– Так зачем ты из машины выходил? – я ни в коем случае не осуждала неприкасаемого за то, что он помогал тому дедуле носить ящики. Скорее, мне было просто непонятно, что сподвигло этого чопорного человека на такой подвиг. Не тянул Рич на доброго самаритянина, хоть ты тресни.
– Захотел и вышел, – вяло махнув рукой в сторону переднего пассажирского сидения, сказал мужчина и уселся за руль.
Быстро запрыгнув в машину, я, в то же время, не теряла уверенности и продолжала расспрашивать его о случившемся.
– А помочь почему решил?
– Меня попросили – вот и помог. Куда ехать?
– На Черкасскую, соседняя улица. И что, тебя всего лишь попросил какой-то незнакомый человек, и ты сразу пошёл ему помогать? – не поверила.
– Да, – напротив очень серьёзно ответили мне.
– А если я тебя кое о чём попрошу, ты тоже… исполнишь?
– Смотря, что ты попросишь, – уклончиво ответил.
– Улыбнись, а?
– Зачем?
Вот ёлки-палки! Когда мы в моей комнате целовались, позабыв обо всём на свете, он подобных вопросов почему-то не задавал.
– Надо, – бурчу, доставая мобильник и включая камеру. – На память сфотографировать тебя хочу.
Ну, не совсем на память, но на день-два его оскаленная фотка в телефоне задержится. Надо же мне доказать Мальвине, что у Рича нормальные зубы, а рассказывать про наши с ним поцелуи не особо-то и хочется. Это всё-таки слишком личное.
– На память?
– Ага, давай уже улыбайся. Пока красный на светофоре горит.
– Какая ты болтливая, – растянув губы в фальшивой улыбке, вздохнул мужчина.
Пользуясь моментом, я радостно нажала на кнопку и щёлкнула его на камеру. Но забыла отключить вспышку.
– Дура, – впервые слышала, чтобы Рич такое говорил. Обычно он даже самыми безобидными словами не бросается, а тут… трёт глаза, моргает и без конца шипит о моей ограниченности. Довела я, в общем, человека. Неловко как-то.
Рич.
Одно дело, когда какой-то посторонний человек просит тебя о помощи, и совсем другое, когда с этим же самым пристаёт Элена.
С ней, хочу заметить, нужно вести себя вдвое, а то и втрое внимательнее, чем с другими, потому что Романова – не девушка, а… нечто, имеющее две ноги, две руки и голову, абсолютно не предназначенную для простейшей мыслительной деятельности.
Порой я с некоторой завистью начинаю вспоминать Дом, где не было излишне назойливых девиц, из вредности кричащих тебе на ухо гадости и фонариком светящих в глаза.
Ещё один корень зла, преследующий меня по сей день, зовут Маэстро. Потому как именно он приучил нас, неприкасаемых, никогда и никому не отказывать в помощи. Конечно, в своих мечтах он подразумевал, что помогать мы будем друг другу, и не мог предположить, что кто-то из его подопечных когда-нибудь вырвется на свободу, и будет помогать не своим собратьям, а тем, кто с Домом связан постольку-поскольку.
– Ой, здесь-здесь останови, смотри не проедь! – попросила девчонка, ткнув пальцем в направлении двухэтажного магазина электронной связи.
Что ей там понадобилось? – припарковавшись, заглушил мотор.
Но Элена, ничего не объясняя, уже отстегнула ремень безопасности и убежала по своим делам.
Пока её не было, я, за неимением лучшего и более интересного, разглядывал дорогу, с минимумом проезжающих мимо машин, узкую улочку и голубое, чистое небо. По цвету и насыщенности не сравнить с серым небом Пепелищ. Тем не менее, жилось мне там гораздо лучше, чем в городе…
– Па, давай её съедим? – кидая хмурые взгляды на любимую папину лису, белую как снег и приблизительно метр ростом, спрашиваю.
– Не надо, у нас и так еды достаточно, – отрицательно мотает головой Роберт, сидя на большом сером валуне и точа ножи. Джейн в это время чем-то шуршит в пещере.
– А шкуру содрать? Сделаешь из неё тёплое одеяло. Зима скоро, – на этих словах Цапля – так папа называл лису – повернулась ко мне и, припав к земле, зарычала.
Она не любила никого, кроме Роберта, и заботиться о себе тоже позволяла только ему.
– Если шкуру содрать, одеяло получиться маленькое, нам с мамой такое не пойдёт. А тебе будет жирно четвёртым меховым одеялом укрываться.
После этой фразы я на него сильно обиделся и ушёл в пещеру к Джейн.
Той же ночью Цапля незаметно подкралась ко мне и укусила за пятку. Я тогда впервые схватился за отцовские кинжалы и стал гонять по округе обнаглевшее животное. Зато потом, также впервые получил нагоняй от Роберта за испорченное оружие и выдранные усы Цапли.
Большое достижение, учитывая, что мне тогда не больше трёх лет было, а рост не превышал девяноста сантиметров. Пепелища дали мне мозги, не свойственные трёхлетнему ребёнку, но силу и ловкость требовалось развивать самому…
– Всё, дела закончились. Поехали домой, – вскоре вернулась Эля из магазина.
Непривычно тихий голос девушки, без прежнего задора, смелости и любопытства, наводил на меня тревогу и странное беспокойство. Хм. Раньше я на такие мелочи не реагировал.
