– Егоза? – уточнил Ханс.
– По описанию – похожа.
– А где же Ураган?
– Возможно, отправился на разведку.
– Они едут на юг, – вздрогнул Маркус.
– Да, – кивнул прокурор. – А кордоны мы выставили на севере, рассчитывая, что щенок направится в столицу.
Но Лашар не слушал:
– Проклятье! Что он забыл на юге?
– Может, он хочет лично поквитаться с леди? – хохотнул Эмиль.
Однако Маркус веселости прокурора не разделил.
– Карлос не идиот, он понимает, что не сможет добраться до леди.
– У него есть два Героя.
– Воевода и огненная лиса, – добавил Ханс.
– Да, у него есть два Героя, – помолчав, признал Маркус.
Но чем воевода и лиса способны помочь беглому лорду? Ничем. Разве что умереть с достоинством. Понимает это мальчишка? Понимает. Почему, в таком случае, направился в Кобрию? И ответ, который первым пришел в голову, Лашару не понравился.
– Я должен ехать в Фихтер, – произнес он решительно. – Попробую перехватить щенка, пока он не добрался до Кобурга.
– Ты его испугался? – удивился прокурор.
– Я реагирую на изменившиеся обстоятельства, – объяснил кобриец. – К тому же я должен довести дело до конца.
– Согласен.
– А как же я? – растерялся Ханс. – Маркус, ты ведь должен был свидетельствовать в мою пользу.
– Уже засвидетельствовал, – хмыкнул прокурор. – Показания рыцаря Лашара приобщены к делу, а сам он…
– Был ранен в схватке с Чудью, – хмуро подсказал Маркус.
– Вот именно. Был ранен и в настоящий момент находится на лечении, а потому не может лично прибыть в столицу.
– Эмиль, выпиши мне имперскую подорожную, я хочу менять лошадей как можно чаще.
На всех имперских станциях, что располагались вдоль больших дорог. С таким документом Лашар мог добраться до Фихтера в предельно короткие сроки, хватило бы, как говорится, сил.
– Сейчас сделаю.
Прокурор спешился и достал из седельной сумки канцелярский набор.
– Но почему мальчишка так важен? – поинтересовался расстроенный Ханс. Предатель не мог поверить, что кобриец бросает его – его, лорда Грида! – посреди дороги. Было в этом поступке нечто подлое. А еще – унизительное.
– Карлос действует нестандартно, – объяснил Маркус. – Он должен был бежать в столицу в надежде пожаловаться императору, а вместо этого едет на юг, в Кобрию. А это значит, что либо он идиот, либо Стеклодув успел рассказать ему гораздо больше, чем мальчишка поведал вам с Датосом.
– О чем поведал? – переспросил сбитый с толку Ханс. – О Праймашине?
И услышал в ответ еще более унизительное:
– Тебе лучше не знать. А слово «Праймашина» – забыть.
Лашар кивнул разозленному предателю и направил лошадь к Героям:
– Планы меняются, парни, мы возвращаемся на юг.
– Что случилось? – поинтересовался Раздавитель.
– Карлос едет в Кобрию.
– Пусть едет, – осклабился Исподлобья. – Его там хорошо встретят.
– Не уверен. В Кобрии мальчишку никто не ищет, не ждет, а значит, и не встретит, – объяснил Маркус. – У него будет преимущество.
– Преимущество в чем?
– Эффект неожиданности.
– Как только он проявится, его тут же прихлопнут.
– А если он проявится очень мощно?
Исподлобья почесал в затылке, после чего пожал плечами:
– Ну… как скажешь.
По большому счету Героям было абсолютно все равно, куда ехать, но воевода решил показать, что тоже смыслит в разработке планов.
– Отправь сообщение, – предложил он Маркусу.
– Голубей у нас нет, а гонец может и не добраться.
– А если мальчишка решил удрать в Адорнию? – предположил Максимилиан.
– А если он хочет убить леди Кобрин?
– Лашар, это смешно.
– Хочешь рискнуть?
И Раздавитель умолк – рисковать в таком деле воевода не собирался.
– Ханс рассказал, что Карлос знает о Праймашине, – спокойно продолжил Маркус. – Но вдруг мальчишка выложил отцу не все козыри? Вдруг Стеклодув добавил какие-нибудь подробности?
– В таком случае, щенок должен был мчаться в столицу.
– Или же Стеклодув рассказал Карлосу нечто, способное нарушить планы леди Кобрин. – Лашар вздохнул. – Мы допустили ошибку, и мы должны ее исправлять. Возвращаемся на юг, будем скакать и днем, и ночью, прокурор выпишет нам имперскую подорожную.
– Мы-то выдержим, а ты?
– Привяжете меня к седлу. – Маркус жестко посмотрел на Раздавителя. – Но ты, Максимилиан, станешь «скороходом», доставишь леди Кобрин сообщение.
В редчайших, самых важных случаях, когда требовалось отправить срочное послание, Герои превращались в «скороходов» – добровольно, или, как в случае с воеводой по приказу, – шли на смерть, чтобы как можно скорее оказаться в замке. Владетели не любили тратить драгоценный прайм на такую связь, но у Маркуса было разрешение леди, и он решил, что дело того стоит.
– Почему я? – возмутился могучий Максимилиан.
