Вскоре из подъезда выплыла Розалия. Не вышла, а именно выплыла. Не соизволив застегнуть свою шикарную шубу, она, горделиво вскинув голову, чинно прошествовала к машине невестки.
Натали с Лизаветой тащились позади нее.
Встав у дверцы, Розалия несколько раз постучала костяшками пальцев по стеклу.
Катка наклонилась:
– Открыто.
Свекровь продолжала тарабанить.
Выскочив из салона, Катарина крикнула:
– Я же сказала, дверь открыта. Садитесь уже!
– Фу! Где твои хорошие манеры, детка? Я жду, когда до тебя наконец дойдет мой намек.
Наталья уселась на заднем сиденье.
– Какой намек? – Ката начала заводиться.
– Догадайся с трех раз.
– Вы что-то забыли в квартире?
– Нет.
– У вас болит поясница, и вы не можете сесть?
– Ответ неверный.
– Тогда не знаю.
– Кат, Розалия Станиславовна хочет, чтобы ты открыла ей дверцу, – выпалила Лизавета.
Свекрища удовлетворенно закивала:
– Лизок, ты душка. Ката, она права. Быстро открой дверцу!
– Почему сами не откроете?
Уставившись на свой маникюр, Розалия Станиславовна вытянула губы трубочкой:
– Видишь ли, котя, я проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что мы, оказывается, неправильно живем.
– В смысле?
– Ну, не по этикету. Вот скажи, кто я такая?
– Поехали, – торопила Лизка.
– Закрой ротик, котенок. Ката, отвечай.
– Моя свекровь.
– Вот! Я твоя мать, мать твою! Прости за каламбур. Ты должна относиться ко мне с уважением и почтением. А ты, дорогуша, что-то совсем распоясалась. Сидишь в машине, меня в упор не замечаешь. Как-то это, детка, не гламурненько. С этой минуты я требую, чтобы ты открывала мне дверцу «Фиата», когда я сажусь в машину, и проделывала то же самое, когда я из нее выхожу.
Сказать, что Катарина была поражена услышанным, это значит не сказать ничего. Как вам такое нравится? Открывать дверцу! Да она издевается? Смотрите, какая королева! А что будет дальше – свекровь потребует отвешивать ей поклоны и называть ее Ваше Величество?
– Ката, я жду. Не заставляй нас всех нервничать.
– Лично я не нервничаю, – спокойно ответила Наталья. – Мне все равно, поедем мы или нет. У меня и дома дел по самую шапку.
Обойдя машину, Катарина открыла дверь со словами:
– Прошу.
– Мерси.
«Фиат» тронулся с места.
Розалия пела соловьем:
– Сто лет на коньках не каталась! Не разучилась ли?
– Сто лет назад коньков, наверное, еще не было.
– Лиза, котенок, ты хочешь попасть в центр развлечений?
– Спрашиваете! Конечно, хочу.
– Тогда не влезай, когда разговаривают взрослые! – рявкнула свекрища.
Лизка затихла. Зато заговорила Натка.
– Я не хотела вас огорчать дома, но… должна признаться. Я не умею кататься на коньках.
– Во прикол! Ты правда не умеешь? – засмеялась Лизавета.
– Ни разу не каталась.
– Бездарность! Не уметь кататься на коньках – это такое бескультурье. Зачем тогда с нами поперлась?
– Так вы приказали.
Свекровь усмехнулась.
– А… ну да, припоминаю.
– Ничего, Натка, научишься, – ободрила ее Катарина. – Я ведь тоже катаюсь с горем пополам.
– Смотрите, не опозорьте меня в центре, – процедила Розалия.
– И меня позорить не надо, – поддакнула Лизка.
– Моя школа, – хмыкнула свекровь.
Центр развлечений – четырехэтажный комплекс огромных размеров – заставил свекровь присвистнуть.
– Вот это да! И почему, спрашивается, мы не приезжали сюда раньше?
Катка промолчала.
Первым пунктом в обещающем быть бесконечным воскресенье стояло катание на коньках.
Получив коньки, четверка уселась на скамейку. Наталья с ужасом смотрела на детвору и взрослых, весело рассекавших по искусственному льду.
– Я так не смогу, – шептала она, глядя как Лизка ловко шнурует коньки.
– Мы тебя научим, правда, Розалия Станиславовна? Эй, Розалия Станиславовна?
Внимание свекрови целиком и полностью было приковано к стоявшему неподалеку блондину средних лет.
– Что ты сказала?
– Будем учить Натку кататься?
– Да, ты права, он симпатичный. Интересно, с кем этот красавчик сюда пришел?
– Это дядя Слава, – пояснила Лизавета. – Отец Кольки из моего класса. Они часто здесь тусуются.
– Так он женат?
– Еще как! У Кольки две старших сестры и два младших брата.
Свекровь насупилась:
– Всех мужиков разобрали, жуткая несправедливость.
– Мне казалось, мы приехали развлекаться, а не заводить знакомства.
– Ката, ты рассуждаешь как дряхлая, выжившая из ума старуха. Одно другому не мешает.
– И тем не менее пойдемте на лед.
Поддерживая Наташку, Катарина, стараясь не грохнуться, процокала на каток.
И если свекровь с Лизаветой проявили себя как самые настоящие профи конькобежного спорта, то бедная Натали падала с периодичностью пять шлепков в минуту.
– Кат, у меня не получается. Я хочу сесть! Это пытка!
– Опирайся на меня.
– Дети смеются, мы как две калеки.