– Слушай, а почему мы сбежали из Ластонии?
– Твоя мачеха обратилась в наш Дом с заказом на твоё убийство. Ты об этом прознала, не знаю как, и договорилась со мной о побеге, – намеренно не вдаваясь в подробности, ответил я и в который раз прищурился. Мало было моим глазам той вспышки на телефоне, теперь ещё и солнце в лицо светит. Не стерпев, я достал из бардачка солнцезащитные очки и надел их. Ехать сразу стало значительно легче.
– О побеге договорилась, – постучав указательным пальцем по губам, повторила девушка. – А как я тебя нашла? Откуда ты узнал, что меня собираются убить?
– Мне поручили тебя убить – тогда и узнал.
– Но я тебя уговорила, и ты отказался выполнять приказ своего главы, да?
Не говоря ни слова, просто кивнул. Честно говоря, горло уже пересохло с ней разговаривать.
– Что я тебе такого пообещала, что ты согласился на такой самоубийский… самоубитский… поступок?
– Что пообещала, тем уже расплатилась.
По какой-то причине такой ответ вызвал у Элены неудержимый смех. Она склонилась чуть вперёд и, прикрыв рот ладонью, смеялась. Щёки у неё раскраснелись, русая чёлка закрывала глаза, а ярко-красный шарик на шее почти развязался, грозясь сползти на пол.
Приглядываюсь к ней и понимаю: той, с кем я несколько месяцев назад заключил Договор и сбежал из страны, нет на прежнем месте. Мою, в целом, рассудительную и осторожную заказчицу замещает неспокойная проблемная девчонка с легкомысленным ветром в голове. А ведь та Элена, если сравнивать, нравилась мне куда больше, и проблем от неё было меньше.
– Не смотри на меня так внимательно, ты же не маньяк, – девушка натянуто улыбнулась и, протянув руку, взъерошила мне волосы.
Правда, не прошло и секунды, как сама поспешно отдёрнула свою конечность от моей головы и с несколько шальным от собственного поступка взглядом прошептала:
– О-ой… ой, смотри на дорогу!
На дороге застыл человек запоминающейся неопрятной наружности. Он рылся в большом целлофановом пакете, чем-то напоминающим мусорный мешок, и сходить на тротуар, судя по всему, не собирался.
Я резко нажал на тормоза, но так как скорость у нас была приличная, машина остановилась не сразу, а лишь пробежав дополнительные десять метров.
Мужчину мы всё же задели. Конечно, не так сильно как могли бы, иначе он бы сейчас не с парой-тройкой синяков и без сознания валялся, а с перебитыми костями и проломленной головой.
– Поднимай его, звони в скорую! – металась туда-сюда перепуганная Элена, противореча самой себе и не зная за что хвататься. – Мы его не убили?
– Не кричи на ухо, – приказал, присев на корточки рядом с пострадавшим и, опять же по настоянию неугомонной девушки, проверив у него пульс.
Пришлось на время задержать дыхание, так как темноволосый, заросший мужчина больше напоминал лесного борова искупавшегося в глубокой помойной луже и по ошибке научившегося ходить на двух ногах, чем человека. Одежда у него, в точности, потрёпанная кожаная куртка, коричневый свитер и широкие рабочие штаны, тоже источала незабываемые ароматы. Ну, однозначно боров.
Все-то у тебя не люди. То Элька, то вот этот… тип.
– На ключи, иди, открой багажник, там аптечка лежит, – не обращая внимания на голос в голове, передал спутнице ключи от машины.
Вокруг, к счастью, не было ни одной живой души, поэтому мешать мне (кроме Романовой), а тем более звонить в милицию было некому. Всё-таки в центре промышленного района находимся. Тут такое хитросплетение улиц, что обычный водитель предпочтёт ехать в объезд, а прохожими и случайными свидетелями аварии могут оказаться лишь вышедшие покурить механики или фрезеровщики.
Подняв голову, якобы находящийся без сознания что-то неразборчиво заворчал и попытался сфокусировать на мне взгляд. После того, как у него это более-менее получилось, он дёрнулся и схватил мою руку, разглядывая ногти.
– Рич, я не могу её найти! – пожаловалась Элена, продолжая копошиться в багажнике.
– Ищи, – крикнул в ответ я, в общем-то, сомневаясь, что немытому субъекту, обнюхивающему в данный момент мою ладонь, нужна медицинская помощь. Разве что психологическая.
Дикие глаза облазившего все окрестные помойки смотрели на меня очень пристально, цепко, где-то испытующе. Такими же становятся глаза Карла, когда он видит распиленных вдоль тела людей…
Клац, – укусил меня за пальцы пострадавший, даже не думая разжимать челюсти.
На автомате ударив его второй рукой в живот (вспарывать не стал, представив, как будет визжать Элена, увидев эту картину), поднялся на ноги и пнул мужика уже по рёбрам.
– Идиот, прекрати! – напрасно я думал, что удастся избежать криков девушки. Она всё равно при любом раскладе всегда орёт.
– Не прекращу, садись в машину
– Ты человека сбил, а теперь ещё его и пинаешь? – возмущается она, задирая голову вверх, чтобы иметь возможность смотреть мне в глаза.
– Коротышка, – зачем я сказал это вслух?
– Сам гоблин! – поджав губы, обиженно шипит "коротышка" и подбегает к сидящему на земле мужчине.