П е т р. Всё. Понял — кто он. И откуда. (Ходит.) Ну, игрун! Ну, хитрован! Все они теперь научились крученым подачам. Чуть зазеваешься — всё! (Лизе.) Он мне даже Вел. Чела напомнил. Тот тоже ведет мягонько, мечтательно так, и вдруг — раз! — и ты уже под колесом. Молодцы эти сорокалетние, разыгрались!.. Впрочем, пару ошибок он допустил. См. финал монолога… Они-то его и раскрыли.
Л е в к а. Ошибаешься, Шмелек. Кто он есть и зачем он здесь — ведомо только мне. Увы!
Л и з а (насмешливо). Не терзайтесь, соратники. Я об этом человеке знаю довольно много… заочно — я знакома с ним этак лет пять…
Л а д а. Смешно. Оказывается, мы все его знаем. Поделимся?
Э л я. Элечку спросите. Она действительно знает.
П е т р. Спрашиваем — отвечайте!
М а к с (катит тележку, уставленную фруктами, орехами, в центре — впечатляющий торт. Яростно). Всё! Нет его. Улетел в дымоход! Вот это есть! Кто фисташки пробовал? Хоть раз в жизни?! Тортик — тоже не бедный. Все съедим подчистую. Наголо. Пусть знает, с кем имеет дело!
Э л я (иронически). Он сказал: запасы неисчерпаемы. (Взяла орехов, ушла.)
Остальные не налетают.
Л е в к а. Оставьте мне горсть фисташек, а то помрешь, не отведав… А я пока прогуляюсь к нему.
П е т р. Лев, клиника! Зачем? Если желаешь — могу сказать, кто он. Моя версия — скромная, но точная.
Левка пошел.
М а к с. Заболели оба. Ладно, хотите открою, откуда этот тип?
Осветился большой экран в глубине — цветное изображение.
Г о л о с а:
— Кассетотелевизор.
— Я один раз наблюдал.
— Кто включил?
— Может, А. Б.?
Звучит музыка, сопровождающая какой-то видовой фильм. В эркере появился А. Б., сел за стол. На плечи у него накинут старый полувоенный китель; очки. Пишет. Танцуя, появляется Л е в у ш к и н.
Л е в к а (не дождавшись взгляда Человека в кителе). Зрелище было — Театр на Таганке. Темень, софиты — ну, в смысле прожектора с осветительных мачт… Мы с рациями. (Говорит как бы в микрофон.) «Эдик, как ситуейшн?» — «Левушкин, вы приступили к операции «Листопад»?» Осень, листья как раз сыпались. Два бойца-охранника на стреме… Снимаем закрутки, вскрываем пломбы. Шампунь пенистый, фирмы «Фармус», в пластмассовом фасонном флаконе, для нормальных и сухих волос… Два блока сигарет «Салем» — бодрящих, с ментолом. Ну, и пресловутый «Ред-уайт» с двойным действием. Двойное действие звучит символически, не правда ли? (Сел.)
Человек в кителе пишет.
Не торопитесь протоколировать, я вам потом один к одному повторю, в соответствующем кабинете… «Стрелку» курите? (Достал коробочку.) У меня уцелела одна сигаретина «Салем». Из тех… Немножко сломалась, я подреставрировал. Хотите? По сравнению с вашими — эпоха… (Совсем смутился.)
Ч е л о в е к в к и т е л е (не поднимая головы). Скажите, Левушкин, кому первому пришла в голову идея операции «Листопад»?
Л е в к а. Не мне. (Вспыхнул.) Вот так и начинаешь в гада ползучего превращаться. Мне, не мне — какая разница? Может, мне.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Сколько участвовало? Вся бригада?
Л е в к а. Нет, закладывать не буду. Простите великодушно.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Цифра. Не фамилии.
Л е в к а. Ну, пятеро…
Ч е л о в е к в к и т е л е. Пятеро. И все с четвертого курса юрфака?
Л е в к а (кивнул. И тут же вскочил). Раскололи! Чего теперь проще — пятеро, с четвертого курса, бригада известна… Вы дошлый работник, все по науке, курс «Криминалистика»… Сдавал, четверку поимел… Все, дяденька, аут! Вызывайте по форме с повесточкой!..
В центральной комнате оживление достигло пика.
М а к с (щелкая и раздавая орехи). Гуляй, пляши, говори якши! А вот какие-то орехи великаны — даже не пойму какие. Может, маньчжурские, вроде такие есть. А может, кокосовые. А внутри кокосовое молоко?!
Л а д а. А где Элеонора?
П е т р. Исследует дом. И в ее мощном мозгу зреет идея. И, между прочим, если кто-то попадет в яблочко, — то она.
М а к с. Да что он вас всех примагнитил, этот А. Б.? Пока дают — пользуйтесь жизнью. Ладушка!
Л и з а. Что все-таки с Левкой? Всегда считала его человеком, обреченным на благополучие… Может, посмотреть?
Работает кассетотелевизор, звучит музыка. Но внимание ребят по-прежнему приковано к эркеру.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Остается выяснить одно. Главное. Мотивы преступления. Хотели сбыть похищенное?
Л е в к а. Зачем?
Ч е л о в е к в к и т е л е. Чтобы заработать, естественно.
Л е в к а. Что заработать?
Ч е л о в е к в к и т е л е. Боже мой, ну что заработать? Деньги.
Л е в к а (почти возмущенно). Для чего?
