– Пошли на улицу выйдем, поговорить нужно! – сказал он и тут же с упрямством чёрных смертников** потащил почти не сопротивляющуюся девушку на выход из школы. Самой Элене, кстати, в тех воспоминаниях было около семнадцати лет.
– Эль, ну так что ты думаешь насчёт нашего вчерашнего разговора?
– Ничего, – просто ответила Романова, старательно отпихивая прочь воспоминания, касающиеся прошлого вечера.
Попытавшись в обход неё докопаться до этих воспоминаний, я пропустил тот миг, когда парень, Леонард, придвинулся ближе к Элене и прилип к её губам…
Открыв глаза, я слегка дрогнувшей рукой попытался вытереть себе рот, но как назло мерзкие ощущения, вызванные излишней похотливостью одной семнадцатилетней мрази, маскировавшейся под друга Элены, проявлялись всё сильнее и сильнее. В какой-то момент я вообще поймал себя на том, что вот уже несколько минут сижу на коленях, на голой земле, и пытаюсь вырвать себе губы. Кровь большими каплями стекает вниз по подбородку к горлу… и на руках кровь, и на ногтях… когда такое было в последний раз, чтобы я пытался покалечить сам себя? Куда делось это проклятое чувство самосохранения?
Ш-ш-ш, как же гадко! С парнем целовалась Элена, а прочувствовать всё это нам пришлось обоим. Извращ-щение, терпеть такое не могу… и не буду. Потому что знаю, как можно избавиться от противных ощущений.
Клин клином вышибают.
– Элен, подойди сюда, – зову, косо поглядывая в сторону напуганной девушки с ребёнком на руках.
От страха брата подхватила, – заговорил опыт внутри меня. – Убежать хочет.
– Подойди. Если бы я хотел – давно бы уже убил. Не слышала такого?
– Н-не слышала, – помотав головой, со страхом ответила та.
– Подойди, – повторяю. – Смерти родному брату хочешь?
Против последнего довода Элена идти не захотела. Опустив Филиппа на землю, она очень осторожно приблизилась.
Посмотрев на неё снизу вверх, я резко приподнялся на коленях и, схватив девушку за руку, рывком заставил сесть её рядом со мной на землю. Сжав крепче плечи Романовой, я прижался губами к её губам, в ту же секунду глаза Элены будто остекленели… точно, моя кровь. Она же в ней ничего не видит.
Поддерживая одной рукой голову бессознательной девушки, а второй обнимая за талию, я слегка прикусил её губу, но так, чтобы не поранить. Не хватало мне опять провалиться в прошлое и увидеть там очередную дрянь. От последствий другой бы избавиться.
Да не думай ты об этом! Наслаждайся тем, что есть сейчас!
И откуда у меня в голове такие мысли? – удивился, проведя языком по губам девушки.
От Маэстро… забыл уже, что ли?
Да нет, помню, – про себя усмехнулся, в очередной раз коснувшись тёплых губ Элены. Образ наглого Леонарда постепенно уходил из памяти, равно как и то, что он сделал. В принципе, этого было достаточно, чтобы оставить девушку в покое, однако отпускать её мне пока что не очень хотелось.
Ведь что ни говори, а приятно, когда она так молчит и не рыпается… нервы мои лишний раз не точит, терпение не испытывает. Жаль, что нельзя её усыпить, хотя бы на время. Заказчица всё-таки.
Элена.
Снаружи шёл сильный ливень, изредка грохотал гром, сверкала молния… не погода, а настоящий подарок небес, особенно учитывая, что в воздухе ещё совсем недавно стояла невыносимая духота, а о дожде нельзя было даже помечтать.
Филька вон тоже радуется, стоит на входе в пещеру и, высунув руки, ловит падающие с неба холодные капли воды. Рич сказал, что это почти безвредно и не опасно, а потому с моей стороны возражений не было. Раз мелкому нравится, то пусть играется, я же со своим поганым настроением тихо посижу в сторонке и понаблюдаю за неприкасаемым.
После того как мой обморок, вызванный кровью убийцы, плавно перешёл в лёгкий сон, мужчина растолкал меня и, абсолютно ничего не сказав о причинах своего ненормального поступка, приказал подниматься на ноги и идти дальше. А у меня тогда, если честно, в голове такой кавардак творился, что смысл некоторых слов доходил далеко не сразу. Вот и получилось так, что когда я слишком долго обдумывала всё сказанное в свой адрес, у Рича закончилось терпение, и он, разозлившись, как бы случайно вывихнул мне плечо. Хорошо ещё, что не сломал ничего, а то я, после всего пройденного и пережитого, рамки для этого человека не ставлю, потому что понимаю – бессмысленно ставить их для того, кто незнаком с такими понятиями, как мораль, честь и честность.
Эх, надеюсь, его дрянной "поцелуй" не будет мне теперь каждую ночь сниться? Вместе с осуждающими лицами тех людей, которых Рич до этого убивал на моих глазах… да, я не оговорилась. Их лица мне действительно уже снились, как раз прошлой ночью.
– Тьфу ты, дрянь, – тихо прошипела я, сплюнув чуть в сторону слюну, до сих пор имеющую металлический привкус.
Сидящий на соседнем матрасе убийца на это никак не отреагировал. Ещё бы! Ведь он даже не пытался хоть чем-нибудь объяснить свой поступок, так чего же ему сейчас рот раскрывать?!
