рпризов… Постепенно музыка стихает.
Л а д а (подошла к Петру, присела на корточки). У меня в детсаду, у старшеньких, тоже есть Петя. И тоже страшно возбудимый… Так я ему обычно: Петюня, посидим три минуты спокойно и подумаем об австралийском медведе — коала. Приводит мысли в порядок. Подумаем, Петюня? Ты бы не возражал, если бы я всегда была у тебя под рукой? Свистнешь — тут как тут, не свистнешь — сижу и не дышу. Так?
П е т р. Идеальный вариант для каждого мужчины.
Л а д а. У тебя новая любовь?
П е т р (это ему уже не понравилось). Даже если этого еще нет, это может возникнуть в любой момент. Я тебе только что объяснил: я — свободный человек, и ты должна быть готова.
Л а д а. Не напрягайся, серденько. Я на тебя не претендую. Вот те крест. (Стянула с головы колпачок, волосы у нее пышные, светлые, подошла к зеркалу.)
П е т р (обернулся). В каком смысле не претендуешь? Как понимать? (сразу яростно:) Появился некто? Оперативно! Да, я за свободу, но…
Лада не оборачивается.
Все-таки мы не чужие… Расскажи, кто он? — Я могу помочь, дать какой-то совет…
Л а д а. Нужен мне твой совет!.. (Захохотала и заплакала одновременно.) Дурак ты. Неужели не понимаешь… Будет тебе идеальный вариант. Я тебя люблю — очень… Свистнешь — прибегу.
П е т р (прислушивается, но сейчас тишина полная). Четкое предчувствие: никто из наших не приедет. Что-то случилось, еще не знаю что, но никто не приедет. Мы останемся в замке вдвоем.
Л а д а. У меня другое предчувствие. Приедут. Максим — точно. И Лиза Калитина.
П е т р (опять напрягся). Калитина не приедет. (И хотя Лада молчит:) Точно — не приедет. (И чтобы окончательно отойти от «шерстящей» темы.) Странная все-таки хата. Не то временная выставка под девизом «Прошлое и настоящее подленинградской дачи», не то покинутое стойбище. В этом есть нечто щемящее… (Покрутил колесико транзистора, мелодия возникла и исчезла. Подошел, взял Ладу за руку, повел вглубь.) Почему ты не хочешь, чтобы мы остались вдвоем?
Откуда-то справа появилась высокая фигура, вся засыпанная снегом.
Такие славные закутки… Все, что нужно для жизни, все… Странно только — ни одной книги. (Отдернул какую-то шторку.) О! Ахматова, Белый! Пильняк — мои любимые двадцатые. Может, это дом чудес?
Снежный человек исчез.
Л а д а (мажорно). Если б этот дом был мой — ты бы на мне женился?
П е т р. В сей же миг.
Хохочут; Шмелев тянет ее за собой, потом взбегает на площадку, где окно.
Иди сюда. Это будет наш угол. Наша раковина. Утром проснешься, отдернешь занавеску — и увидишь деревья, землю… Услышишь запах погоды… Иди сюда, Ладушка. Я буду честен — до сумасшествия. То, о чем мы договаривались, — в силе: я не имею права себя связывать, но… Сейчас я очень тебя люблю. И если бы судьба оставила нас в этом лучшем из дворцов навсегда — я был бы счастлив! Клянусь! Лезь сюда. Можем мы один раз поступить так — как хочет душа?! А завтра — будь, что будет.
Л а д а. Можем, заинька, а чего же? Я у мамы дурочка. Прическа была такая, сто лет назад, моя старушка носила, шло ей, судя по фоткам…
Опять появился В ы с о к и й. Снег успел стряхнуть. На нем полупальто из синтетического каракуля и петушок. Даже с виду ясно: он очень силен физически.
Всю жизнь говорю себе: того и того не делай — тебе же будет лучше, тупая… Тут бы и поставить точку. А я — почему лучше? Почему не делать? И — делаю… (Пошла к лестнице, вдруг повернулась, села в кресло. Тихо.) Я беременна.
П е т р. Повторяй, как молитву. Ни прошлого, ни будущего — есть только этот день. И этот дом, который нас приютил. Один счастливый день — разве не стоит всей жизни? Повторяй…
Л а д а, (резко). Ты слышал, что я сказала?
Может быть, не слышал, может, не слышал и В ы с о к и й. Вероятно, он сделал какое-то движение, а может, они просто почувствовали его присутствие. Оба растерянно смотрят на него.
В ы с о к и й (с усмешечкой). Ин-тим-тимчик? Как мебель вывозить будем? Вертолетом? Сдавать надо на Марата — там это рококо оценивают в среднем на пять процентов выше. (Снял куртку, начал разминаться.) Проледенел мал-мала. (Но тут же разминка сменилась необычными выпадами.) Сюто — спазм обоих полушариков. Тейша — сердечко отказало… (Подошел к Ладе, аффектированным жестом взял руку, поцеловал.) Бледненькая, Мелодрамочка, он тебя не обидел? Может, наказать? Этот высоколобый давно мне душу ест. Не торопись — я его в любой момент… (Показал — что… И вдруг замер.) Хорошо здесь, только очень тихо. У меня от такой тишины — вальты могут пойти. По-научному, галлюцинации. (Обходит музыкальный салон, трогает инструменты — хаотические звуки.) Это всё — филармония. А настоящая музыка имеется? Кто сегодня ответственный? (Он непрерывно провоцирует — его способ общения.)
