— Забыть о делах, да вы рехнулись, док?! — хрипло рассмеялся Бистарк, стараясь не обращать внимание на дёргающую боль и сковавшую члены слабость. Ему и вправду было нехорошо. И он до сих пор продолжал разговор лишь из чувства долга и железной воли. — Мы не в клинике Нео-Лафорта, а в тылу проклятых адорнийцев. И болеть я просто не могу. Не имею права. Так что давайте, доставайте свои пробирки, колбы, варите декокты и эликсиры — в общем, делайте, что хотите, но к обеду я должен крепко стоять на ногах. Такое важное событие, как распечатывание вражеской лаборатории, пропустить не могу.
Пулье его слова не убедили, и он упрямо поджал губы. Впрочем, дальше спорить не стал. Отвернулся к столу со склянками и чем-то там загремел. Сам же Бистарк обессиленно откинулся на подушку, мысленно проговаривая всё то, что не сказал дипломированному доктору.
«А главная причина, гражданская ты штафирка, в том, что теперь адорнийцы совершенно точно знают: на их землях работает группа диверсантов. Если после убийства прежнего лорда местные вояки вместе с егерями из соседней провинции ограничились прочесыванием окрестностей Одинокой Башни, то теперь всё будет по-другому. Лордёныш в покое их не оставит и сделает всё, чтобы достать врага. Хотя бы ради того, чтобы перестать бояться за собственную шкуру, — Бистарк громко фыркнул, заработав недоумённый взгляд Пулье. — Знал бы ты, док, как нам повезло, что местные лорды любят собачиться друг с другом больше жизни. Будь власть королевы чуточку сильней, уже после штурма замка мы бы не сидели около проклятого подземелья, а драпали со всех ног к своим, отбиваясь от охотничьих команд… А ты говоришь — отдыхать».
…Однако хорохорился Бистарк зря. Слабость накатывала волнами, и изображать бравого вояку, которому всё нипочём, получалось всё сложней и сложней. Пару раз он даже проваливался в мутный сон без сновидений, всякий раз приходя в себя ещё более разбитым и слабым. И клял последними словами адорнийца, которому повезло его подстрелить. Проклятый адорниец явно был любителем подлых приёмов и использовал какие-то особенно мерзкие чары. Сволочь!
Тем не менее к обеду Пулье приготовил вытяжку из нескольких местных трав и обработал её раствором из лёгких фракций прайма. Получившееся лекарство обладало сильнейшим тонизирующим эффектом, и после его приёма Бистарк ощутил себя совсем другим человеком. Он даже смог без посторонней помощи встать, одеться и покинуть палатку. Правда, на свежем воздухе его здорово качнуло, но идущий следом праймолог успел подхватить под локоть, и капитан всё-таки не растянулся на траве на радость подчинённым. Обошлось. Впрочем, капитан сделал из случившегося правильные выводы. Аккуратно, точно старик, добрался до площадки перед входом в подземелье и уселся на грубо сколоченную лавку, которую приволокли отдыхавшие неподалёку солдаты.
— Ну что, можно начинать, — сказал Бистарк максимально бодрым голосом, хотя дока обмануть у него вряд ли получилось. Вон как мрачно зыркает из-под бровей. Чуть покажешь слабину — мигом скандал закатит, штафирка.
За спиной дружно зашумели свободные от караула бойцы и оба Героя. Всем надоело бестолковое ожидание. И пусть попыток взлома дверей было уже не одна, не две и не три, каждый раз надежда вспыхивала с новой силой. А ну как на этот раз получится, и они наконец-то смогут убраться из этой дыры?!
Сейчас такие настроения были особенно сильны. Да и как иначе, если зримое подтверждение серьёзности намерений возвышалось около палатки механикуса Глорена. На пару с праймологом Пулье они ухитрились создать поистине жуткую машину — эдакую помесь доктской самоходной катапульты с шахтёрским рудным автоматом. Кособокую, кривую, с торчащими изо всех щелей медными жилами и накопителями прайма, однако в любой момент готовую взяться за инструмент и начать работу. Серьёзный агрегат, ничего не скажешь. И вдвойне удивительно, что парочке инженеров удалось соорудить его практически «на коленке», в полевом лагере в тылу врага.
Пока Бистарк разглядывал машину, Глорен дёрнул какой-то рычаг под одним из манипуляторов, затем другой, и механизм ожил. Забегали голубые огоньки, зашипело, засвистело, с металлическим лязгом распрямились «ноги». Немного постояв, самоходный взломщик неторопливо направился к входу в лабораторию. Каждый его шаг солдаты встречали шумом и криками.
Толика всеобщего внимания досталась и механикусу, однако тот оказался совершенно равнодушен к славе. Главное — работа, всё остальное побоку. Настоящий фанатик своего дела, который, кроме голема, ни слышать, ни видеть ничего не желает. Зато Пулье к чествованиям коллеги отнёсся весьма ревниво. Бистарк кожей ощутил охватившее праймолога раздражение. И, зная царящие среди научной братии отношения, можно было не сомневаться: в скором времени железячное хозяйство механикуса ждёт какая-нибудь неприятность. Песок там в смазке появится или шестерёнка треснет, а может, что и посерьёзнее.
— Надеюсь, господин дипломированный праймолог помнит, что идёт война и мы находимся не в столичном гадюшнике? — спросил Бистарк вполголоса. — И что сейчас неподходящий момент для сведения счётов?
