Были также ссылки на «холодный океан» и «курительную комнату», были фразы настолько идиоматичные, что программа-переводчик отказалась подобрать к ним даже приблизительный смысловой эквивалент. В конце концов программа перестала пытаться разобраться с предложенным материалом.
Мартинес следил за группами наксидов через видеокамеры, пока они не закончили свой обход. Рядовые вернулись на свои суда, но все офицеры направились на «Величие праксиса», корабль командующей флотом Фанагии, видимо, с докладом.
Хмуро посидев над опустевшими экранами, Мартинес сохранил все записи и все попытки перевода в личный файл. Он выключил камеры, еще подумал и включил нарукавный дисплей.
— Связь с Алиханом, — произнес он.
Алихан отозвался через пару секунд.
— Да, господин.
— Немедленно приходи во вспомогательную рубку.
Алихан ничем не выдал удивления таким необычным приказом.
— Слушаюсь, господин.
Мартинес встал со своего места и окинул взглядом рубку. Кадет Вондерхейдте сидел перед пультом контроля корабельных систем, согнувшись над экранами, — скорее всего, занимался цензурой личной переписки экипажа. Второй сигнальщик, Бланшард, прямой подчиненный Мартинеса, дремал над пультом связи. Кроме них, в рубке никого не было.
— Вондерхейдте, — позвал Мартинес.
Невысокий светленький кадет встрепенулся и выпрямился на своем месте.
— Да, лорд лейтенант.
— До моего возвращения ты принимаешь вахту под свою ответственность.
— Есть принять вахту, милорд.
Мартинес опустил дисплеи на своем столе и вышел из защитной решетки вокруг своего места в рубке. Дойдя до выхода, он вспомнил, что хоть Вондерхейдте и стоял уже на вахте, но каждый раз его подстраховывали либо Козловский, либо сам Мартинес, либо кто-нибудь из старых прапорщиков.
— Вондерхейдте, — произнес Мартинес.
— Да, милорд?
— Если произойдет что-нибудь важное или просто необычное, свяжись со мной — я буду во вспомогательной рубке. Особое внимание проявляй, если кто-то попросит разрешения подняться на борт.
Кадет изумленно заморгал.
— Слушаюсь, милорд.
Мартинес спустился по центральному эскалатору во вспомогательную рубку, бронированную камеру в кормовой части судна, которую предполагалось использовать в случае, если основная рубка будет разрушена врагом или захвачена повстанцами. Он постоял немного перед люком, заглянул в серию из шести длинных, с низкими потолками помещений, официально именуемых «помещениями естественного отдыха». Но сейчас здесь никого не было, никто не возился и не сопел — что неудивительно, если учесть, что все оставшиеся на судне вымотались до предела, наводя на корабль глянец, — любовь до гроба всех «оладий» на судне была бы Мартинесу обеспечена, прознай они, что этот аврал был его идеей.
Подошел Алихан, и Мартинес отпер вспомогательную рубку своим лейтенантским ключом. Свет автоматически зажегся, и за ними бесшумно захлопнулась бронированная дверь.
Вспомогательная рубка была меньше основной, рабочие столы потеснее и кресла стояли почти рядом друг с другом. Но прутья защитных клеток сверкали и приятно пахло полировкой: еще сегодня утром здесь все вылизали до полного блеска.
— Я хотел бы знать твое мнение, Алихан, — начал Мартинес, протиснувшись между клетками и усевшись на рабочее место за переговорным пультом. — Сядь рядом со мной, посмотри одну запись и скажи мне, что ты по этому поводу думаешь.
Алихан втиснулся в соседнее кресло и выдвинул перед собой дисплеи. Мартинес открыл свои частные файлы и показал Алихану видеозапись группы наксидов, двигающихся вдоль рядов судов — офицеры, оружейники, механики и полицейские. Показал результаты работы программы-переводчика, но никак не откомментировал показанное.
— Что ты скажешь? — спросил он у ординарца.
Алихан хмуро глядел на экраны.
— Я не люблю болтать языком о таких вещах, милорд, — ответил он.
— Говори, Алихан, — промолвил Мартинес. — Мне сейчас очень нужна твоя помощь.
Алихан встопорщил густые усы, вздохнул и наконец коротко кивнул.
— Они собираются захватить корабли, милорд. — В его голосе странным образом переплелись отчаяние, ужас и трепет перед увиденным. — Они собираются захватить все терранские и даймонгские суда. Видимо, завтра, когда команды судов большей частью будут на Магарии, вместе с футболистами.
Мартинес облегченно вздохнул. Он больше не был одинок в этом безумии, у него был теперь союзник.
— Но зачем? — спросил он. — Это восстание? Или Фанагия пытается предотвратить восстание?
— Не знаю, — покачал головой Алихан.
— Дивизии терранцев и даймонгов в ходе учений играли роль «повстанцев». А наксиды защищали от захватчиков входы в межпространственные тоннели. Значит, они ожидают контратаки со стороны флота метрополии после того, как захватят второй флот?
Алихан поглядел в глаза Мартинесу:
— Во флоте метрополии тоже есть наксидские эскадры, милорд.
