Красивая? В обычной майке и джинсах? Без макияжа, явно с красными глазами от недосыпа, работы и слез? Он тот еще слепец!
Я не знала, что ответить или как поступить. Смотрела, словно зачарованная и ждала от него действий.
Инкуб был из категории решительных мужчин, поэтому ожидание долго не продлилось.
Йоган положил мне ладонь на затылок, властно притянул к себе и впился в губы поцелуем.
Поначалу он был больше наказывающим, терзающим, а потом сменился на страстный, ласкающий, дарящий наслаждение и неуловимо намекающий на не менее жаркое продолжение.
Я растерялась от его напора и не отвечала. А еще внимательно прислушалась к себе, чувствую ли отвращение?
Как ни странно, ничего такого не было, мне, наоборот, нравилось. То, как Йоган упивался поцелуем, осторожно сжимал меня за талию и гладил руки, шептал банальные нежности на ушко…
Никакого цунами наслаждения не было. Вместо захлестывающих эмоций, как случалось у меня с Громовым, полный штиль внутри.
Разум не выключался, я прекрасно понимала, что со мной другой мужчина. Но это и привлекало.
Где-то на задворках ума я слышала нашептывания, что, возможно, стоит попробовать? Просто взять и вытеснить воспоминания о Громове сексом с другим мужчиной?
Может, именно тогда станет легче избавиться от занозы, что крепко засела у меня в сердце?
– Я люблю тебя, Анечка, – выдохнул признание Йоган. – Несмотря ни на что, я все равно тебя люблю.
Мое сердце замерло, не заколотилось, словно пойманная пташка, но хоть немного отогрелось…
А Громов так и не сказал мне главных слов… Видимо, их для меня у него и не было припасено. Все планы строил, как бы клану угодить, да брак с Линой устроить.
– Анечка, – как в бреду шептал инкуб.
Хоть бы крохотную долю его восторга ощутить! Может, тогда заиндевевшая Машкова растает, и вернется прежняя?
Он целовал мои губы, щеки, нос, волосы… Возникло ощущение, что Йоган не понимал, с чего начать в первую очередь, всюду пытался успеть, каждому сантиметру уделить должное внимание.
Если у него не получится меня вернуть и вытеснить Громова, то ни у кого уже…
И я робко подалась навстречу.
Йоган словно обезумел, почувствовав мой первый несмелый отклик.
Мужчина простонал и стал лихорадочно стаскивать с меня одежду, не забывая при этом зацеловывать каждый открывшийся участок кожи.
Совсем скоро я оказалась перед ним в простом трикотажном бюстье без косточек и незамысловатых бесшовных трусиках.
Инкуб на мгновение отстранился, оглядев меня темным пьяным взглядом. Захотелось поежиться и заслониться руками, но я сдержала порыв.
– Какая ты, девочка, – восхищенно выдал Йоган. Своим отношением мужчина точно возводил меня на несуществующий пьедестал. Если главгад так обращается со всеми своими женщинами, то теперь я понимаю, почему у него такое множество любовниц. – Какая же ты…
– Какая? – пискнула, не узнав собственный голос.
– Необыкновенная, восхитительная, прекрасная! – не скупился на комплименты. А самое главное, судя по блеску его глаз, он искренне верил тому, что говорил. – Сам себе завидую!
Я истерически хихикнула.
А инкуб, не стал тратить времени на разговоры, рывком стянул с себя рубашку и спустил брюки… Он спешил присвоить меня, сделать своей, полноценно насладиться коктейлем эмоций, а не объедками, как прежде.
Меня бросило в жар, в голове появился рой беспокойных мыслей.
Что же я делаю? Что делаю? Зачем?
Йоган был умелым мужчиной, знающим толк в ласках. Но я не могла отключиться от понимания, что он не мой. Его сильные руки – не те руки, его губы – не те губы, его запах – тоже не тот. Все было не то!
Стоило инкубу оттянуть резинку моих трусиков, как меня словно молнией прошибло!
Я схватила его за руку, не дав к себе прикоснуться.
– Не надо, – твердо сказала, глядя прямо в шальные глаза несостоявшегося любовника.
Он был красив, богат, искусен, он меня хотел и готов был боготворить. Вот только…
Как бы мне ни хотелось обратного, но Йогану никогда не стать для меня Громовым.
– Я сделал что-то не так? – нахмурился мужчина. – Тебе неприятно?
– Все так, все хорошо.
– Тогда что случилось? – в нем горело всепоглощающее пламя страсти. Неудовлетворенное желание могло ломать, скручивать узлом нутро, но Йоган нашел силы, чтобы поговорить.
– Просто это будет ошибкой, – не стала приукрашивать правду. – Я тебя не люблю.
Мужчина потемнел лицом, удар ему держать было сложно. А мне говорить, но иначе нельзя. Своими сомнениями я сама запустила эту машину, едва не совершив самую отвратительную вещь, которую только могла.
– Я люблю, этого хватит.
– Так нечестно, – покачала головой я, печально улыбаясь. – Ты достоин взаимности. Прости.
Путаясь в собственной одежде, я быстро натянула ее на себя и ринулась к двери.
– Аня! – взревел Йоган. – Ты думаешь, что можешь меня раззадорить и просто уйти?!
