– Вот и чудненько, – довольно улыбнулся шут, взял меня за руку, аккуратно положил ладошку себе на рукав и повлек дальше, беспечно болтая. – Итак, тебе, наверное, интересно знать, куда мы идем? Выбор потрясающий, тут в ближайших кварталах как минимум три интереснейших места! Лучший бордель – это раз, отличный музей про лучшие бордели – это два, выставка эротических искусств – три! Куда пойдем?
– Лель, я тебя прибью, вот честно.
– Не прибьешь, я тебе дорог. Чем нагло пользуюсь, да!
– Слушай, ну можно без интимного уклона?
– Можно! – чуть-чуть подумав, ответил друг. – Чуть дальше есть выставка лучших пыточных машин за последние триста лет. Так сказать, от древностей до последнего слова техники! Я бы сходил.
Посмотрев на спокойное лицо Лельера, я поняла, что он не издевается, и это самое страшное. Ладно, попробую внести свое предложение:
– Слушай, а давай сходим в тот музей, который мы ограбили?
– О, ты, как типичнейший преступник, испытываешь желание возвращаться на место преступления? Какая прелесть, какая восхитительно типичная реакция, – осыпал меня сомнительными комплиментами Лель и внезапно решил: – Пошли!
И мы пошли! Правда, шли какими-то зигзагами и закоулками, так как по дороге умудрились пройти мимо всех вышеперечисленных моим драгоценным нахалом «достопримечательностей». Первым оказался дом утех мадам Жоржетт. Лель эмоционально и со знанием дела поделился сведениями о том, что девочки тут неплохи, но особо он рекомендует рыженькую. Я иронично поинтересовалась – а, собственно, на кой мне эта информация, – на что удостоилась рассеянного выражениях синих глаз и туманного: «А вдруг пригодится». Дальше в нашем плане были музей об искусстве продажного тела и выставка на такую же тему. Оттуда я шута утаскивала за рукав, так как он опять завис и повторял, что да, он бы сходил. Но главные испытания начались возле здания, в котором выставлялись все пыточные достижения за триста лет. Лель с энтузиазмом начал меня просвещать, даже не заходя внутрь, и замолчал, только когда я напрямую предложила ему заткнуться.
В общем, меня отвлекали. Жутко раздражающим образом, но, как ни странно, достаточно результативным. Теперь меня бесил Лельер Хинсар, а не Феликс Ла-Шавоир.
Наконец-то мы добрались до музея истории. Лель, как законопослушный гражданин и джентльмен, купил нам билетики и, предложив мне руку, пригласил прогуляться по пустынным залам этого достойнейшего заведения.
Экскурсия по музею при свете дня оказалась не менее интересной и увлекательной, чем грабеж под покровом ночи. Мы чинно прошли по памятным залам истории интриг, и Лель обогатил мои скудные знания на эту тему. Далее был павильон с научно-магическими достижениями Малахита за последние пятьсот лет. Осматривая очередной экспонат, я внезапно вспомнила про Алзара Золотого.
– Лель, а что эльфу было нужно в музее?
– То же, что и нам, – гроб с нагом. Ходили слухи, что змей работал еще и на Аквамарин, но, как предусмотрительное пресмыкающееся, он хранил почти все свои самые важные наработки при себе. Стало быть, хранились они вместе с телом в саркофаге.
– А почему так долго тянули с извлечением информации? И посылать на такое дело самого Золотого Хозяина как-то глупо. Фигура слишком высокого ранга для таких поручений.
– Тут ты права, – согласно кивнул шут. – У нас это тоже вызвало немало вопросов, оставшихся без ответа ввиду того, что допрашивать Золотого как обычного шпиона было нельзя. Есть только предположение о том, что он сам вызвался. Такое поведение и стремление к риску вполне в духе Алзара.
– А ситуацию «упал – очнулся – гипс» ему нельзя было устроить? Проверить ментально, пока он был без сознания, или так там еще в таких условиях делают.
– Юлька, ты определенно путаешь магические достижения с фантастическими. Мы не можем прочитать бессознательного человека, а взломать ментальный щит, пока он в сознании… Потом нам правитель Аквамарина Тангир Многоцветный напишет, что жутко оскорблен действиями в адрес посла, на которого вроде как распространяется дипломатическая неприкосновенность.
– Может, потому он и полез? Даже если поймали – никаких последствий. Кстати, что там с содержимым гроба? Нашли носитель информации?
– Нашли. Работаем над расшифровкой.
Еще немного побеседовав на отвлеченные темы, мы повернули к выходу из музея. Незаметно навалилась усталость, и мне больше не хотелось воспринимать новую информацию.
– Ты голодна? – спокойно спросил шут, приобнимая меня за плечи у выхода.
– Есть немного, – слабо улыбнулась ему я.
– Тогда пойдем. Я знаю одно неплохое местечко, где вкусно кормят и балуют отличными десертами!
Мне пришлось вновь подхватить друга под руку и пойти за ним. Почему-то весь сегодняшний день именно так и прошел.
