Казимир подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Сула поставила вазу на изрезанный старый стол, обхватила обеими руками его ладонь и потерлась щекой о костяшки пальцев.
— Мы правда понимаем, что делаем? — спросила она. — Ремба погибла из-за нас. Десятки тысяч. А сегодня мы готовили очередное несчастье, заранее зная, что в результате разрушат еще один город.
Он сжал ее пальцы.
— Скоро прилетит Флот.
— Тогда зачем нам продолжать? — произнесла Сула. — Исход войны будет решаться не на планете.
— Мы убиваем наксидов. Я думал, ты сама этого хочешь. — Длинная белая рука погладила ей волосы. — Я и не собирался жить так долго, как Сергий. Всегда знал, что мне и тридцати не стукнет, когда меня будут пытать и казнят. Если мы оба погибнем на войне, для меня это ничего не изменит. Но это лучше, чем умирать в одиночку.
Слезы жгли Суле глаза. Она встала и прижалась к Казимиру, вдыхая запахи мыла и вина. Он обнял ее в ответ.
— Не грусти, — сказал он. — Наксиды боятся нас. Поэтому они уничтожили Рембу.
Руки Сулы за его спиной сжались в кулаки.
— Хочу, чтобы это было не зря. Хочу сделать что-то, что не сделает Флот, даже если миллион кораблей подойдет к Заншаа.
— Построй свою пушку. — В его голосе слышался смех. — Отправим Комитет с их парламентом прямиком к кольцу.
Его слова немного привели Сулу в себя. Она оперлась на Казимира, как на стену, и вытерла льющиеся слезы.
Пытаясь сглотнуть подступивший к горлу горячий комок, она ответила:
— Сначала планировалось создать армию, способную удержать Заншаа. Но правительство отказалось от этой идеи, а сейчас ее воплощаем мы. Давай воспользуемся тем, что имеем. Захватим Верхний город.
Казимир опять повеселел.
— Захватим Верхний город? Почему бы и нет?
Сула разозлилась, услышав в его словах насмешку.
— Оставь свою снисходительность!
— Снисходительность? — Он отодвинулся, и Сула заметила искры гнева в его глазах. — Мы захватим Верхний город. Хорошо. Или построим пушку. Хорошо. Или сделаем еще что-то. Мне плевать. Но что бы мы ни делали, сделаем это, не задавая себе вопросов.
Она долго смотрела в его темные глаза и поцеловала в губы.
По жилам растекалось странная, неожиданная радость. "Я дома, — думала она. — После всех долгих лет я наконец дома".
Дома, а вокруг война, хаос и нестабильность, опасность и ужас. Дома в этом временном пристанище с ветхой мебелью. Дома в объятиях Казимира.
Она прервала поцелуй. В голове крутились мысли.
— Да, захватим гору и убьем их всех.
Глава 26
Эскадра Чен промчалась сквозь тоннель, чтобы присоединиться к Единственному Праведному Флоту Мщения на орбите вокруг звезды Чиджимо, и на выходе их встретила целая армия ракет, рванувшая навстречу, как адская свора на бойню. Но потом ракеты замедлились, развернулись и окружили корабли, подобно овчаркам, загоняющим стадо в хлев. Их подобрали, пополнив опустевшие арсеналы.
Спустя шесть дней корабли соединились с Основным флотом, заняв оставленное для них место рядом с флагманской эскадрой. К ним сразу послали катера снабженцев со свежими продуктами, алкоголем и деликатесами для офицеров. Даже пополнили запасы антиматерии, хотя оставшегося в топливных баках антиводорода хватило бы на годы.
С эскадрой Чен в Праведном Флоте стало двадцать восемь боевых звездолетов, половину из которых только что достроили и укомплектовали. Такого количества собранных вместе лоялистских кораблей Основной флот не видел со времен полета к Магарии.
Дав несколько часов командам на то, чтобы насладиться довольно свежими фруктами и овощами, лишь чуть попорченными ускорением, главнокомандующий Торк вызвал Миши Чен, капитанов и первых лейтенантов на свой флагман "Судья Уруг".
Мартинес вместе со всеми облачился в парадную форму и посетил доктора Цзая, раздающего спрей для притупления вкуса и обоняния — дыхание на заполненном даймонгами корабле становилось пыткой.
Собравшись на "Нарциссе", с вылетом на встречу с Торком тянули до последней минуты. Мартинес заметил, что другие терранские и торминельские капитаны также не спешили на флагман.
У входного шлюза мелодичный хор даймонгских голосов радостно приветствовал гостей. Звук одновременно оглушал и восхищал, но невыносимый запах разложения уже достиг ноздрей Мартинеса. Штабной офицер провел прибывших вдоль обвитых проволокой и проводкой коридоров в апартаменты Торка, и там все, включая главнокомандующего, вытянулись по стойке смирно перед "Золотым шаром" Мартинеса.
В помещении стоял стол из прозрачного пластика на железном каркасе и пластиковые стулья, приспособленные под даймонгов. Металлические стены были окрашены в раздражающий цвет, который Мартинес назвал "правительственным зеленым". На них висели портреты предков Торка, грамоты и сертификаты, полученные им за время долгой военной службы, а также изображения кораблей, которыми он когда-то командовал.