Он стоял, расставив ноги, около дивана. Глаза инкуба пылали яростью, грудь лихорадочно вздымалась, кулаки были крепко сжаты…
– Так будет правильно.
– Черта с два! – я еще никогда не видела его в таком бешенстве, но почему-то совершенно не боялась. – Вернись немедленно.
Я лишь головой покачала. Йоган выглядел устрашающе, но я была уверена, что он не способен на какую-либо жестокость или принуждение. Хоть и инкуб, а с ними у меня связанны ужасные воспоминания.
– Ты не можешь вот так вот просто взять и уйти! – только сильнее распалялся он. – Я не собака, чтобы бросать мне кость время от времени.
– Я знаю.
– … И не буду это терпеть! – испанская кровь давала о себе знать.
– И не надо, – просто ответила ему. – Я увольняюсь.
Всего два слова, а точно крылья за спиной выросли, так легко стало!
Главгад отшатнулся, словно я залепила ему звонкую оплеуху.
– Что? – осипшим голосом переспросил он. – Ты не можешь! Я не позволю!
– Я не спрашиваю, Йоган. Я просто ставлю тебя перед фактом. По собственному желанию не имеешь права не отпустить.
– Ань, – протянул руки ко мне инкуб, но подойти не решался, точно боялся спугнуть. – Не дури.
– Какая дурь? Похоже, я нашла единственно верное решение, – у меня действительно в голове очень ясно сложился план. – Пора двигаться дальше.
– А мне? Что делать мне? – как-то совсем потерянно спросил мужчина, подняв на меня больной взгляд.
Не знаю, серьезно он спросил моего мнения или просто вырвалось на эмоциях, но я ответила со всей искренностью, на которую только была способна.
– Иди к жене, Йоган. Присмотрись к той, что рядом с тобой на протяжении стольких лет и вопреки хроническим изменам, – посоветовала ему. – Очень страшно будет осознать, каким сокровищем обладал, когда потеряешь.
– Аня... Я же тебя…
– Нет! – не дала ему еще раз договорить и поверить в эту ложь. – Это страсть, наваждение, фикция! Но только не любовь!
– Откуда тебе знать? – ухмыльнулся он.
– Потому что я ее почувствовала и теперь ни с чем не перепутаю.
Он нахмурился, а я беспрепятственно выскользнула за дверь.
– Спасибо за все и будь счастлив, – сказала напоследок.
Йоган за мной не бежал, я спокойно смогла собрать вещи и написать заявление по собственному желанию, которое и оставила на столе. Улица встретила меня гулом машин и беспощадным солнцем.
Я побрела вперед, даже не разбирая дороги.
Замена не сработала, а тошнота подступила к горлу из-за отвращения к самой себе.
Разве можно секс назло? Или из жалости? Или чтобы хоть ненадолго почувствовать себя опять живой? Забыться?
Наверняка, можно. Наверняка, многие так делают. Но такой путь явно не для меня.
Это лишь суррогат счастья!
После того, как я попробовала заниматься любовью с желанным мужчиной, просто секс мне это наслаждение точно не вернет! И после минутного удовольствия меня оглушит чувством вины и желанием вымыться, как от грязи. Я не хочу такого страдания ни для себя, ни для Громова, ни для Йогана.
Никакая месть не стоит опустошения души.
Я вернулась домой, заварила себе крепкий чай и еще раз хорошенько взвесила задуманное. И чем дольше прокручивала в голове план, тем крепче убеждалась – другого выхода нет.
Алес материализовался посреди кухни незваным, но желанным гостем. И сразу занял стул напротив меня.
– Я тебя пока не звала, – с легкой улыбкой заявила ему.
– Забыла, кто я? – склонил голову набок Вишневский. – Я немного опередил события.
С моими сверхродственниками точно скучать не придется!
– Тогда ты уже знаешь, о чем я хочу попросить? – хитро отзеркалила его позу.
– Помочь тебе уехать из города, чтобы Громов не нашел?
Я кивнула. И Алес не стал разочаровывать:
– Согласен, что сейчас для вас обоих это наилучший выход, – сказал он, а потом загадочно так добавил: – Счастье лучше ценится издалека. Я попытаюсь все устроить, жди отмашки.
С души словно камень свалился.
– Спасибо тебе, – искренне поблагодарила его. А ведь всегда знала, что Алес не подведет. – И прости меня, пожалуйста, если сможешь.
Признание сорвалось тревожным шепотом, но шло от души. Давно надо было это сказать.
– За что? – несказанно удивился Вишневский.
– Я была к тебе крайне несправедлива и очень об этом сожалею, – запоздало покаялась.
Алес потемнел лицом:
– Ты имела на это полное право, – его голос осип от эмоций. Пожалуй, сейчас никто не смог бы назвать этого мужчину бесчувственной машиной. – Я должен был появиться в твоей жизни тогда, когда ты остро нуждалась в поддержке.
Я жалела лишь об упущенном времени. Тех днях, неделях, месяцах, которых у нас не было. Но не жалела, что Вишневский нашел в себе мужество ворваться в мою жизнь. Да он сотню правил существ нарушил, спасая меня!
И где бы я сейчас была, не вмешивайся Алес в кривую событий? Уж точно не у себя дома за кружкой чая.
Так к чему это самобичевание невинных?
Я покачала головой, протестуя.