Г а в р ю ш а. Мы уезжали.
Надя молча смотрит на Игоря.
И г о р ь. В телефонном разговоре вчера я изложил основное. Я рассказывал, в тот вечер я случайно прогуливался по набережной. Разумеется, самого момента катастрофы я не видел, но… Когда все уже случилось — я вызывал «скорую», помогал санитарам. Может, вас интересуют какие-то подробности?
Н а д я. Спасибо, вы добрый человек. У вас — умные глаза. Любимая Сережкина фраза: «Умные глаза». Гаврюша, сделай кофе побольше, в цахкадзорской джезве. (Игорю.) Цахкадзор — местечко в Армении, где джезва куплена. Гаврюша сварит и на вашу долю, не возражаете?
Г а в р ю ш а. Я добавлю зернышко кардамона — для пронзительности. (Вышел.)
Н а д я. Мы уезжали к близким приятелям в Руссу. Чтобы немного восстановиться. Единственный способ. Хорошо, что вы зашли, мне хотелось с вами встретиться. Хотя по телефону вы очень точно все рассказали. Я беседовала с врачом «скорой», с участковым… У Сергея не было детей, в данном случае это большое облегчение. Садитесь.
И г о р ь. Я должен скоро идти.
Н а д я. Чашка кофе не помещает.
Пауза.
И г о р ь. Ваш брат жил здесь?
Н а д я. Нет, у него была, что называется, своя жилплощадь.
И г о р ь. Это он?
Смотрит на рисунок на стене.
Н а д я. Только, к сожалению, портретного сходства не ищите. (Засмеялась.)
И г о р ь. Я понимаю — художественный образ, а не фотография. (Почти вкрадчиво.) Сергей Александрович был по профессии географ?
Н а д я. Да, такая кажущаяся почему-то школьной профессия. (Засмеялась. Тон Игоря ее слегка напрягает.)
И г о р ь. Географ. Смешно, но звучит, действительно, школьно. Впрочем, каждая профессия или должность несет на себе фирменный знак. Лейбл. Например, о профессорах говорят всегда как о людях рассеянных.
Н а д я. Сергей не был профессором.
Пауза.
Ч-черт!.. Опять отпоролась! (Очень непосредственно задрала край юбки.) Зловредина! И опять с этого боку! (Взяла иголки-нитки.)
И г о р ь (взгляд его упал на толстый фолиант). Фотоальбом? Можно? Страсть люблю изобретение великого Надара.
Н а д я. Надара? А, изобретатель фотографии. Простите, Игорь Павлович, вы выражаетесь как-то викторинно. Я имею в виду викторины на прогулочных теплоходах.
Игорь, сделав вид, что не заметил легкого укола, взял альбом.
Н а д я. Знаете, что меня еще утешает? То, что все произошло в считанные секунды: что называется — не успел испугаться. Сережка был немного трус.
И г о р ь. Трус?
Н а д я. Почему вы удивлены?
И г о р ь. Ну, обычно в таких случаях о человеке говорят только позитив. Впрочем, вы сказали — «немного». «Немного трус» — нормально.
Н а д я. Трус — не в поступках, в поступках он был довольно решителен. А в ожидании, когда что-то предстоит. Вы что-то хотите спросить?
И г о р ь (листает альбом). Да нет… Разве?..
Н а д я. Что?
И г о р ь. На фотографиях Сергей Александрович тоже без очков. Мне казалось, по типу он должен быть близорук?
Влетел Г а в р ю ш а.
Г а в р ю ш а. Наденька, ты не права! «Рыночек у метро» — прекрасен. Неожиданный взгляд, щемящинка!
Н а д я. По-моему, дерьмо.
Г а в р ю ш а. Надя, это не дерьмо!
Н а д я. Я оскудела потому, что слушала таких, как ты. Сережка и ты усыпили мою художественную бдительность. Залили кретинскими комплиментами. Я больше ничего не смогу.
Г а в р ю ш а. У меня нет слов. (Исчез.)
Н а д я (с легкой усмешкой). Завтра я должна представить работы отборочной комиссии. А у меня в мозгах полная сумятица. Наброски сделаны в совсем иную эпоху моей жизни. И теперь мне жутко не нравятся. После Сережиной смерти произошел какой-то перелом. Так тоже, видимо, случается?
И г о р ь. Увы, я не силен в психологии творческих процессов.
Н а д я. Вы — технарь?
И г о р ь. Чувствуется?
Н а д я. Но, как все теперь, интересуетесь живописью?
И г о р ь. Отвечу так: жена на выставки ходит. (Смягчая.) Интересуюсь, в принципе. Значит, Сергей Александрович не носил очки?
Надя как будто не слышит.
(Захлопнул альбом. Мотнул головой в сторону кухни, откуда слышатся обрывки оперных фраз.) Ваш супруг?
Н а д я. Вероятно, он бы не возражал. Гаврюша — мой древний приятель, сочувственник и изумительный мастер-печатник. Все мои гравюры отпечатаны его руками. Соответственно, я без него, как без рук. (Засмеялась.)
И г о р ь (повернулся к мольбертам). Вы — член Союза художников?
Н а д я. Какое это имеет значение?
И г о р ь. Если член Союза, все будет в порядке. Свой своему и так далее.
Н а д я. Неожиданный вывод.
И г о р ь. Сверхнормальная ситуация. У нас главное попасть в заповедную ячейку, а там… В вашей ячейке, говорят, грандиозные события? Новое руководство? Переворот?
Н а д я. Но не вооруженный.