– Не смотри на детей, смотри под ноги.
– Я стара-а-а-а… Ой! Опять.
– Поднимайся.
– Не буду!
– Ната!
Свекровь смеялась в голос.
– Со стороны вы выглядите как идиотки. Клянусь! Так и быть, окажу помощь нуждающимся. Натали, давай руку.
– Что вы собираетесь делать?
– Увидишь. Лизок, бери ее за правую руку, я – за левую.
– Ой-ой-ой! Осторожней!
– Меньше слов, сейчас ты у нас превратишься в звезду катка.
– Я не хочу в звезду катка, может, лучше в звезду скамейки? Или в звезду кафе, а?
– Лизок, рванули!
Катарина даже не успела крикнуть, что это абсурд, как Розалия уже сорвалась с места.
Разогнавшись, Станиславовна прокричала:
– Ну как, впечатляет?
– О-очень впечатляет, – проблеяла перепуганная Наташка. – Только умоляю, остановитесь! Мне страшно!
– Ерунда, тяжело в ученье – легко в бою.
– Я не собираюсь в бой. А-а-а… мама!..
– Лизка, отпускаем!
На полном ходу Наталья, согнувшись, словно лыжник, спускающийся с горы, покатила аккурат к заграждению.
С криками: «Спасите!» Наташка впечаталась в деревянную преграду и рухнула на лед.
– Круто получилось! – захлопала в ладоши Лизка.
– Не мешало бы повторить.
– Не подходите! Отойдите от меня! Я уже накаталась! Каточка, скажи им.
Под гневные крики Копейкиной, смех Лизки и ор Розалии Натусик на четвереньках поползла к скамейке.
– Почему она ползет?
– А вы не догадываетесь? Она же могла пострадать.
– Таковы законы конькобежного спорта. Без травм не стать мастером.
Отмахнувшись, Катарина присоединилась к хныкающей Наталье.
– Ты видела? Они меня отпустили, я чуть с ума не сошла. Хорошо, что там преграда стояла… У-у-у…
– Ну-ну, успокойся. Обещаю, больше подобного не повторится.
– Конечно, не повторится, я ни в жизнь не ступлю на лед!
Через час, вволю накатавшись, Лизавета потащила всех в кафе.
– Там такие черничные пирожки, пальчики оближешь! Кат, а еще я хочу пиццу, горячий бутерброд с сыром и колбасой и персиковый сок.
– Нагуляла аппетит?
– Ага. Жрать охота, как собаке.
Пропустив мимо ушей резанувшие слух выражения, Катарина заказала все, что просила Лизавета.
Потягивая сок, Лизка блаженно протянула:
– Кайф! Люблю проводить выходные в центре развлечений.
Поглощенные трапезой, они не заметили, как к их столику приблизился мужчина в синих джинсах и сером джемпере.
Кашлянув, он тихо спросил:
– Я вам не помешаю?
Розалия оценивающе осмотрела незнакомца:
– А чего вам от нас надо?
– Можно присесть?
– Вы холостой?
– В разводе.
– Сколько вам лет?
– Сорок девять.
– А выглядите моложе. Больше сорока семи вам не дашь.
– Я польщен.
– Дети есть?
– Нет.
– Квартира большая?
– Четырехкомнатная, – ответил обалдевший мужичок.
– Профессия?
– Коммерческий директор…
– Милости прошу за столик, красавец ты наш коммерческий!
– Для начала позвольте представиться: я – Казимир.
– Это уже не важно, – мурлыкала свекровь. – В человеке главное не имя, а его профессия. Вы согласны?
– Хм… спорный вопрос, можно, конечно, подискутировать…
– А вот этого не надо!
Лизавета зашептала Катке на ухо:
– Катасик, а что такое – дискутировать? Это больно?
– Я тебе потом объясню.
Усевшись рядом с Наткой, Казимир осторожно покосился на Катарину:
– Не сочтите за наглость, но я не мог не подойти.
– Минуточку, – спохватилась Розалия. – Если у вас нет детей, что вы здесь делаете? Только не говорите, что решили покататься на коньках.
– Не буду. Я приехал сюда с сестрой и племянником. Но у Витьки внезапно разболелся зуб. Они с матерью уехали, а я решил заскочить в кафе. Потом увидел вас и…
Станиславовна зарделась:
– Не продолжайте, Казик.
От столь бесцеремонного обращения Казимир несколько смутился.
– По-моему, я догадываюсь, что вы сейчас скажете. Вы увидели красивую женщину и воспылали к ней чувствами. Не староват ли ты, котик, для таких подвигов? Сорок девять, конечно, не возраст, но я ведь намного моложе…
– Розалия Станиславовна, вы ставите нас в неловкое положение! – пискнула Катка.
– Познакомьтесь, Казик: моя невестка, Катарина. Мастерица влезать в разговоры, ее не касающиеся.
– Очень приятно. А как зовут вас? – Казимир посмотрел в глаза Натальи, и на его щеках выступил едва заметный румянец.
– Меня? Как и прежде, Наташкой.
– Наталья… красивое имя.
– Ну, конечно! – вставила свекровь. – Еще не забудьте добавить, что редкое.
Казимир кивнул Лизавете:
– Привет.
– Здорово.
– Ангелок – ваша дочь? – спросил он у Натки.
– Нет, у меня нет детей.
Повисла неловкая пауза.
Наконец, вздохнув, Казимир спросил:
– Наталья, вы не будете возражать, если я украду вас на пару секунд?