Однако у него имелись предельно четкие инструкции от Грегориуса: сперва пройти Болота, а потом уже привести в действие алхимическое письмо.
Инструкции он нарушать не хотел. А даже если бы и хотел, требовалось еще согласие Иманда!
Потому что хитроумный Грегориус сделал следующее. Написал на листе адорнийской рисовой бумаги пространную записку, в которой разъяснял цели похода. На другом листе нарисовал карту.
Затем ученый сложил оба листа в медный тазик и… сжег!
Получившийся пепел Грегориус тщательнейшим образом собрал в неказистый футляр с завинчивающейся крышкой, изготовленный из своего любимого металла алюминия. Футляр вручил Рутгеру. Иманду же ученый дал другой алюминиевый футляр, с неким ярко-красным порошком внутри, и сказал следующее:
— Друзья мои! От карты и письма остался лишь пепел…
(“Так вот он, путеводный пепел, о котором говорил Иманд!” — сообразил в тот момент Рутгер.)
— …Но не печальтесь! Их можно восстановить, используя магический процесс, который в алхимии именуется палингенезом. Достаточно зайти в Праймзоне за Болота и достичь места, которое именуется Площадью Пяти Углов. Там следует смешать путеводный пепел из футляра Рутгера с катализатором, который находится в руках Иманда.
Даже малосведущему в таких делах Рутгеру было ясно, что, разделяя пепел и катализатор между двумя владельцами, ученый создает дополнительную страховку от попыток раньше времени восстановить путеводные документы.
Впрочем, и само место, где предстояло провести палингенез — Площадь Пяти Углов — тоже было важным слагаемым успеха.
— Просто так восстановить документы из пепла не получится, — пояснил Иманд, когда Болото наконец осталось позади и охотник при помощи очков с компасом определял, как сподручнее проложить дальнейший маршрут. — Нужны особые условия именно того места, на котором настаивает Грегориус. Только там катализатор приобретет необходимую силу. Понимаете, старый хитрец хочет быть уверен, что мы все-таки зашли в Праймзону. А также что нас не сожрала болотная чудь. Лишь вслед за тем он соизволит поставить меня в известность о таких мелочах как действительный пункт нашего назначения. Пока же я знаю лишь, что должен привести вас на Площадь Пяти Углов.
— А что, там действительно какая-то площадь? Вроде рыночной?
— Как поглядеть… Понимаете, до Катаклизма там стоял тихий городок. Назывался Тарно. Катаклизм прошелся по нему хуже любого урагана и страшнее самой дикой чуди. В итоге от городка не осталось почти ничего. Одни дома будто вбил в землю огромный сапог. А другие… Не знаю как объяснить… Будто бы на одно мгновение камень стен, черепица крыш, дерево балок — всё это стало этаким желе… или пудингом… И по этому пудингу будто ударяли огромным половником, представляете? От домов остались кляксы на земле… Иногда под ногами попадается окно… Или флюгер… А местами то, что осталось от домов, выглядит так, словно бы земля — это пергамент и на этот пергамент оттиснули гравюру…
— А люди?
— Люди тоже… попадаются.
— Веселенькое место, — поежился Рутгер.
— Праймзона вообще веселенькое место…
— Так все-таки насчет Площади Пяти Углов.
— Ах, да. Так вот, от всего города уцелели только пять домов, и те частично. Ну очень частично. Но и дома тоже не в лучшей форме. От каждого устояли только по две стены. И, кстати, не у каждого дома уцелевшие стены сходятся встык… То есть чтобы даже пять углов насчитать, требуется известное воображение. А уж чтобы площадь во всем этом увидеть… Но так или иначе, руины пяти домов — это наш ориентир. И нам нужно туда.
— Это далеко?
— В Праймзоне это вопрос совершенно бессмысленный… Всё, я взял направление. Идем.
Иманд, как и все охотники, был суеверен.
Чтобы не сглазить, он не стал говорить, что их отделяют от руин городка Тарно каких-то несчастных два километра.
Охотник знал, что в Праймзоне своих спутников всегда надо готовить к худшему, а лучшее пусть станет для них приятным сюрпризом.
В тот раз сюрприз удался.
Уже через полчаса они увидели почерневшие то ли от времени, то ли от Катаклизма стены вокруг Площади Пяти Углов.
После жутких рассказов Иманда все ожидали увидеть на руинах городка Тарно леденящие душу картины.
Но то ли охотник, щадя новичков Праймзоны, вел их каким-то особо скучным маршрутом, без скелетов и мумий, то ли самое страшное было скрыто травой и цветами, но по первому ощущению они оказались на самом обычном старом пепелище, каких и в Империи Доктов можно встретить.
Выставив всех героев в боевой дозор, Иманд с Рутгером приступили к долгожданному палингенезу.
Точнее, Иманд приступил — ему явно было не впервой — а Рутгер с отсутствующим видом наблюдал как красный катализатор, соприкоснувшись с серым пеплом, вдруг меняет цвет, распадается на все цвета радуги…
Цвета эти устраивают какой-то безумный хоровод, будто соревнуясь за право главенствовать в палитре…
Затем эти разноцветные частицы катализатора вдруг оживляют пепел, одухотворяют его…
Он начинает светлеть, желтеть, белеть…
И вот уже вся материя, вовлеченная в палингенез, насыщается фактурой и оттенками исходного материала!
