(Вскочил.) Если бы мне показалось, что это только случайный инцидент, нечто неорганичное, вступающее в противоречие с духовной сущностью совершившего… О, в таком варианте я бы пренебрег всеми фактами в мире. Потому что — что есть факт? Ничтожность, мизер, бесконечно умаляющаяся величина, антитело, которое… Вы, Игорь, убили этого человека. Вы, вы! Ясно?
И г о р ь. Ясно.
Т а ш а. Как вам не совестно, Алгебров! Выпили, так…
А л г е б р о в. Нет!
Т а ш а. У вас на пальто сзади зеленые полосы. Сели, наверное, на крашеную скамейку?
А л г е б р о в. А, понял. Вы думаете, я — абстрактно, так сказать фигурально? Дескать, убил — вообще? В идее, так сказать? Просто своим существованием на земле? Нет, Игорь. Ты убил реально. Жестокое, подлое убийство преступника, убежденного в безнаказанности. Но безнаказанности — нет. Я, Игорь, был в этот момент на набережной — вы меня не видели. Я сидел на дровах: там, на газоне, большой газон — все так и зовут «большой газон», — там печка. Печка-самоделка, там работяги с завода варят гудрон, у них много крыш с мягким покрытием, заливать, на заводе печку нельзя, пожарники против… Сижу, курю. И вдруг вы, жигуленок, шестерочка, щелк дверцей, сигаретку в зубы… А рядом ограда, звено на ремонте, на нем проволочка и фанерка, и на ней ярко-ярко: «Осторожно! Ведутся работы!» Вы стоите, я сижу, а тут человек, ближе-ближе, задумался, головы не поднимает… (Дрожит от возбуждения.) И тут, я вижу, вы берете и поворачиваете фанерку изнанкой. Изнанкой! И усмехаетесь своей издевательской усмешкой. Стечение обстоятельств. Он хотел опереться, надписи не видно, и… Я далеко, не успел. Не мог… Зачем вы его убили?
И г о р ь. Да-а… Веселый сюжетик.
Алгебров опустился на стул. Игорь, Лара, Таша стоят.
А л г е б р о в. Хотите спросить: почему именно я пришел вестником справедливости? Вестник. По-старославянски — бирюч. Когда-то журнал выходил «Бирюч»… Ты меня в самом деле не видел, Игорь?
И г о р ь. В самом деле, Боря.
А л г е б р о в. Странно. Хотя… Это довольно далеко, дрова. Это я еще допускаю.
И г о р ь. Что ж ты, Боря, никак не проявил себя? Не помог мне тащить пострадавшего, вызывать «скорую»? Это тоже странно.
А л г е б р о в. Я… У меня все похолодело, сжалось, я… я не ус…
И забарахтался на полу. Это Игорь рывком выдернул из-под него стул.
И г о р ь. Параша. Сучье ухо. Вошь тифозная… Простите, девочки. Всплыло дворовое детство. Как-никак три привода имел.
Очень не сразу Боря Алгебров поднялся, долго не мог найти трубочку. Долго не мог сообразить, что случилось.
Т а ш а. Неудачник. Дома небось только продавленная тахта и хромоногая табуретка. Во Франции таких называют клошары.
А л г е б р о в. Что вы сказали, девочка? (Пошел.) Когда к вам снова придет замерзший человек — обязательно предложите ему стакан горячего чаю. Даже если он перед этим сжег город. (У стеллажа задержался; удивленно.) «Наука и жизнь», Марина Цветаева, зарубежный роман двадцатого века… Все, как положено. Как в лучших домах. А это что? (Смотрит на стоящую на стеллаже бутылку.) Новая мода — собирать в бутыль из-под шампанского гривенники? Сколько ж сюда влезет? От моды, значит, ни в чем не отстаете, молодцы. Желаю дальнейших успехов… Само собой, показания свои я предоставлю соответствующим инстанциям. (Ушел.)
И г о р ь. Вот сволочь.
Т а ш а. Больной человек — чего требовать!
Молчание.
Л а р а. Противно.
И г о р ь. Вот именно. Как вспомню это ползающее обезьяноподобие.
Т а ш а. Вы простите, но в двенадцать у нас мероприятие. Привезли пленку, выступления олимпийцев. Будут прокручивать на видике. Не хочется пропускать. Не усугубляйтесь, ладно? (Вышла.)
Л а р а. Игорь. Скажи: что все-таки было на набережной? Только то, о чем ты рассказывал? Ты стоял, человек шел, упал. Все?
И г о р ь. Вопрошаешь почти как прокурор. Не рано ли? Я изложил вам, подруга жизни, всю историю. А чего не изложил — того вам и знать не треба. Чуете?
Л а р а. Я очень боюсь за тебя, Игорь.
И г о р ь. А ты не бойся.
Л а р а. Последнее время с тобой происходит что-то непонятное. Этот жуткий подначивающий тон, которым ты доводишь сотрудников. Мне страшно подумать, что…
И г о р ь. …Товарищ Алгебров сказал истину? Вон он. Даже с нашего четырнадцатого видно: стоит в будке и крутит диск. Дозванивается до органов правосудия? Спустись, вырази солидарность.
Л а р а. Подлец! (Схватила чашку — и об пол.) Подлец!
И г о р ь. Бей мельче — собирать легче! (И хвать об пол бутылку с гривенниками.) Алгебров прав — завели моду: бутылочки, копеечки.
Т а ш а (заглянула). Обдать из брандспойта?..