Небольшой ресторанчик, о котором упоминал приятель, был всего в паре улиц от нас. Кормили просто божественно. Лель посоветовал взять салат из морепродуктов и крем-суп из каких-то напрочь незнакомых местных деликатесов. Последний оказался острым, но от этого не менее вкусным. Пытаясь поймать ртом душу, которую выдохнула от остроты, я внезапно поняла, что за все время пребывания в новом мире пыталась игнорировать то, что он, вообще-то, и правда новый. И делала это с успехом! Акцентировала свое внимание только на похожестях с моим миром и не желала видеть дальше, узнавать. Эдакая зашоренность. Почти преступная… Ведь нужно понимать, что Малахит – это не Земля, Кик – не обычный среднестатистический мужчина, да и дружок мой закадычный мало на такового похож.
Феликс – кикимор! А я даже не озаботилась узнать чуть больше о социальном строе как вообще его расы, так и семейства Ла-Шавоиров в частности.
– О чем задумалась? – внезапно спросил Лель. – Ты уже минут десять задумчиво ковыряешься в вазочке с мороженым. В поисках смысла жизни, не иначе. Притом, судя по скорбному виду, ты его уже нашла и не в восторге.
– Ох уж эти твои сравнения, – фыркнула я в ответ и наконец отправила в рот ложечку десерта. – Нет, Лель, смысла жизни я так и не нашла, зато набрела на осознание своего идиотизма.
– О, и в честь чего тебя настигла самокритика? Да еще вот так, с разбегу, можно сказать, тяжеловооруженной конницей…
Я послушно изложила свои мысли и нарвалась на отнюдь не лестную отповедь от шута. Если вкратце, то наш неподражаемый бард считал, что в этой ситуации однозначно правых нет и все одинаково дурные. Потому как Феликс с тем же успехом, что и я, мог бы задуматься на тему психологии свой кошки и о том, что, возможно, хватит уже ее третировать.
– Доела? – закончив пламенную речь, уже более спокойным голосом спросил Лельер.
– Угу. – Я зачерпнула ложку уже давно растаявшего мороженого и задумчиво вылила его обратно в вазочку.
– Тогда хорош медитировать! Пошли гулять дальше.
Меня, не спрашивая, взяли под белы рученьки и вывели из ресторанчика. На улицы Изумрудного города медленно опускался вечер, и уже вовсю горели фонари, разбавляя мягкий полумрак янтарным светом. Я посмотрела на небо, в котором уже погасли закатные краски и зажглись первые звезды, а после на Леля.
– А может, не надо гулять? Я как-то устала…
– Надо, Юля, надо… – непреклонно ответил светловолосый музыкант, ведя меня за собой уже почти на буксире. – Тем более мы почти пришли.
– Куда это? – мигом насторожилась я, сбросив с себя сонное оцепенение. Мир снова обрел резкость, запахи и звуки, и все это начало казаться просто-таки чертовски подозрительным! Мои опасения подтвердила следующая же фраза приятеля:
– Вот мой дом!
Я окинула взглядом особнячок с темными окнами, после табличку на углу дома, на которой значилось: «Улица Пропавшего Рассвета». Тени сгустились еще более зловеще, память любезно подсунула информацию о том, что Лель у нас, вообще-то, маньяк-убийца, и совершенно непонятно, когда у него в голове щелкнет заветный переключатель.
– Лель, слушай, мне кажется, это не лучшая иде… – начала было я, но замолкла, поймав серьезный, даже какой-то немного усталый взгляд шута.
– Почему? – просто спросил он. – Тебе сейчас надо отдохнуть хотя бы до завтра. Возвращаться к Кику – глупо, идти куда-то еще – тем более. Так почему?
– Ты… потому, что это ты, – честно призналась я. – И оставаться у тебя – дразнить гусей в лице зеленых кикиморов.
– Думаешь, зеленые гуси от этого будут менее беситься?
– Не думаю, но зачем усугублять ситуацию?
Как ни странно, дальнейшего спора не последовало. Лель прошел вперед, сел на ступени массивного гранитного крыльца и, похлопав себя по карманам, достал портсигар. Постучал ногтем указательного пальца по металлической коробке, и та отозвалась мелодичным звоном.
– Садись, что как не родная? – кивнул он на место рядом с собой.
Я пожала плечами и села, чуть развернувшись и опираясь спиной о витые перила.
– Итак, милая моя Юля… – Он хмыкнул, щелкнул пальцами, и иллюзия шалопая-шута поплыла, выпуская на волю истинный облик. – Сейчас я буду с тобой говорить как Мастер Хин, хорошо?
Если честно, такой поворот событий почти лишил меня дара речи, а потому я только молча кивнула.
Мастер криво усмехнулся, открыл портсигар и придирчиво осмотрел содержимое. Миг помедлив, все же выбрал нормальную сигару, а не одну из подозрительных самокруток.
– Вот и чудненько. Итак, буду честен и откровенен. Я хочу, чтобы ты осталась. Или даже «мы» хотим, чтобы ты осталась… Так как я никогда не разделял себя на две совсем уж автономные личности, об этом говорить сложно. – Блондин зажал сигару в зубах, подпалил кончик магической искрой и со смаком затянулся. – Потому идиотизм Феликса в данном случае мне откровенно на руку.
Мастер выдохнул горький дым в звездное небо над головой и продолжил:
– Но не до такой степени, чтобы уводить его драгоценную кошку, не дергайся.
– Зачем я тебе… вам? – Да, я все же рискнула задать второй вопрос, чтобы утвердиться в своих предположениях. – Сколько вас?