Пулье вздрогнул. Изобразил недоумение, но, натолкнувшись на мрачный взгляд капитана, стушевался и хмуро кивнул.
— Не слышу ответа, док, — продолжал давить Бистарк, и праймолог не выдержал.
— Да-да! Я всё понимаю. Что ещё вы от меня хотите услышать?! — взорвался он.
— Что Глорена не ждёт череда необъяснимых поломок.
— Разумеется, — уже спокойнее, но со всё ещё заметным раздражением сказал праймолог и отвернулся.
Бистарк досадливо поморщился. Разговор получился неприятный, но необходимый. Бесконечные скандалы между гражданскими учёными и без того изрядно достали всех членов отряда, переход противостояния в «горячую» фазу грозил ещё большими неприятностями. Так что здесь лучше подстраховаться.
…Пока они беседовали, Глорен успел довести своё творение до врытых в каменистый холм врат и теперь возился с громоздкой панелью управления. Крутил какие-то верньеры, щёлкал переключателями, дёргал рычажки. Наконец вставил ключ в боковой разъём на панели и решительно повернул. Издаваемые автоматом звуки сменили тональность и слились в мощный гул, сам же он покачнулся, шагнул вперёд и схватил манипулятором здоровенный бур. Молот, зубило и дисковая пила ждали своей очереди.
Однажды Бистарк видел, как точно таким же набором инструментов в Стальных горах было вскрыто староимперское убежище. Причём тогда обошлись без использования механических монстров, хватило одного воеводы. Однако сейчас… сейчас всё было по-другому. Глорен на пару с Пулье чего только ни придумывали: пытались вырвать створки домкратом, взрывали их прайм-бомбой, рубили вокруг косяка скальную породу — бесполезно. Дверь стояла как влитая, разве что новые царапины появились да металл закоптился. Автомат был последней надеждой. Не получится с ним — придётся снова штурмовать замок и переворачивать его сверху донизу. И пусть в прошлый раз найти ключ не удалось, где-то он ведь должен быть?!
Внезапно солдаты возбуждённо загомонили, и Бистарк отвлёкся. У творения механикуса что-то определённо начало получаться. Было плохо видно, но похоже, что материал, из которого изготовили дверь, потихоньку начал поддаваться. Бур с мерзким свистом вгрызался в упрямый металл, высекая мириады искр. Голем ходил ходуном, а Глорен в крайнем возбуждении носился вокруг пульта управления.
Бистарк до крови прикусил губу и прикипел взглядом к работающему механизму. Он так сильно жаждал успеха, что едва не сделал отвращающий злых духов знак. Словно был не высокоразвитым доктом, а невежественным и суеверным адорнийцем. Стыдоба, да и только!
Впрочем, остальные волновались не меньше. Даже Пулье забыл об обидах и аж приплясывал от желания подобраться поближе к работающему «взломщику». Да вот только не знал, под каким предлогом покинуть своего пациента. Наверное, что-нибудь он бы точно придумал, но тут вмешалось нечто непредвиденное. В духе старых, ещё докатастрофных верований, когда говорили, что слишком сильное желание чего-либо отпугивает удачу надёжнее, чем проклятие богов.
Из кустов неподалёку раздался исступлённый рёв, и на площадку перед входом в лабораторию вывалилась синемордая обезьяноподобная зверюга с безумным взглядом и текущей из пасти слюной. Причём торчащие из-под толстых губищ клыки, огромные саблевидные когти и перекатывающиеся под шкурой валуны мышц сделали бы честь любому Герою-оборотню. Тварь замерла и принялась крутить удивительно маленькой для такого тела головой, шумно нюхая воздух.
— Великая Шестерёнка, только чуди нам здесь не хватало! — оторопело прошептал Бистарк. Ему следовало бы собраться, скомандовать атаку, но… слишком быстро всё случилось и слишком близко находился изменённый праймом монстр. А ведь большинство солдат, за исключением затесавшихся в общую толпу патрульных, было без оружия. В таких условиях любой приказ приведёт лишь к одному — к бойне. Даже оба Героя это понимали и старались не делать резких движений.
Особенно сильно был шокирован механикус Глорен, который волей случая оказался совсем рядом с чудовищем. Типичный учёный, он явно был не готов к встрече с подобной жутью. И теперь мог лишь топтаться на месте, дрожа как осиновый лист. Хорошо хоть хватило соображения спрятаться за корпус автомата — чтобы расправиться с таким дохляком, чуди хватило бы одного щелчка.
Наступила звенящая от напряжения пауза.
Смрадная задница! Где волк Гржака?! Куда смотрели дозорные?! Бистарк едва не скрипел зубами от злости. Стоило заболеть, как дисциплина моментально покатилась в бездну. И что теперь, как быть дальше?!
Однако решение за них приняла незнамо зачем вылезшая из своей берлоги чудь. Здоровый гремящий механизм заметно раздражал синемордую тварь, и в конце концов она не выдержала. Завизжала от ярости, после чего взвилась в воздух и со страшной силой обрушилась на творение Глорена, молотя кулачищами. Механизм ещё падал на землю, как во все стороны полетели вырванные с мясом кристаллы накопителей прайма, какие-то шестерёнки, трубки и совсем уж непонятные железяки. Над головой пролетел согнутый в двух местах бур, а следом за ним — оторванный манипулятор.