– Потому что Исподлобья легче, нас с ним лошади понесут быстро, а ты будешь нас задерживать.
– Хе-хе-хе… – не удержался ехидный чистильщик, и Раздавитель впервые в жизни пожалел, что уродился здоровяком.
Насупился, но продолжать спор не стал. Спросил только:
– Что я должен буду передать леди Кобрин?
И пообещал себе обязательно отомстить Лашару.
– Я не хочу умирать!
– Заткнись! – нервно бросил Карлос.
– Никто не хочет, – вздохнула лежащая в телеге Шахмана.
– Я не хочу больше всех! – завопил несчастный Бенефит и заискивающе посмотрел на одного из охранников. – Послушайте, любезный, а нельзя ли…
– Нельзя!
– Но ведь я…
– Заткнись!
– Почему?!
– Не глупи, заморыш, – добродушно произнес подошедший к телеге хуторянин. Тот самый рачительный хозяин, любящий втыкать на столбы черепа. В начале пути он шел во главе небольшой процессии, но, услышав шум, вернулся к пленникам. – Тебе оказана великая честь!
– А можно я останусь бесчестным?
– Заткнись!
– Акакий, хватит паниковать!
– А что еще делать?
И действительно – что? Ведь сбылись самые худшие опасения – не грабители засели на хуторе, которых можно было бы задобрить обещанием выкупа, совсем нет. Хуторян деньги не интересовали, и понятно это стало сразу, как только они появились в сарае.
Под вечер. Нет, ближе к полуночи – сидящие в темноте пленники потеряли счет времени и только на улице поняли, что ночь уже вступила в свои права. Ближе к полуночи… Заскрипела дверь, в глаза ударил свет факелов, и внутрь вошли трое крепких мужчин, в одном из которых Карлос узнал «рачительного».
– Сегодня большой день, придурки, – произнес хуторянин, с ухмылкой разглядывая пленников. – Сегодня исполнится то, что было предначертано вам при рождении.
Прозвучало, мягко говоря, угрожающе, но в тот момент вопросов никто не задавал: Карлос, Шахмана и Акакий с удивлением разглядывали облачение мужчин.
Весьма необычное облачение.
До сих пор никто из пленников не думал над тем, в каком виде заявятся к ним похитители. Этот вопрос казался неуместным, не имеющим смысла. Как могут одеваться обитатели Пущи? Армяк, рубаха, штаны и сапоги. Все из простой ткани, пошито, скорее всего, здесь же, на хуторе, женами и сестрами. Обитатели темницы не ждали странностей, а потому явление похитителей повергло их в удивление.
«Рачительный» предстал перед пленниками в белой набедренной повязке, украшенной серебряным шитьем, изящных кожаных сандалиях и шелковом плаще, перехваченном серебряной цепочкой. Хуторянин был чисто вымыт и умащен благовониями, аромат которых причудливо сплетался с царящей в сарае вонью. Его спутники, наряженные в длинные зеленые балахоны с капюшонами, больше походили на лесовиков… какими их изображают бродячие комедианты.
– Мы попали на праздник? – попытался пошутить Карлос.
И услышал неприятное:
– И вы на нем главные гости.
Продолжать разговор хуторяне не стали. По очереди выволокли на улицу Акакия и Карлоса, приковав их к стоящей во дворе телеге, затем, позвав на помощь трех крепких мужиков, вынесли связанную Шахману.
– Куда вы нас?
– Ты ведь догадался: на праздник.
– Но куда?
– Недалеко.
Дальше по заброшенной дороге, в глубь Пущи.
Выйдя из хутора, они прошагали примерно километр на запад, после чего резко повернули, направляясь в самую чащу. Сначала Карлос решил, что их ведут тайными тропами, но вскоре догадался, что они по-прежнему на старой дороге, изгиб которой хитрые хуторяне старательно замаскировали.
– Тайное убежище?
– Люди перестали верить, – серьезно ответил оставшийся рядом с пленниками «рачительный». – Они смеются над старыми богами и преследуют тех, кто сохранил им верность. Поэтому мы скрываем святилище от чужаков.
И вскоре, подтверждая слова хуторянина, дорога вывела процессию на большую поляну, в центре которой горделиво стоял сложенный из черного камня храм. Не очень высокий, но выстроенный с поражающим воображение мастерством, он высился на небольшом – в три ступеньки – фундаменте и был окружен до блеска отполированными колоннами. Две из них обрушились, но этот недостаток не умалял храм, а лишь подчеркивал его величие, его силу, позволившую древнему строению выдержать беспощадные удары Катаклизма.
Перед главным входом в храм был установлен алтарь – большой белый камень, украшенный полустершимися письменами, – а возле него неподвижно стоял высокий жрец, облаченный в роскошную красную мантию. Длинные волосы жреца были зачесаны назад и перехвачены серебряной тиарой, на обнаженных мускулистых руках виднелись толстые браслеты, а на широкой груди висел кривой ритуальный нож в вышитых жемчугом ножнах.
– Их трое! – громко провозгласил жрец, увидев процессию. – Богиня будет довольна!
Чем именно будет довольна неизвестная богиня, можно было не уточнять.
– Все, – всхлипнул Бенефит. – Вот и все.
Карлоса стала бить крупная дрожь, но он держался.
– Не хнычь.
– Мы все умрем. И Героиня нам не поможет.