– Черт! – воскликнул он. – Как неудачно! Я бы хотел лично подпортить ему физиономию!
– Правда? – изумилась Вика. – Ты бы отомстил ему за меня?
– О, как бы я его отметелил! У меня руки чешутся!
В порыве признательности Виктория схватила его кулак, налитый жаждой борьбы, и поцеловала.
– Смелый, а! – не унимался Денис. Его трясло от негодования. – Женщину бить! Какой он мужик после этого?! А ты уверена, что этот урод погиб?
– Конечно, – кивнула Виктория. – Я звонила маме во Владивосток. В декабре все знакомые только и говорили о смерти Кирилла. Он многим насолил.
– Козел!
– И многих его смерть расстроила.
– Да неужели?
– Конечно! Подозреваю, что, если бы Кирилл был праведником, о нем грустили бы меньше. У него осталось огромное количество неудовлетворенных кредиторов. И целые толпы обманутых им людей мечтали его растерзать! А он взял и разбился в вертолете.
– Да. Ты права. Жаль, что он погиб. Как жаль!..
Неисчерпаемая, по мнению Виктории, коробкинская тема все-таки иссякла. И они замысловатым образом вышли на автомобильную тему. Новая знакомая Дениса отлично разбиралась в вопросе.
– У тебя «хонда-прелюд»? Знаю-знаю. Активно подруливающая задняя подвеска и так далее. Тебе подходит этот автомобиль. Во-первых, в нем есть спортивная жилка; во-вторых, он очень комфортабелен. Ионизатор воздуха, телевизор, навигационная система, подогрев зеркал.
– Да, я люблю мою старушку. Откуда у тебя такие знания?
– А что ты удивляешься? Я ведь работаю в автосалоне.
– Кем? Механиком? Консультантом?
– Нет, – моментально приуныла Виктория. – У компьютера сижу. Справки печатаю. Работу продавца-консультанта мне не доверили. Эх! А я ведь могу продать любую машину.
– Серьезно?
– Клянусь! Один раз, когда главный менеджер был в командировке и не торчал в зале, контролируя ситуацию, я на спор впарила покупателю «лендкрузер» за шестьдесят штук. Мужик вообще-то хотел «гелендваген». Странный мальчуган, у нас ведь автосалон «тойота», а не «мерседес». Он бы еще попытался купить турбодизель в отделе колготок. В общем, через пятнадцать минут клиент понял, что всю жизнь мечтал о «лендкрузере». И он его получил. А попутно прихватил серебряную «короллу». Я его уговорила, взял для любовницы.
– И как ты его уговорила?
– Да так. Я немного разбираюсь в материале, в смысле, в параметрах любого продаваемого у нас автомобиля. Наши консультанты, конечно, тоже подкованы, их ночью разбуди, они безошибочно отчеканят характеристики «авенсиса». Но в другом они меня удивляют. Всех наших продавцов постоянно посылают на тренинги продаж. И каждый из них считает себя гением психологии. И что? Они только раздражают покупателей своей настырностью. Главное, я думаю, быть мягкой и восхищенной. Если мужик держит в кармане шестьдесят тысяч баксов, он себя считает богом. А тут подкатывает какой-то ничтожный консультантишко и начинает демонстрировать свою осведомленность и компетентность. Смешно.
– И почему тебе отказали в должности?
– Моя внешность не устроила начальство.
– ?!!
– Угу.
Вика смутилась. Денис не удовлетворился кратким ответом и постепенно выпытал у покрасневшей девицы правду. Признаться, что недавно у нее был ротик крокодила, а не богини, Виктории было сложнее, чем Шумахеру проиграть «Формулу-1».
– Не представляю, – рассмеялся Денис.
– Я и сама уже не представляю. Но поверь, у меня была отличная бедуинская улыбочка, словно я прожила двадцать восемь лет в пустыне и ни разу не видела стоматолога.
– Сейчас найти хорошего стоматолога не проблема.
– У меня не было денег! Я ходила в клинику, причем не в самую шикарную. Мне там насчитали астрономическую сумму. По моим меркам.
– М-да… Слушай, а кто в городе сможет подтвердить, что ты Виктория Коробкина, а не Алиса?
– А надо?
– А разве нет?
Вика глубоко задумалась.
– Но зачем? Ты мне не веришь?
– Верю. Только ты совершенно не отличаешься от фотографии в паспорте Алисы Горностай. И живешь в ее квартире.
– Ну, Денис… Я ведь тебе все объяснила! Ладно, сейчас прикину. В городе я живу всего пятый месяц. И у меня стойкая привычка к конспирации. Но знакомые все же есть. Правда, они меня не узнают. Квартирная хозяйка меня отшила. Это раз. В автосалоне не узнали. Это два. Коллеги почему-то решительно отпираются. Они не только не признают во мне Викторию, они даже утверждают, что я, то есть Виктория Коробкина, никогда не работала в их салоне! Бред какой-то!
– Действительно, загадка.
– Из моей памяти выветрилось двое суток. Я хорошо помню субботнее утро. Я стояла перед шкафом и выбирала одежду. Но куда я собралась идти? И дошла ли? Не знаю. Ничего не помню. Я – героиня сериала. У меня ретроградная амнезия.
– Такое бывает после основательной попойки.
– Значит, меня кто-то напоил. Или я сама себя напоила. Постепенно что-то проявляется… Какие-то лица выплывают из темноты. Люди, множество незнакомых людей. Чужие физиономии. И ковбой.