По спине Мартинеса пробежал холодок. Об этом он как-то не подумал.
— Здесь наксиды составляют две пятых от всех войск, — задумчиво произнес он, надеясь, что его голос звучит оптимистично. — Но во флоте метрополии их относительно немного.
Лицо Алихана казалось нарочито бесстрастным.
— Это верно, господин.
Мартинес опять поглядел на экраны, где между судами как раз проходила очередная группа наксидов.
— Мне придется поговорить с капитаном.
Выражение лица Алихана не изменилось.
— Возможно, капитан не воспримет это… достаточно серьезно, — предостерег он.
— Если будет возможность, я сперва переговорю с Козловским.
— А если первый тоже не захочет слушать?
Мартинесу очень захотелось вскочить с амортизационного кресла и пройтись по комнате. Ему было легче двигаться и думать одновременно. Но все пространство рубки было загромождено амортизационными клетками, и он ограничился тем, что резко вырубил экран, по которому маршировали наксиды.
— Я думаю, на кого из офицеров можно положиться, — проговорил он. — Сейзман с «Судьи Ди». Арагон и Минг с «Декларации». Мукержи-младший с «Непоколебимого». — Он в отчаянии стиснул подлокотники кресла. — Проклятье, и ведь больше никого, — пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем к Алихану. — Я был на курсе шифровальщиков с Айдепоном с «Бомбардировки Утгу», но с ним я почти не знаком. И я не знаю ни одного из капитанов. А хуже всего то…
Холодный голос Алихана прервал этот поток слов:
— А как вы собираетесь связываться с этими офицерами, господин? Возможно, наксиды прослушивают каналы связи.
Отчаяние сдавило сердце Мартинеса, и он безнадежно обвел глазами окружающую их бронированную комнату. Он не мог даже воспользоваться шифрованной связью: во всем втором флоте использовались одни и те же способы шифровки и приспешники Фанагии могли прочитать все, что бы он ни написал.
Вздохнув, он уселся в кресле поудобнее и положил руки на панель управления, словно собирался немедленно увести «Корону» из доков. На правом рукаве его кителя блеснул футбольный мяч, присуждаемый чемпионам флота метрополии.
— Верно, — ответил он. — Так как же нам спасти наше судно?
— Поговорите с офицерами. А я поговорю с прочими.
Мартинес решил уточнить:
— А с кем ты поговоришь?
— С Махешвари. Если нам придется удирать, я не хотел бы уводить судно из доков, пока он не окажется в ходовом отсеке.
— Это верно. А еще?
Алихан, казалось, колебался.
— Насколько я понимаю, выбирать следует из тех, кто будет на судне завтра, во время спортивных состязаний?
Мартинес кивнул.
— На данный момент лучше считать так.
Алихан решительно ответил:
— В таком случае больше ни с кем. Махешвари — единственный, у кого достанет… хм… серьезности, чтобы принять эту ситуацию.
Мартинес побарабанил пальцами по панели управления.
— Я вышлю тебе копию этих записей и переводов. Покажи их Махешвари.
— Слушаюсь, господин.
Мартинес погасил экраны и задвинул их на место. Он чувствовал сильное облегчение: наконец-то он предпринял нечто серьезное против внезапно нависшей угрозы.
Он поднялся на ноги как человек, выходящий из тюрьмы. И тут же вспомнил, что впереди у него разговор с капитаном. Его сердце тревожно сжалось.
Капитан-лейтенант Тарафа оторвался от салата из бобов окоба.
— А, это вы, лейтенант Мартинес. Я как раз хотел поговорить с вами.
В сердце Мартинеса вспыхнула безумная надежда. Тарафа только что вернулся со всей командой с дневных тренировок и усаживался за обеденный стол вместе с лейтенантами Козловским и Гарсией, тут же был и тренер, оружейник первого разряда Манцини. Они все были в футболках с блестящими значками «Короны» на груди и пахли улицей и усталостью. Стол капитана был уставлен бутылками и тарелками с холодными закусками вперемежку с бумагами и схемами игры.
А теперь оказывается, что Тарафа сам хочет поговорить с ним. Мартинес опасался вызвать возмущение попыткой отнять драгоценное время у капитана, а выходит, капитан не совсем еще забыл о нем.
— Слушаю вас, лорд каплей, — ответил он.
Тарафа холодно поглядел на него.
— На Заншаа, поступая на судно, вы предложили мне оформить игрока как одного из ваших слуг, — произнес он. — Если вы не против, сейчас я бы воспользовался этим предложением.
Мартинес удивился. Он-то уже давно списал эту затею с местом второго слуги в разряд неудавшихся хитростей.
— Разумеется, лорд каплей.
— Очень хорошо. Если у нас что и не в полном порядке, то это защита, и Кэнингэм с «Судьи Джеффери» согласился обменять нам одного из своих бэков. Он будет вашим ординарцем до тех пор, пока его… м-м-м… не удастся устроить получше.
То есть пока не удастся повысить его до звания специалиста первого разряда в каком-нибудь несчастном отделении, подумал Мартинес. Будем надеяться, что не в моем.
Но вслух он поспешил согласиться, и как можно более охотно.