Ч е л о в е к в к и т е л е. Для чего деньги? Чтобы иметь их.
Л е в к а. Так они у меня есть. Две стипендии. Элькина родня, мои родичи субсидируют. Вполне достаточно.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Ладно. Тогда, значит, вас кто-то принуждал пойти на преступление? Оказывал давление, угрожал? Так?
Л е в к а (отрешенно). С другой стороны, абсолютно неправдоподобно… Даже если сержант успел… А может?.. (Вернулся в реальность.) Угрожал? Что вы, свои же все ребята. Интеллигентные, спокойные.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Может, причины психологические? Захотелось почувствовать себя в шкуре преступника? Понять извивы его мышления? Наверное, с будущим юристом могло такое произойти?
Л е в к а. Очень сложно. Нет, мне это в голову не приходило.
Ч е л о в е к в к и т е л е. Ничего не понимаю…
Смотрят друг на друга. Появился П е т р.
П е т р. Нехорошо обижать Левушку — мягкий человек. И вообще, зачем вы тратите на него время? Займитесь тем, ради кого прибыли. Жду вашего сигнала. (Похлопал Левку по плечу, ушел.)
Л е в к а. Почему пошел на преступление? Не знаю. Честно говоря, я вообще, как правило, не задаю себе вопрос — почему. Уж скорее: «А почему бы нет?» (Оживился.) Вот у меня бывает, еду, например, в троллейбусе и вдруг возьму и выйду на какой-нибудь остановке, не своей. Сначала даже удивляюсь, а потом думаю: а почему бы нет? Погуляю, если место хорошее, посмотрю вокруг — и дальше… Вот вы говорите — сбыть похищенное: это значит что? Стоять на углу или сговариваться с алкашом… Кошмар какой!! Даже представить неприятно. Понимаете, с этим шампунем очень удачно получилось — как раз подвернулись два дня рождения у девчонок: мы все им и распихали…
Ч е л о в е к в к и т е л е (вскочил, быстро ходит). Слушайте, вы же не врете, вот что замечательно! Не сбыли, не заработали, все раздали…
Л е в к а. Не вру…
Ч е л о в е к в к и т е л е. Не врете, вижу. Только как сделать, чтоб в это поверил не только я? Чтобы все поверили. Я даже убежден, в данном случае лучше вас не наказывать…
Левка кивнул.
Если вас простить, это я точно знаю, — вы станете потом прекрасным юридическим работником, будете вникать во все психологические мотивы, мучиться вместе с преступником… А что, настоящий юрист — почти как врач: болеет той же самой болезнью, что больной, умирает с ним… (Сел, тихо.) Я не знаю, как вам помочь…
Л е в к а (шепотом). Может, вот это смягчающее?.. Там, на станции, в то время завал был. Вагоны распечатанные, все сыплется, валяется прямо на земле. Не возьмешь — все равно, вроде пропадет. Нет, пожалуй, не смягчающее, помню, сдавал «Уголовное право»…
Шум зала судебных заседаний. Судья (женский голос) оглашает приговор:
«Учитывая чистосердечное раскаяние Левушкина и принимая во внимание его своеобразный характер, он никогда, например, не задает себе вопроса «почему?», учитывая, что на товарной-сортировочной в этот период был завал и часть товаров валялась прямо на земле, — суд постановил товарища Левушкина к судебной ответственности не привлекать».
Ч е л о в е к в к и т е л е (задумчиво). Есть одна возможность, есть… Скажите, у вас по-прежнему в деканах Николай Николаевич?
Левка кивнул.
Дважды Коля… Когда-то мы почти дружили… Помню, как-то встретились в одной компании и, помню, Дважды Коля говорил очень любопытные вещи. Мне кажется, Левушкин, выход есть. Пойдите к Николаю Николаевичу и расскажите ему все-все, как мне…
Л е в к а. Все-все?!
Ч е л о в е к в к и т е л е. Мне кажется, возможен такой вариант: Николай Николаевич пойдет к прокурору, и они, учитывая все обстоятельства, возьмут на себя смелость уголовное дело не возбуждать. Будут выговоры, товарищеский суд, но… Так бывает: один необычный поступок — ваше признание — вызовет другие необычные поступки… Я помню: он говорил тогда именно о таких ситуациях, о том, что иногда прощение сильнее возмездия. Дерзайте. (Надел очки.)
Л е в к а (почесал макушку). Когда вы с ним общались, с Ник. Ником? Лет двадцать тому? Сейчас он как-то не производит впечатление человека, увлекающегося необычными поступками. Может, в душе? Хотя мне ваш вариант чем-то нравится… Я верю в разные удачные повороты. Вот вы. По-настоящему, ну, как вы можете быть следственным работником? Как вы могли узнать, приехать — бред. А с другой стороны — откуда юридическая литература, откуда вы узнали про «Ред-уайт»? Вы же еще за столом намекнули?! На свете чего только не бывает, правда?
Человек в кителе кончил писать, встал, взял конверт.
Письмо? Обычное? А я уже вообразил…
Ч е л о в е к в к и т е л е. Разве следователи не пишут обычных писем?
В центральной комнате — те же.
П е т р (грызет орехи, небрежно). Там — нечто… Левка в чем-то кается. Тот внимает ответственно. Лизоньки — Ладоньки, чего примолкли? Какие версии у вас, за кого вы его принимаете?
М а к с (подошел к эркеру)