И г о р ь. И что — сразу появятся новые Ван Гоги, Рафаэли, Сальвадоры Дали?
Н а д я. Это разные художники.
И г о р ь. Вообще я считаю: очень уж у нас носятся с творческой интеллигенцией. Особенно на данном этапе. Я вот мчусь на службу к восьми, и тут же — напряженка, в очередь стоят с вопросами, ответственность со всех точек пялится, чуть что. (Взял себя за горло.) А кто-то может пейзажики изображать, нотные значочки выводить, кофеек попивать, и все когда душа пожелает. Хочу рисую, хочу кейфую. И, кстати, вот они-то в эпицентре престижа, они по ТВ выступают, учат, как жить, я бы их, как класс… Или так: хочешь быть творческим деятелем — отработай предварительно двадцать лет на производстве. Естественно, присутствующих не имею в виду.
Надя хохочет — до слез. Заглянул удивленный Гаврюша, ушел.
Н а д я. Это очень смешно — насчет присутствующих.
И г о р ь. Ван Гог, между прочим, не был членом Союза художников.
Н а д я. Вы поклонник живописи Ван Гога?
И г о р ь. Я — поклонник справедливости!.. Вы любили вашего брата?
Н а д я. Очень.
И г о р ь Я так спрашиваю — потому что родственники часто терпеть друг друга не могут. Впрочем, такие вещи не принято выводить на поверхность. (Сухо.) У меня к вам вопрос. Не появлялся ли тут некто с нестандартной фамилией — Алгебров?
Н а д я. Мы уезжали в Руссу, вы забыли.
И г о р ь. Это такой прощелыга, который может поймать на вокзале, залезть в форточку или даже оказаться в Руссе.
Н а д я. Он хром?
И г о р ь. Почему?
Н а д я. Согласно легенде, дьявол — хром.
И г о р ь. Просто подонок.
Г а в р ю ш а (в руках джезва с дымящимся кофе). Сейчас, сейчас…
Н а д я. Как он выглядит, этот Алгебров? Гаврюша, прислушайся — помнишь, ты начал рассказывать про…
И г о р ь. Такая гиена. Прямостоящая. В патологически длинном ратиновом пальто модели тысяча девятьсот шестидесятого года. Давно амортизированном. Пальто наглухо застегнуто, гиена мерзкая.
Гаврюша и Надюша переглянулись.
Ну, как? Не стесняйтесь, Гаврюша — подкатывался он к вам?
Г а в р ю ш а (не сразу). Да, этот человек подходил ко мне.
И г о р ь. Вот так-то.
Г а в р ю ш а. На всякий пожарный я еще заварил кофейку. На добавку.
И г о р ь. Что же гиена вам сказала?
Г а в р ю ш а. Кофе не имеет права остывать. По определению.
И г о р ь. Я задал вопрос.
Н а д я. Гаврюша, скажи, коли товарищу так хочется.
Несколько секунд молчали все.
Г а в р ю ш а. «Передайте привет вашей… подруге». К сожалению, он употребил другое слово. Неинтеллигентное. Он перехватил меня вечером, я ездил к Невскому в булочную, единственная булочная, которая торгует до девяти, у нас не было ни крошечки черного. Я иногда люблю пожевать ржаного даже ночью. А Надюша утром вообще не может без… (Растерян.) Конечно, я сразу вспомнил — я его встречал. Около универсама, у поликлиники, ну, наши самые посещаемые места. Так сказать, микрорайонные променады. Микрорайонные променады, неплохо звучит, правда, Надюша? Мы и вас видели, верно, Надюша? Вы часто гуляли с…
И г о р ь (погружен в размышления). Да, да… Гулял с… Я вот что хотел сказать. Алгебров обвиняет меня в том, что я причастен к смерти Сергея Александровича. Скажем так: — помог ему погибнуть. Снял или повернул дощечку с предостерегающей надписью.
Г а в р ю ш а. Так кофе… Надо принимать; а то…
Молчание.
И г о р ь. Хороший вы человек, Гаврюша! Какие из вас веревочки можно вить!
Г а в р ю ш а. Прекратите! Как вам не стыдно!
Надя поглядывает на Игоря.
И г о р ь. Могу догадаться, какое слово употребил товарищ Алгебров. Партнерша. «Передайте привет вашей партнерше». Все ассоциации, которые могут придти в мозги Алгеброву — я знаю. Я этих нехромоногих дьяволов еще на Севере навидался: у меня в СМУ один работал… С позволения сказать — работал. Иконы в церквах воровал. Так вот, возвращаясь к Алгеброву…
Н а д я. Мне надо сделать один звонок. (Взяла телефон, вышла.)
Игорь прохаживается. Гаврюша, стараясь не показывать, следит за Игорем.
И г о р ь. Простите, как ваше полное имя-отчество?
Г а в р ю ш а. Гаврила Романович. (Очень сухо.) Как Державина — так что запомнить легко.
И г о р ь. Вы, надеюсь, не сердитесь? Я не хотел вас обижать — вырвалось.
Г а в р ю ш а. Я не сержусь. (И как будто теперь он обязан идти навстречу.) Самое ужасное было, что Надюша никак не могла заплакать. Никак. Мы уехали в Руссу, там наши друзья, замечательные люди, и когда мы вышли на перрон, и она увидела наших друзей — новая обстановка, какая-то встряска — она, наконец, заплакала, и ей сразу стало легче. Надюша — волевой человек…
И г о р ь. Заметил. (Мягко.) Надеюсь, у вас нет сомнений, что Алгебров клевещет на меня?