И г о р ь (прохаживается с некоторой осторожностью — осколки). Придется потревожить тень Красса. Не хочется… Но, знаешь, беседа с тобой натолкнула меня на ту идею, что я совершаю ошибку. Слишком легкомысленно!.. Найдутся друзья, которые захотят воспользоваться эпизодом на набережной, чтобы сбить меня с ног. Или хотя бы дать по косточке.
Л а р а (как будто ничего не происходило). Безусловно.
И г о р ь. Вывод: звони мальчику Коле.
Л а р а. Может, не стоит опережать события?
И г о р ь. Наоборот. Потом он спросит, почему сразу не обратились? Коля — один из районных следователей, набережная — скорее всего его вотчина, так что во всех вариантах вести следствие будет он. Если будет. (Открыл телефонную книгу.) Дружба по собакам — это не так мало в наше время.
Л а р а. С чего начать?
И г о р ь. С воспоминаний. Как звать его пса? Федя? Для собаки слишком человеческое имя. Вспомни, как вместе гуляли. Он знает о смерти Красса?
Л а р а. Все знают.
И г о р ь. Скажи, что хотим завести новую собаку.
Л а р а. Ты же против?
И г о р ь. Я еще подумаю.
Л а р а (набрала номер). Как его — Николай?.. Отчество?
Игорь дернул шеей: не ведаю.
Але. Будьте добры Николая… Передайте, что звонила Лариса. Из девятьсот восемьдесят восьмой квартиры. Бывшая владелица Красса. (Положила трубку.) Скоро вернется.
И г о р ь. Мальчик Коля сделает все. Сокрушительно влюблен. Договорись пообщаться. Или пусть заглянет, это лучше. Нет-нет, ничего нельзя пускать на волю волн. Единственное, о чем жалеешь из будущего, — это то, что чего-то не предусмотрел в прошлом. На днях зайду в семью покойного: на всякий случай надо запастись сведениями, не был ли он близорук, рассеян. Это пригодится всегда. Он жил вместе с сестрой. Надежда Александровна, художница, — знаешь, мастерская в подвале? Да и по смыслу нехорошо не зайти. Я был непосредственным свидетелем гибели ее брата.
Л а р а. Ты неплохо осведомлен.
И г о р ь. Что ж удивительного! Участковый листал его документы… (Взглянул в окно.) Опять. Погрелся в будке — и… Октябрь — а он мерзнет, как старец восьмидесятилетний. (Накинул куртку.) Сбегаю — поразмяться в баскет.
Л а р а. Ты не завтракал.
И г о р ь. Пик аппетита прошел. Придется нагулять. Когда понервничаешь — непременно стоит сбить ритм. Покидаю мячик, и через полчаса начнем нормально жить.
Л а р а. Пережди, пока исчезнет этот дурак.
И г о р ь. Зачем? (Вдруг засмеялся.) Фанерка… Изнанка… Бред умалишенного. Кто поверит?.. Хотя не так уж дурно придумано. Не то что толкнул, ударил. Примитивно, без фантазии, для следствия — привычный штамп. А тут… Ну, например, захотел Игорек похулиганить. Рискованно попроказничать. Зачем? А, настроение было плохое… Человечество разонравилось!
Л а р а. Игорь!..
И г о р ь. Между прочим, настроение действительно было плохое. (Побежал, и, кажется, слышно, как он стучит кроссовками по всем четырнадцати этажам.)
Вошла Т а ш а.
Т а ш а. Мама.
Л а р а. Да?
Т а ш а. Думаешь, могут возникнуть неприятности? Хотя, конечно, в любую минуту можно ждать атаки. Надо приучить себя все время быть наготове. Да? Неприятности, приятности, опять неприятности? Линия бытия?
Телефон.
Л а р а (сняла трубку). Николай? Да, Лариса. Выгуливали Федю? (Ей не по себе.) Нет, просто возникла необходимость посоветоваться. Только вы можете помочь… Чем скорее, тем лучше.
З а т е м н е н и е.
Подвал, где мастерская Надежды Александровны. Мольберты, рисунки. Краски, кисти…
Н а д я. Этот безумный, безумный, безумный день! (Появилась; небольшого роста, седоватая, моложавая.) Неисправимый порок — оттягивать работу до последней черты! Вари, Гаврюша, кофий — черный-пречерный, злой-презлой, надо себя взбодрить.
Появился Г а в р ю ш а — лохматый, голосистый.
Г а в р ю ш а. Наденька! Твои цветы вопиют: хотим жить! Мне нравятся эти хризантемы!
Н а д я. Астры.
Г а в р ю ш а. Астры?
Н а д я. Астры.
Г а в р ю ш а. Всегда путаю поздние хризантемы с астрами!
Н а д я (отрешенно). На улице дождь?
Г а в р ю ш а. На улице солнце! И ветер! По григорианскому календарю — начало ноября!
Н а д я. Нет, я должна подумать.
Г а в р ю ш а. Наденька, мне кажется, ты ловишь в море фаршированную щуку! С голубым пером! Все рисунки превосходны!
Н а д я. Ягодный рыночек у метро не получился. Выключи телефон.
Г а в р ю ш а. Наденька, извини. Мы условились: в восемнадцать тридцать зайдет этот человек.
Н а д я. Это ужасно! Что придумать? (Смотрит на рисунки.)
Г а в р ю ш а. Я — осел. Надо передоговориться.
Звонок в дверь. Входит И г о р ь.
Увы!..
И г о р ь. Разрешите?
Г а в р ю ш а. Да-да…
И г о р ь. Дверь настежь.
Г а в р ю ш а. Мы вас ждали.
И г о р ь. Я некстати?
Г а в р ю ш а. Что вы?..
И г о р ь. Я давно хотел зайти к вам. Сразу после всех событий хотел. Но вас не было.