П е т р (не хотел бы ссориться). С организацией на сей раз тускловато. Борух обещал свои пленки, но… А ты пошарься — может, найдется какой-нибудь музыкальный ящик… Тут такой домишко: что ищешь — то находишь. Или по-английски. (Растягивая губы.) О чем мечтаете — то получите.
В ы с о к и й. Макс желает «Панасоник». С цветиной, чтобы четыре тумбы, ушки стерео… (Открывает дверцы, выдвигает ящики. Оценивающе взглянул на Ладу и Петра — исчез.)
П е т р. Откуда взялся этот неандерталец? Сто лет его никто не видел… Чего ты веселишься? Ты его, что ли, пригласила? Почему и знала, что он явится?
Л а д а. Макс — тоже экс-член нашей экс-секции.
П е т р. Гипотетически — он, по-моему, питал к тебе чувства?
Л а д а. Гипотетически — ты его, по-моему, немного испугался?
П е т р. Гипотетически — ты, моя милая, по-моему, непоправимо глупа. (Спустился вниз.) Я давно ничего не боюсь. Разучился.
Л а д а. Как ты думаешь, он слышал то, что я сказала?
Шмелев прохаживается.
А сам ты слышал?
М а к с (идет, перебирая руками шнур, тянущийся к музыкальному «салону»). Не «Панасоник», но и «Грундиг» — не бедно. Товарищ Шмелев прав — волшебная избушка. А я — это ж надо! — мог не приехать. На электричку опоздал, решил — все. Вдруг автобус — подкатывает, как по вызову. Ну, думаю, — значит, кому-то нужно, чтоб я сюда прибыл. Как ты считаешь, Ладушка?
Мелькнули разноцветные вспышки, зазвучала музыка. Макс задвигался в ритме. Танцует он в жанре «театра представлений», вместе с музыкой умирает, трепещет от восторга. Вызывает на танец Ладу. Лада включается. Как-то неловко включился Шмелев. И тут же Макс начал с пафосом.
События назревают, события!.. На днях встречаю нашего горячо любимого старосту Боруха. Смотрю — сияет, как семга свежего посола. Обожает товарищ, когда наши общаются, женихаются… Одна брачная пара в заделе, надеется, что в недалеком… Почему не спрашиваете: кто есть кто? Она… Даю словесный портрет. Изящная, рюмочка на цыпочках. Проходит курс наук в университете. Секёте? Примета особая, для шпионов. Тут (потрогал мочки ушей) ювелирочки. Крупногабаритные. Он…
Шмелев остановился, но не знает, что предпринять.
Рост — ну, не больно… Плюгаш… На щеке — бородавки нет, на лбу — тоже… Шевелюры тоже нету… (Хохотнул.) И мускулов — нету…
Лада остановилась. И музыка кончилась. А Макс все движется…
Может, мы их еще увидим рядышком. Хотя, наверное, он ее отговорил приезжать. Беспокойный он. Из этих, из невротиков…
Шмелев кинулся на Макса, тот без усилия отшвырнул его.
Я ж говорю: неврастения — болезнь века.
П е т р. Ты… ты…
М а к с. Кто — я, лепесточек? Я же знаю, что у тебя на языке. Дескать, Макс — нехороший. Макс в газету попал, «Купчик гуляет» — заметка. Ждем писем. Макс в кафе «Орбита» зашел. Макс два кэгэ черной икры хотел скушать. Так? Ну, рассказывай. Про черную зернистую — всем интересно. Правильно, Ладушка?
Макс и Шмелев опять стоят лицом к лицу.
Л а д а (лихо, грубо. Городская девчонка — чего там). Ну-ка, вы!.. (Схватила скамеечку, замахнулась.) Шпарьте отсюда! Мне причесаться нужно! Ну!..
М а к с (обнял Шмеля). Дама просит. (Повел.) Нет, я его до смерти не убью. Зачем? Армии нужны солдаты.
Освещается циферблат часов. Часовая мелодия. Лада одна стоит около лестницы. Вдруг схватила стеганку, метнулась вглубь, явно решив сбежать… Неожиданно возникает гуд тяжелого грузовика. Кажется, вот-вот врежется в дом… И тут же — обрывом — тишина.
Входит засыпанная снегом женская ф и г у р к а.
Ф и г у р к а. Привет.
Л а д а. Ты приехала на машине?
Ф и г у р к а. Там, действительно, кто-то ехал. Мне даже казалось, к этому дому. Кто из наших уже здесь?
Л а д а. Кто вас конкретно интересует, Лиза Калитина?
Л и з а (отряхивается, снимает шубку). Что в мире творится!.. Сажусь в священный третий от конца — наших никого, выхожу на станции — ни человечка. Ну, думаю, накладка вышла: либо я что-то перепутала, либо вся рота шагает не в ногу… Тут во мне взыграл авантюрный дух: решила добираться в одиночку… (Беспокойно оглядывается.) Иду и повторяю: via est vita. Дорога есть жизнь. Ну, и все прочие заповеди великого Эрика. Представляешь, наша Лизонька — одна в каком-то сомнительном пригороде? Та самая Лизонька, которая жутко боится собственной парадной. Помнишь, как вы все толпились внизу — ждали, пока я допрыгаю до своей двери?
Л а д а. Помню.
Л и з а. Ты не ответила. Кто из наших уже прибыл в этот средневековый замок?.. (Подошла к зеркалу, сняла шапочку: красивое лицо, аккуратная прическа — никаких украшений…) Ну, а как поживает твой «СЕРП»?
Л а д а. Уже не поживает.
Л и з а. Что же сотворилось? Уровень у вас был не хуже, чем у людей. Кое-какие ваши песенки мне даже нравились. Где теперь подвизаешься? Перепорхнула в другой ансамбль?