Поудобнее устроившись на точно таком же, что и неприкасаемый, матрасе и подперев щёку кулаком, я обвела взглядом пещеру, которая, судя по всему, не только укрытием от дождя нам сегодня послужит, но и местом ночлега. Потому что на улице уже начинает темнеть, а вот дождь лить всё никак не перестаёт. Ну, в принципе, не велика беда, переночуем в пещере. Здесь, что удивительно, имеются кое-какие удобства. Вон, к примеру, в паре метрах от меня около стены стоит тумбочка и шкаф, чуть дальше – невысокий стол, больше всего напоминающий обеденный. И хотя невооружённым глазом видно, что сколочена вся эта мебель самостоятельно, из неровных досок и кривых, ржавых гвоздей (хотя поржавели они, наверное, из-за слишком большой влажности воздуха в пещере), но всё равно это – мебель! Помимо неё здесь также нашлось несколько одеял, много одежды, лекарств и даже железной посуды.
Прикинув мысленно, что да как, я вскоре пришла к выводу, что пещера эта когда-то принадлежала Ричу. Неспроста же он около двадцати минут назад носился по ней с лопатой наперевес? И уж точно не по счастливой случайности нашёл клад, в виде двух заряженных пистолетов, одного молотка, отвёртки, пары метров верёвки и мыла. Последние две вещицы особенно символичны, правда?
Но сейчас, похоже, это место занято кем-то другим, потому что пещера выглядит до странности обжитой. Ни грязи от случайно забредших животных, ни пыли на мебели нет, а ведь неприкасаемый не был здесь больше девяти лет. И то девять – это приблизительная цифра, так как сама я встретилась с ним в первый раз именно столько лет назад, как раз тогда, когда ходила с Риной на её "вечернюю прогулку".
– А-а-а! – вдруг закричал Филя, но не успела я толком испугаться и узнать, что случилось, как братец, словно маленький косолапый медвежонок, переваливаясь, подбежал ко мне и стал несильно стучать по голове.
Около минуты ушло на то, чтобы понять, что это он мне так волосы моет, шкодник мелкий, руки-то у него были мокрые.
– Нет, всё, Филь, спасибо! Я уже чистая! – как могла отнекивалась я, убирая маленькие ручки подальше от своей больной головы.
– Сё? – переспросил брат, застыв. Убедившись же, что купать меня больше не надо, он решил с чего-то облагодетельствовать и неприкасаемого. Подойдя к сидящему к нам спиной Ричу, Филька замахнулся и несколько раз со всей силы приложил его по голове.
Испугавшись возможной реакции со стороны убийцы, я быстро подскочила к этим двоим и оттащила мелкого как можно дальше от мужчины. Филя хоть и не больно бьётся, но Рич уже столько раз грозился покалечить его, что сердце у меня тотчас забилось быстрее от страха, а на языке уже крутились извинения за ничего не смыслящего брата.
– Рич… – осторожно начала, как в ту же секунду услышала раздражённо-усталое "отстань".
И всё-таки я его не просто боюсь… я его ещё и ненавижу.
Рич.
Интересно, каким образом я проморгал тот момент, когда брат Элены подкрался ко мне со спины и ударил по голове? Оно хоть и не больно было, но куда я тогда смотрел? А если бы это Элена захотела мне голову снести? Повод у неё был, пусть и не совсем весомый, на мой взгляд, нужный настрой тоже присутствовал, из-за чего я даже не стал бить Филиппа по рукам, в качестве наказания за его поступок, потому что этим только спровоцировал бы Романову на нападение. А этого мне, по правде говоря, не очень хотелось делать. Так как одно дело было грозить девчонке смертью, когда мы только оказались на Пепелищах, и совсем другое – сейчас, когда пройдено уже больше половины пути и потрачено так много усилий, чтобы сохранить ей и её брату жизнь.
К тому же, ладонь у меня почему-то неметь стала. Не холодеть, как раньше, а именно неметь. И если уж мне в скором будущем всё-таки придётся избавиться от надоевшего общества детей Романова, то перед этим нужно будет сначала убедиться, что это онемение никак не связанно с кровью девушки, в чём я сильно сомневаюсь.
Осторожность не помешает, – любил повторять Роберт, отправляясь на охоту за чёрными лисами и беря меня с собой.
К слову о нём. А ведь пещера на самом деле не брошена. Пусть отец и убит, но Джейн всё ещё живёт здесь… не думал, что она сможет выжить на Пепелищах без него.
Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как на землю опустилась ночь. Снаружи по-прежнему лил дождь, уже не такой сильный, как вначале, но всё равно идти по такому не представлялось возможным. Потому что рано или поздно можно было потерять осторожность и, поскользнувшись, упасть на камни, переломав себе все кости.
Элена с братом полчаса назад устроились на одном матрасе и быстро уснули. Мне же сегодня ночью сон опять не грозит.
Пещера всё-таки не нора, в неё может заглянуть любой зверь, находящийся на охоте, а потому приходиться насильно бороться с усталостью посредством старых, относительно работающих методов, чтобы не пропустить приход ночных тварей.
Нагрев на костре, который мы специально разожгли на ночь, немного воды, я достал из шкафа несколько листьев мяты, крапивы и пару ягод шиповника. Всё это Джейн определённо нашла в лесу, но где же она сама сейчас ходит?