Слова давались с трудом. Сделав несколько глубоких вдохов, Сула продолжала:
«Ты должен будешь лишь назначить общую динамическую точку отсчета, к примеру, флагманский корабль какой-нибудь вражеский или любую другую. Все корабли будут двигаться относительно нее по серии вложенных фрактальных орбит, которые враг в принципе не сможет просчитать. Кроме того, параметры можно менять в зависимости от плотности строя, которая тебе нужна».
Она снова перевела дух.
«Надеюсь, наш уважаемый цензор сейчас на посту и отправит сообщение без задержки. Сии математические высоты ему недоступны, но так или иначе подрывную деятельность тут усмотреть едва ли возможно. Я ещё подумаю и, может быть, пришлю какие-нибудь дополнения… надо отдохнуть».
Покончив с письмом, Сула устало откинулась в кресле, жадно хватая ртом бесценный пьянящий воздух. Содержание кислорода было повышено, чтобы обеспечить достаточное питание мышц и мозга в условиях перегрузок. Она окинула взглядом рубку… и только тут заметила тревожно мигающий огонек на дисплее второго пилота Анни Рорти.
— Эй, Рорти! — окликнула она. — Смена курса!
Девушка не отвечала. Рядом с ней в своем кресле откинулся штурман первого ранга Массимо, который тоже дремал.
— Массимо! — вскипела Сула. — Дай пинка этой разгильдяйке!
Штурман тряхнул головой, прогоняя сон.
— Есть, миледи! — хрипло пробасил он, откашливаясь и тряся Рорти за плечо. — Эй, пилот, ответьте командиру!
Он подождал ответа, затем снова потряс девушку.
Молчание.
Чертыхнувшись, Сула набрала код, вызывая на экран данные системы жизнеобеспечения из скафандра пилота. Данных не было. Никаких.
— С ней что-то не так, миледи, — буркнул Массимо, тревожно нахмурившись.
— Штурман, смените курс за нее!
— Есть, миледи.
— Миледи! — раздался голос связиста. — Пришел запрос с «Кулханга». Они спрашивают, почему мы вовремя не сменили курс.
— Сигнал сброса ускорения! — скомандовала Сула. Взвыла сирена. — Двигатели, стоп!
— Двигатели погашены, миледи!
Переборки застонали, вибрация и отдаленный рев машин начали стихать. Ремни амортизационных кресел провисли.
— Массимо, закончить разворот!
— Есть, миледи.
— Связист, передайте на «Кулханг», что мы сбросили ускорение из-за внезапной болезни офицера.
Есть, миледи.
Назвав пилота второго ранга офицером, Сула слегка погрешила против истины. У командиров не было в обычае волноваться из-за жизни подчиненного, не облеченного высоким званием, однако на «Дели» и без того почти не осталось людей. Кроме того, Сула не собиралась жертвовать членами команды без крайней необходимости.
— Разворот закончен, — доложил штурман. — Новый курс ноль-восемь-ноль от ноля-один-ноль.
— Сигнал на один g! Двигатели — зажигание!
Стон переборок и вибрация возобновились, ремни снова заскрипели, подвеска кресла приняла нейтральное положение.
— Внимание, связь! Фельдшера и носилки во вспомогательную рубку!
Сула отстегнула ремни, подошла к креслу пилота и вгляделась сквозь щиток шлема в бледное безжизненное лицо. Единственными проявлениями цвета были веснушки. Уже зная, что все бесполезно, она откинула шлем девушки, обнаружив пустой разъем, к которому та забыла подключить кабель биомонитора. Затем, сняв перчатки, попыталась нащупать пульс, но безрезультатно, хотя кожа на шее ещё хранила тепло.
— Массимо, помоги ее вытащить!
С трудом отыскав место в тесноте вспомогательной рубки, они уложили бездыханное тело на черный прорезиненный пол и стянули через голову верхнюю часть амортизационного скафандра. Массимо, не дожидаясь указаний, принялся сильными толчками массировать грудную клетку, а Сула, раздвинув девушке челюсти, стала делать искусственное дыхание рот в рот. Она и сама дышала с трудом, ощущая головокружение и вспоминая, как шесть лет назад вот так же склонялась над другим женским лицом — той, которая слабо, но упорно боролась за жизнь вопреки железной логике, велевшей ей умереть. Потом река, ледяные волны над бледным бездвижным лицом, искры золотых волос, на мгновение озарившие темную глубину…
Судовой врач «Бомбардировки Дели» погиб при Магарии, испепеленный вместе с лазаретом и запасом лекарств. В живых остался лишь фельдшер первого ранга. К счастью, он обладал достаточным опытом и, появившись в рубке, сразу надел на девушку кислородную маску, обнажил грудь и включил электростимулятор. Когда он достал инъектор, чтобы ввести лекарство в сонную артерию, Сула поспешно отвернулась, подавляя приступ тошноты.
Она ненавидела шприцы, слишком часто видя их в кошмарах, и поэтому сама всегда пользовалась пластырем.
Фельдшер снял с головы больной колпак с наушниками и виртуальным проектором и прикрепил сетку с датчиками, чтобы снять энцефалограмму. Минуту-другую смотрел на дисплей, потом, вздохнув, принялся собирать оборудование.
— Каждое сокращение сердца лишь увеличивает кровоизлияние, — объяснил он, отключая подачу кислорода. — Вы все сделали правильно, миледи, просто немного опоздали.