Ничто не напоминало о роскошных флагманах недавнего прошлого с паркетными полами, росписями, сделанными известными художниками и дизайнерами, и изысканными предметами ручной работы. "Судью Уруга" строили быстро, покрасив самой дешевой краской и заставив стандартной мебелью, интеллекта которой хватало лишь на то, чтобы не взлетать при наступлении невесомости. Это был максимум, доступный в военное время.
— Присаживайтесь, милорды, — пригласил Торк. С лица свисали клочки отмершей кожи. Застывшая гримаса казалась свирепой, но мелодичный голос напоминал перезвон далеких колокольчиков.
Мартинес положил "Золотой шар" на стол и попытался устроиться в кресле, предназначенном для более худых даймонгов. Мерзкий запах комом застрял в горле. Он попытался сглотнуть, запив водой, стоявшей перед каждым офицером.
— Я ознакомился и с отчетом командующей эскадрой Чен, и с теми, что предоставили капитаны, — сказал Торк. — Должен заметить, что ни разу с таким не сталкивался.
У Мартинеса немного поднялось настроение. Возможно, за прошедшие месяцы Торк смягчился. Или успехи в рейде убедили его, что эскадра Чен достойный пример для подражания.
— Эскадра Чен уничтожила множество станций, от которых зависит наша цивилизация, — продолжил даймонг. — Разрушила планетарное кольцо ускорителя, погубив часть, возможно, большую часть, населения Бай-до. На флагмане экипаж убивает офицеров — даже капитана! — а убийцы разгуливают на свободе и долгие месяцы безнаказанно продолжают творить свои мерзости. Та же самая шайка вовлечена в бесконечную цепь преступлений, вымогательства и предательского сотрудничества с наксидами. Кроме того, есть свидетельство о деятельности на корабле сектантов, что служит неопровержимым доказательством бессилия офицеров, не сумевших внушить экипажу основные положения устава и Праксиса.
Мелодичные переливы голоса Торка превратились в невыносимый монотонный скрежет, действующий на нервы и заставляющий шевелиться волосы на затылке. Мартинеса душил поднимающийся гнев.
— Я спросил себя, — говорил Торк, — так ли надо действовать на войне. Конечно, пират может хвастать уничтожением станций, гибелью планеты, убийствами и принадлежностью к культу. Но достойно ли это пэра и офицера флота?
Он вскинул бледную лысую голову и уставился на сидящих.
— Не мне судить. Меня там не было. Я лишь скажу, что Единственный Праведный Флот Мщения не потерпит подобного. Мы не нападаем на планеты. Мы не убиваем беспомощный персонал пространственно-временных станций. У нас одна цель — сразить вражеский флот в бою, в честном бою, и, победив в нем, покончить с войной, разрывающей империю. Отклоняться от этого единственного курса немыслимо и недопустимо.
Он ткнул длинными пальцами в прозрачную столешницу.
— Мы сразимся с противником и победим его с помощью стратегии и тактики, завещанной нам предками, нашими великими предшественниками, по сравнению с которыми мы лишь бледные тени. Мы не допустим никаких отступлений, погубивших командующего флотом Кангаса. Лоялисты будут тщательно следовать правильной тактике, и она гарантирует победу.
Он пальцем показал на каждого из офицеров:
— Никакого преждевременного рассеивания, милорды! Любой корабль, желающий отделиться от строя, перед выполнением маневра обязан получить разрешение от главнокомандующего.
И вновь голос заскрежетал по нервам:
— Всё важное уже известно! Всё совершенное собрано в Праксисе! Всё новое является отклонением от Высшего Закона! Отклонения не допустимы!
— Никогда не думала, что меня назовет пиратом мое командование, — сказала Миши Чен, как только "Нарцисс" отделился от "Судьи Уруга".
— Не ему судить, — ответил Мартинес. И подумал, что зря Торк не упомянул о развеянных в прах двухстах торговых судах врага, о непоправимом вреде экономике наксидов и о том, что двадцать с лишним кораблей противника не примут участия в битве при Заншаа.
— Ну, мы хотя бы можем сами отрабатывать новую тактику, — продолжил капитан. — Торку не обязательно знать о каждом нашем шаге.
Но он ошибся. На следующий день Торк расформировал эскадру Чен. Легкий крейсер "Небесный", поврежденный при Протипане, отправили в доки Антопона на починку. Еще один легкий крейсер на пару с фрегатом поступили в распоряжение новой легкой эскадры. Крейсеры с торминельскими экипажами вошли в торминельскую флотилию, а два оставшихся корабля терранцев стали ядром только что созданной Девятой эскадры, в которую также включили три выживших терранских корабля Основного флота, три новых крейсера, пока не долетевших до Чиджимо, и "Бомбардировку Дели", сильно поврежденную в битве при Магарии и с тех пор находящуюся в ремонте.
Одинокий кадет-даймонг, выживший во время гибели "Ведущего" при Протипане и, как привидение, слонявшийся по "Прославленному", был переведен на флагман Торка, и Мартинес сразу подумал, что теперь там узнают гораздо больше обо всех "отклонениях" на флагмане Миши.
Утешало лишь, что Миши назначили командующей нового подразделения, а "