– Ковбой? – удивился Денис.
– Да. Постоянно звучит в голове слово «ковбой». К чему бы? А еще имя. Марк. Все время слышу это имя!
– Марк и ковбой. Ковбой Марк. Интересно!
– Возможно, постепенно я вспомню, где так шикарно повеселилась и каким образом превратилась в Алису Горностай. Вдруг это пари? Или меня попросили сыграть эту роль?
– А еще кто?
– Что – кто?
– Знает Викторию?
– Не говори обо мне в третьем числе! – возмутилась Вика. – Я и есть Виктория. Ты не веришь?
– На этот вопрос я уже отвечал.
Вика надула губки. Денис смотрел на нее выжидательно.
– Ну, в детском саду меня знают. Куда ходит сын. Воспитатели, директор. Да, там меня знают хорошо – я у них работала нянечкой. Два месяца уродовалась, чтобы Данилу взяли в группу.
– Отлично! Значит, все в порядке. Коллектив садика может идентифицировать тебя как Викторию Коробкину.
– Нет, не может, – вздохнула Вика. – Я сегодня там была. Ненавязчиво так заглянула. Здрасте, говорю, вы меня не помните? Нет, никто не вспомнил. Даже дети глаза вылупили – смотрят, не узнают. Да, дела… Интересно, узнает ли меня сынуля? Он сейчас за городом, у прабабушки. Нина Григорьевна, однозначно, спустит собак. Решит, какая-то авантюристка решила похитить пацана… Ах да! Меня знает Аполлинария.
– Чего? – не понял Денис. – Какая ламинария?
– Аполлинария. Подруга моя бывшая.
– Лихое имечко!
– Да просто Полина. Но с ней я не хочу встречаться.
– Почему?
– Она меня тихо ненавидит.
– За что тебя ненавидеть? – удивился Денис.
– За все. Я заняла первое место на конкурсе красоты. А она только третье. Представь, как ей было обидно, ведь это она выдвинула идею принять участие в конкурсе.
– Тут я немного недопонял. Какой конкурс красоты?
– Обыкновенный. Случился на заре моей юности. «Красавица Приморья-96». Полина сказала: давай попробуем! Мы надели купальники и туфли на высоких каблуках и наповал сразили отборочную комиссию. И на конкурсе выступили тоже отлично, только я заняла первое место, а Полина – третье. Она до сих пор меня не простила. Естественно! Она всегда считалась настоящей, классической красавицей. А я была всего лишь симпомпончиком, очаровашкой. Но в результате первое место отдали мне! Сама виновата, нельзя быть такой высокомерной! Улыбалась бы почаще.
– Вон оно что…
– Но это еще не все мои подвиги. Я отбила у нее Коробкина! Полина встречалась с Кириллом, пока не познакомила его со мной. И он на мне женился!
– Ну, за это Ламинария должна сказать тебе спасибо!
– Как же! Она была от него без ума. Все женщины были без ума от Кирилла. Полина считает, это я превратила Кирилла в монстра, забрав у него сына. Он, видите ли, души не чаял в ребенке. Ерунда!
– Ясно. Вы с Ламинарией не поделили мужика.
– Тогда я не знала, какой это фрукт! А еще Полина завидует, что у меня здоровый ребенок. Конечно, не черной завистью, белой, но все же… Ее сын болен. Ему скоро будут делать операцию. Полина собирала деньги, и я предложила ей свои. У меня всегда была заначка на случай побега. Чтобы купить билет на поезд или автобус, чтобы снять комнату в новом городе. Не бог весть какая сумма, но что-то… Целых два зуба починила бы!
– Ты фантастически добрая девочка!
– И еще – наивная дура. Полина гордо отказалась от моих денег. Не снизошла. А какие могут быть ссоры, когда речь идет о больном ребенке? Нет. Наплевала мне в душу. Забыла, что мы десять лет просидели за одной партой! Мы играли на пианино в четыре руки. А теперь она меня презирает.
– За что?!
– Да, презирает. За все! Я для нее – ничтожество. Конечно, она ведь такая умная, красивая. Она закончила институт, работает по специальности. Денежный приз за победу в конкурсе использовала на поездку в Америку, там стажировалась в компьютерной фирме. А я? Я вышла замуж и бросила институт. У меня нет образования. В программировании я ничего не соображаю. Полина прилично зарабатывает, а я хватаюсь за любую работу. Когда мне нечем было кормить ребенка, я и полы в подъездах мыла, и гувернанткой работала, и продавщицей в «Гриль Мастере», и на рынке овощами торговала. По мнению Полины, ниже пасть невозможно.
– Не понимаю. Разве презирают за честный труд?
– А разве нет?
– Вообще-то ты права, – согласился Денис. – У нас в стране скорее вызовет восхищение человек, сумевший украсть у государства миллиард долларов, чем честный учитель, врач, милиционер.
– Полина, конечно, презирает меня не за мой труд, а за глупость. Зачем я бросила институт? В этом она права. Я на нее не злюсь. Нет, злюсь, конечно. Но когда вспоминаю про ее Николашу, перестаю злиться. У нее огромное несчастье.
– И Полина узнает тебя в новом облике?
– Думаю, да. Она-то знает меня не четыре месяца, а всю жизнь. Но к ней я не пойду! Денис, ты думаешь, я вру? Хочешь, давай позвоним моей маме во Владивосток. И она подтвердит, что я – это я!