Мы уже упоминали молодую женщину, которая не могла общаться с высокими мужчинами, – ей было страшно оставаться с ними наедине. При погружении в прошлое в поисках самого раннего эпизода, созвучного данному непонятному и неприятному переживанию, оказался целый вытесненный период в семилетнем возрасте, когда к девочке постоянно приставал ее отчим.
Если человек прошел или пережил войну, само по себе это ни в коей мере не является обязательным показанием для терапии. Но если человек понимает, что он постоянно невольно возвращается мыслями к тому времени, что у него слишком часто всплывают перед глазами какие-то картины, причем в те моменты, когда он совсем не планировал их вспоминать, – тогда это может явиться показанием для психотерапевтического вмешательства. Мы говорим не «является показанием», а «может явиться», потому что главное показание – это потребность в помощи психолога самого страдающего человека и его непосредственное обращение к профессионалу. Мнение родственников и друзей по поводу необходимости такого обращения, идущее вразрез с мнением самого человека, в расчет не принимается, кроме тех случаев, когда клиент находится в остром состоянии, угрожающем его жизни или жизни окружающих, а также когда речь идет о детях или подростках.
Травматические события человек может помнить по-разному. Так, один офицер страдал от постоянно вспыхивающих перед глазами в самые неподходящие моменты картинок, как он лежит, вмявшись лицом в землю, безоружный, раненый и контуженный и неподалеку слышит чеченскую речь (тогда их отряд попал в засаду и практически все его товарищи погибли). После работы он стал вспоминать об этом эпизоде как об очевидном вмешательстве Провидения в его жизнь, которое позволило ему тогда, в полубессознательном состоянии, все же добраться до своих. Чувства, которые он испытывал, вспоминая тот эпизод, были уже не «всепоглощающий ужас» и «чувство вины» перед погибшими товарищами, а благодарность Провидению, благодарность за все своим погибшим друзьям и чувство какого-то единения с ними: «Придет время – встретимся там, ребята! Но пока, видно, Бог рассудил по-другому…»
Иногда на Линии жизни приходится работать и с психосоматикой. Как-то раз за помощью обратилась молодая женщина, которая постоянно шумно срыгивала (с интервалом приблизительно в минуту-две) уже два года. Гастроэнтеролог и пульмонолог ничего не обнаружили. Психиатр прописал препараты, от которых женщина стала сонной и срыгивала с теми же интервалами, но чуть более вяло. Народные целители плевали ей в лицо, клали на грудь топор, закапывали в землю… В общем, бедная девушка столько пережила к тому времени, как обратилась к нам, что первые полчаса была крайне насторожена, как будто ждала, когда и здесь в нее плюнут или куда-нибудь закопают.
По Линии жизни мы с ней пошли только с третьего сеанса. Первый сеанс ушел на сбор информации, который, кстати, не выявил ничего особенного – ни предшествовавшей болезни, ни несчастной любви, ни нервного потрясения: все началось в тот момент, когда она с друзьями садилась в поезд, чтобы ехать отдыхать веселой компанией. Второй сеанс пошел на расслабление клиентки, а также был проведен Шестишаговый рефрейминг. После него девушка стала срыгивать раз в час – существенное улучшение впервые за два года. После этого она окончательно поверила в возможность излечения и мы смело могли идти с ней в ее раннее детство. Но на первый травматический эпизод, связанный с ее недомоганием, мы набрели ни много ни мало в момент ее рождения. Оказывается, ее мать, сельская жительница, была вызвана как свидетель на какое-то составление акта в связи с тем, что их сосед лишился ноги (несчастный случай с сенокосилкой). Мама была в тот момент на восьмом месяце беременности. Роды получились внезапные и тяжелые. Ребенка еле-еле удалось спасти: присутствовали все возможные «прелести», вроде обвития пуповиной.
Мы тщательно проработали момент родов, объяснили из взрослого «Я» маленькой девочке, как ее все любят, как мама и доктора хотят, чтобы она жила, как они за нее героически борются, и т. д. Мы буквально «закачали» и ребенка, и маму ресурсами из Третьей позиции, пока клиентка не почувствовала себя адекватно и спокойно на Линии жизни в момент рождения. Когда мы шли к точке Настоящего и проходили тот момент, когда началась вся эта не объяснимая ни для кого симптоматика, то обнаружили следующее. Девушка садилась в поезд с друзьями и на вокзале увидела мужчину без ноги… В тот самый момент и начались ее бурные срыгивания, которые не прекращались два года.
Наша девушка окончательно выздоровела через месяц. После работы на Линии жизни срыгивания у нее случались по нескольку раз в день, гораздо слабее, чем до того, и в основном связаны были с волнениями. Через месяц срыгивания окончательно прекратились.
В общем, возможности Линии жизни неограниченны, о ней одной можно было бы написать целую книгу воспоминаний.
Пошаговка
Техника выполняется в парах: Клиент – Терапевт.
1. Раскладывается Линия Жизни и собирается о ней информация точно так же, как в технике «Ресурсный ребенок».