Санитары с носилками уже ждали в дверях. Фельдшер застегнул комбинезон пилота и поднял свой чемоданчик. У Сулы сдавило горло. Ухватившись за переборку, она с трудом поднялась на ноги, подобрала свой шлем и перчатки и вернулась к командирскому креслу.
— Дайте мне знать, когда вы… закончите, — с трудом выговорила она. — Мы возобновим ускорение.
— Есть, миледи.
Штурман стоял подбоченившись и хмуро наблюдал, как тело укладывают на носилки.
— Массимо, ты сделал все, что нужно.
Он вздрогнул и оглянулся.
— Спасибо, миледи. Хотя… если бы я не задремал, то мог бы…
— Нет, — покачала она головой. — Рорти забыла подключить биомонитор к разъемам шлема.
Штурман подумал, затем угрюмо кивнул. Сула вздохнула. Если бы не забыла, подумала она, то осталась бы калекой, а не трупом. Неизвестно, что лучше.
— Массимо, сможешь поработать пилотом и штурманом до конца вахты?
— Да, миледи.
— Тогда рассчитай, как нам догнать эскадру.
Возвращавшимся кораблям предстояло обогнуть Вандрит, один из газовых гигантов системы Заншаа, и теперь, после непредвиденной задержки, «Дели» должен был прибавить несколько лишних g, чтобы догнать остальных.
Санитары, наклонив тяжелые носилки, с трудом протискивались мимо амортизационных кресел. Сула смотрела, думая о скачках давления, лопнувших артериях и кровоизлияниях. Рорти едва исполнилось двадцать, и она была в прекрасной форме. Ещё несколько месяцев такой жизни, и на носилках окажется половина команды.
Сула посмотрела на шлем, который держала в руках, и поняла, что не заставит себя его надеть. Без свежего воздуха можно сойти с ума. Ощущая привкус мертвых губ, она вытерла рот рукой и, бросив шлем и перчатки в специальный мешок, влезла на кресло.
Вазы и чашки, статуэтки и сервизы… Изящные линии, нежные благородные оттенки, прохладная поверхность под кончиками пальцев… Только не эти золотые волосы, колышущиеся в темной воде!
Однако было ясно, что, сколько бы слайдов она ни впихнула сегодня в свои сны, все они превратятся в кошмар.
На следующий день, проснувшись с тяжелой головой и чувствуя себя так, будто ее всю ночь колотили палками, Сула отказалась от завтрака, ограничившись несколькими глотками горячего молочного напитка с пряностями, обогащенного белками и углеводами. Приятный аромат успокаивал воспаленные нервы.
— Я уже упоминал, что лейтенант Сула обменивается с капитаном Мартинесом математическими формулами? — обратился с улыбкой Фути к Моргену, временному командиру корабля.
Тот, однако, не выказал особого интереса. Под глазами Моргена набухли темные мешки, вокруг рта появились морщины, которых не было месяц назад.
— Что ж, замечательно, — кивнул он, глядя в сторону.
— Они с Мартинесом пытаются пересмотреть всю нашу тактическую схему, основываясь на уроках Магарии, — продолжал Фути. — Похоже, Мартинес высоко оценивает способности лейтенанта Сулы.
Морген рассеянно поднес ко рту лепешку, потом вдруг насторожился.
— Мартинес советуется с вами в вопросах тактики? — взглянул он на девушку.
И в самом деле, то, что капитан-лейтенант лорд Гарет Мартинес, личность известная и даже знаменитая, советуется по поводу управления боевой эскадрой с самым младшим из лейтенантов, представлялось в высшей степени удивительным.
— Он спрашивал меня о некоторых вещах, — осторожно кивнула Сула.
— Ну… — задумчиво протянул Морген, прожевывая лепешку, — тогда, может быть, вы и с нами поделитесь?
У Сулы совсем не было настроения читать лекции, тем более вышестоящим офицерам, однако она сумела, не слишком запинаясь, кое-как объяснить суть. Фути, который слушал на редкость внимательно и даже ни разу не перебил, вдруг развернулся и, переключив настенный экран в математический режим, вывел на него ту самую формулу, которую Сула накануне переслала Мартинесу.
— Из вашего письма, — улыбнулся он, ловя изумленный взгляд девушки.
Морген пробежал формулу глазами, потом принялся изучать снова, символ за символом.
— Очень интересно, — закивал он. — Не могли бы вы объяснить поподробнее?
Бросив на Фути усталый раздраженный взгляд, Сула принялась рассказывать. Желание начальства — закон.
Мартинес как зачарованный глядел на десять ярких пятен, светящихся на дежурном дисплее. Выждав секунды две, чтобы голос звучал спокойнее, он заговорил:
— Приказ по эскадре! Прекратить ускорение… — он взглянул на хронометр, — в 25:34:01.
Ворота номер один и номер два находились на расстоянии 4,2 световых часа друг от друга, так что наксиды должны были войти в систему чуть больше четырех часов назад. Они выполняли торможение, очевидно, намереваясь задержаться в системе Хон-бара. Теперешнее их местонахождение трудно было определить точно, однако, по всей видимости, приказ был развернуться вокруг солнца и лететь к планете. Пока они не подозревали о присутствии противника, но всего через несколько часов ситуация изменится.