снова заговорил, уже тише и мягче:
— Не о том думы мои. Пока по одному ратоборцы ходили зло побеждать, загибались мы здесь, во тьме. Каждый раз смотрели им вслед с напрасною надеждою. Ежели вы сейчас опять одни уйдёте с мечом Короля, зло забарывать, да поляжете… Не будет уже другого раза. Не будет. Сова, надобно поднимать людей. Пора нам выйти на свет.
Охотник неверяще уставился в лицо старика. Рыся тоже выглядела ошарашенной и удивлённо воскликнула:
— А дети? Женщины молодые? Надобно бы их схоронить, пока мы будем сражаться. Но здесь их ведь твари сожрут, коли опять будет Сдвиг.
— Они с нами идут. Есть там на поверхности место, где можно их спрятать? — Зуб уставился на Айра, сотник немного поразмыслил и кивнул:
— В дне пути — руины старой башни. Там раньше наша подруга жила… Это место будет легко оборонять. Но, старик, это безумие.
— Нет! Безумием было из трусости прикармливать эту тварь лучшими из нас! Мы ждали! Чуда ждали! Почти сотню лет! Но чудо не пришло. Пришли вы… — проворчал Зуб и потёр морщинистой лапой сизый шрам на своём лысом черепе.
— Ну, она в своём роде тоже, можно сказать, то ещё чудо… — усмехнулся Айр, потрепав Лану по волосам. — Так, давай, Зуб, подытожим. Мы сейчас с Совой отправляемся к гробнице и забираем клинок. А ты в это время убеждаешь людей выйти на поверхность. Сколько из вас владеют Волей?
Сова и Зуб недоуменно переглянулись:
— Все. Здесь другие не выживали, — задумчиво ответил охотник. Рыся потянулась к его руке, переплела пальцы с мужем и негромко сказала:
— Знаешь… Я тоже всегда хотела увидеть небо. Может, и правда пришла пора всем нам загореться?
***
…Ровные ряды склепов уходили во тьму. Ничто не тревожило покой мертвых на десятом ярусе. Вездесущая паутина, ощущение взглядов из тьмы, накатывающий потусторонний страх — здесь не было ничего из этого. Это было место безразличия и покоя. Царственные гробницы были богато украшены золотом и драгоценными камнями, немногие удостаивались чести быть похороненными здесь, рядом с местом упокоения Первого Короля. Лишь члены его семьи и величайшие из рыцарей.
Сейчас их статуи молчаливо и требовательно взирали на путников, идущих по широким коридорам великой крипты. Лана не тешила себя надеждой соответствовать тому долгу, что возлагали на неё взгляды героев. Её цели были просты. Она хотела отомстить за страдания павшей подруги, своей матери, Майне, тех женщин, погибших ужасной смертью в лапах Свежевателей.