Если нужно – формируем результат на Линии жизни в начале работы.
2. Терапевт просит клиента, чтобы тот, находясь в Третьей позиции, шел вдоль Линии и помечал бумажками места переживаний в прошлом, созвучные переживанию в настоящем, с которым мы сейчас работаем.
3. По прозрачной платформе идем к самому раннему переживанию в детстве, заходим за него, опускаемся непосредственно на Линию жизни, ассоциированно заходим в самое раннее переживание, узнаем, что́ там происходит. Выводим клиента в Третью позицию, сойдя с Линии жизни, чтобы он со стороны увидел, какие качества и состояния необходимы маленькому человечку в той ситуации, чтобы он чувствовал себя там комфортно или просто адекватно.
4. Наполняем ситуацию ресурсными качествами любым удобным способом. Их у нас в арсенале имеется много:
а) объяснение ребенку из состояния взрослого «Я», что́ происходит на самом деле, возможны какие-то важные поддерживающие и ободряющие слова самому себе – маленькому от самого себя – взрослого;
б) посылание ресурсов виде символов, как в технике «Первая – Третья позиции»;
в) посылание ресурсов нескольким участникам сцены, как в технике «Трехпозиционное описание»;
г) создание Круга силы с нужными качествами в стороне от Линии. Предложение Ребенку на какое-то время ненадолго сойти с Линии жизни, наполниться в Круге нужными качествами, чтобы вновь вернуться, уже наполненным ими, и по-новому прожить злополучный эпизод, сделав его ресурсным;
д) сходить на Линии жизни в место, где в изобилии имеются качества, нужные Ребенку в травматической ситуации (а может быть, и его маме), и переслать оттуда нужные ресурсы любым удобным способом – хоть «по почте»!
5. Обязательно помогаем человеку прожить травматическую ситуацию по-новому, обладая всеми необходимыми для того ресурсами. Не двигаться вперед к Настоящему по Линии, пока не убедимся, что клиент в данной ситуации чувствует себя хорошо (при необходимости добавляем новых ресурсов).
6. Проходим всю Линию жизни, поочередно прорабатывая ситуации, отмеченные клиентом в самом начале бумажками (Шаг № 2). Кстати, многие отмеченные в начале техники ситуации могут оказаться уже не актуальными после проработки самой ранней ситуации.
7. Доходим до точки Настоящего, отмечаем субмодальные изменения Линии жизни как в прошлом, так и в будущем. Если нужно, можно сделать несколько шажков в будущее, чтобы убедиться, что клиенту в нем комфортно.
8. Клиент благодарит свое бессознательное и забирает в себя Линию жизни любым удобным способом.
Экологичность
Все, что говорилось об экологичности в предыдущих техниках, можно отнести и к данной технике, поскольку, как мы видим, она объединяет в себе все пройденные темы.
Мы уже говорили о том, что любые эмоции наиболее ярко переживаются в детстве. Эту особенность мы используем в «Ресурсном ребенке», отыскивая самые ресурсные переживания, и эту же особенность мы используем, отыскивая в технике «Изменение личностной истории» самые яркие травматические переживания, оставившие след на всю жизнь. Причем то, что взрослому человеку может показаться пустяком, для маленького человека порой является событием, определяющим переживания всей последующей жизни. Способ переживания одних и тех же обстоятельств зависит от ряда особенностей нервной организации человека, его характера, темперамента, эмоциональной возбудимости и т. д. То, что для одного ребенка пройдет практически бесследно, может оставить неизгладимый след в другом ребенке.
Так, работая с молодым человеком, который крайне остро переживал прекращение отношений со своими подругами (каждый раз – вплоть до попытки самоубийства), мы вышли на самый ранний, казалось бы невинный, эпизод: мама ушла из квартиры, полуторагодовалый ребенок остался один.
Кстати, бывает, что всплывают эпизоды о таком раннем возрасте, в каком, по официальным научным данным, дети еще не могут запомнить происходящего с ними.
Скорее всего, мама того мальчика ненадолго вышла к соседке, думая, что он спит, или еще что-нибудь в этом роде, но у ребенка «отпечаталось» в тот момент: «Мама от меня ушла!» У детей, как известно, понятие времени отсутствует: все происходит «навсегда» и «насовсем». К тому же все случающееся в мире имеет отношение непосредственно к нему: не «мама вышла из квартиры по своим делам» – какие у мамы могут быть дела, кроме него! – а «мама ушла от меня». Другой ребенок, возможно, не увидев рядом мамы, просто продолжил бы спать или сидел и играл в кроватке, спокойно ожидая ее прихода. Этот же мальчик отреагировал в детстве именно так, как он отреагировал, и именно поэтому продолжал реагировать сходным образом всю последующую жизнь, пока мы с ним вместе хорошенько не поработали.
Терапевту никогда нельзя принимать сторону «несчастного ребенка», становясь его «утешителем», – лучше, сохраняя нейтрально-доброжелательную позицию, предоставить возможность со всем разобраться взрослому «Я» клиента.