Глядишь — и нет уже никакого пепла, никакого катализатора, а есть мельчайшие клочки бумаги, на которых проступают буквы письма и линии рисунков!
А клочки эти стремительно срастаются в единое целое, как ледяная шуга в проруби под действием внезапно вернувшейся после оттепели лютой февральской стужи.
Возможно, у простолюдина при виде такого антиприродного поведения материи отвалилась бы от удивления челюсть.
Но лорд Данзас, многократно возрождавший не бездушные куски бумаги, а героев, выводивший их, нагих, из прайм-индуктора, смотрел на восстановление двух листов послания Грегориуса так, как опытный повар наблюдает за отбивными на сковородке.
Зрелище приятное, но крайне заурядное.
Куда больше интересовали его предписания Грегориуса, которые будут получены ими в результате палингенеза.
Пару минут бумаги дымились, остывая. А затем стали полностью готовы к употреблению.
— Прочитать вслух? — предложил Иманд.
— Извольте, — Рутгер кивнул.
“Сиятельный лорд Данзас! Старина Иманд! Дорогие друзья!
Если вы читаете эти строки, значит вам обоим удалось достичь Площади Пяти Углов. Это прекрасно. Примите мои самые горячие поздравления!
Спешу напомнить вам, что вашей целью в Праймзоне является Голубой Шар…”
В этом месте Иманд поперхнулся и поднял взгляд на лорда Данзаса. Тот пожал плечами. Дескать, что?
Он-то, Рутгер, уже знал со слов Грегориуса, что они идут за Голубым Шаром! Вот был бы номер, если бы и эта информация оказалась дезинформацией! И письмо сообщило, что их цель — какой-нибудь Красный Куб или Черный Квадрат! Впрочем, Рутгер и в этом случае не испытал бы сильных отрицательных эмоций, ведь даже близко не представлял себе трудности добычи тех или иных артефактов и, главное, чем они могут различаться в зависимости от свойств этих артефактов.
Иманд с прищуром поглядел на Рутгера, но ничего не сказал. Только покачал головой и вернулся к чтению.
“…Вы оба знаете, сколь ценен этот артефакт. А потому не буду занимать ваше внимание повторением и сразу перейду к нужному.
Я, само собой, не знаю где именно в Праймзоне находится Голубой Шар. Располагай я подобным знанием, разве требовалась бы мне дорогостоящая помощь в лице лорда Данзаса и его героев? Я бы ограничился старым другом Имандом, назвав ему точное месторасположение артефакта. Охотник сходил бы за ним сам, соблюдая наивысшие меры скрытности, как это обычно и делается. Сходил, нашел его и вынес из Праймзоны — что может быть проще?
Но, повторюсь, местоположение Голубого Шара мне не ведомо. Однако мне ведомо, как это местоположение установить, находясь в Праймзоне. Для этого надо направиться в Аллефор…”
Упоминание загадочного для Рутгера Аллефора явно пришлось Иманду не по душе.
Охотник вновь прервал чтение и выругался. Да так грязно, что воспитанному лорду Данзасу оставалось лишь сделать вид, что он ничего не слышал!
Выругавшись, Иманд густо сплюнул и нервно помахал письмом в воздухе.
Затем он как-то очень сердито огляделся, будто бы искал, куда бы зашвырнуть проклятое письмо, чтобы никогда его больше не видеть! Однако через несколько мгновений он все-таки овладел собой и продолжил читать с той фразы, на которой прервался.
“Для этого надо отправиться в Аллефор. Там, в одном из подземелий арсенала, следует разыскать Предиктор. Как именно это сделать — смотри приложенную карту.
Предиктор следует привести в действие. Мои соображения по этому поводу изложены на схеме сбоку от карты.”
Когда Иманд прочитал эту фразу, Рутгер осторожно вынул у него из пальцев второй листок, подложенный под первый.
Листок действительно покрывали какие-то рисунки — к сожалению, весьма неумело выполненные и, на взгляд лорда Данзаса, совершенно бессмысленные. Оставалось надеяться, что охотник поймет в них больше, чем он, Рутгер.
“Предиктор или, что то же самое, Предсказательная Машина, ответит вам на вопрос, где следует искать Голубой Шар, если вам хватит терпения и сметки спросить его об этом… Лично я смиренно предполагаю, что Шар не в Окланде и не в Лафорте, потому что там Шары уже находили, а как показывает опыт, эти артефакты никогда не собираются в одном и том же месте… И конечно лучше бы вам не ходить ни в Окланд, ни в Лафорт… Мне же остается пожелать вам, дорогие друзья, удачи и скорейшего возвращения с богатой добычей, или, как говорите вы, охотники, “с полными руками”.
Если же вдруг вы Голубого Шара не разыщете, то вот перечень артефактов, которые также представляют ценность для моих научных изысканий…”
— Ах, перечень артефактов! Ах для научных изысканий! — зарычал взбешенный Иманд, не в силах более сдерживаться. — Ну уж нет! Довольно! Я думаю, на этом нам следует остановиться!
— Позволите ли поинтересоваться, — с подчеркнутой учтивостью осведомился Рутгер, — что стало причиной столь бурного гнева?