На экране кассетотелевизора эпизоды явно детективного фильма, но звук еле уловим.
Постараемся понять друг друга. Отбросим эгоизм, ревности, зависти. Мы здесь — как на необитаемом острове! Давайте помогать друг другу! Левушка. Рассказывай! Что с тобой? Будем в пять умов искать выход.
Л е в к а (смотрит на Элю, она поглощена чем-то на стеллаже). Да вы примерно уже догадались… А я, если еще хоть слово вякну, — начнется ДМП. Депрессивно-маниакальный психоз.
М а к с. Помогать — я за. (Зашел в эркер, принес все ту же газетную полосу.) Подсчитаю, сколько икры приходится в расчете на каждого экс-члена секции. Пускай компенсируют хоть деньгами, хоть икринками…
П е т р. Чего ты все с этой икрой выступаешь? Купил, съел — и на здоровье. (Бодро, но разочарованно.) Ну, клиенты! У каждого сложности, извивы психологии. Поймите, нам же станет легче, если каждый возьмет часть ноши другого!
Энтузиазм не возникает.
Хорошо, если вы даже на три минуты не можете отрешиться от примитивных чувств, от эгоизма, от…
Л а д а. Шмель, оставим Катьку или Мишку?
П е т р. Решать немедленно?
Смотрит на Лизу. Лиза поглаживает старинную шляпку.
Элизабет, я — не преступник… Что, случилось еще не описанное наукой явление — зачался ребенок? Лиз, я мог скрывать, крутить, но я сам рассказал. Держись и ты на уровне. Я говорю открыто: мы любим друг друга, я люблю тебя изо всех сил, мы собираемся пожениться…
Лиза молчит.
Л а д а. Оставим Катьку или Мишку?
П е т р. О, Аллах! Оставляй, если хочется. Время ты выбрала для меня, конечно, пиковое…
Л а д а. Я все понимаю… Все. Но мне хочется, чтобы он родился. Мне кажется — от моего счастливого времени должен родиться счастливый человек. Я не прошу помощи. Просто страшно, когда…
П е т р. Подумаешь — помощь! Скатаю в Якутию на алмазы, нагребу денег — до его совершеннолетия… В этом, что ли, проблема?.. Меня мучает глубинный вопрос. Известно, на планете Земля сейчас столько человеческих особей, сколько было за всю историю. От Адама. В этом смысле увеличивать поголовье… Учти, даже если б он был не мой, я бы все равно не возражал… Я придерживаюсь воззрений великого Демокрита: воспитывать не своего — лучше. Не будет досады, что не оправдал надежд, не пошел в тебя…
Лада идет к Шмелеву.
Ну, что я сказал? (Отступает.) Высказываю общетеоретическое кредо…
Л а д а. Ты умеешь… (Пошла из комнаты. Когда она проходила мимо Макса — он отвернулся.) Герои!.. (Вышла.)
П е т р. Лиз!.. Ну, ты-то мыслящий человек… Ты-то видишь, что я хочу только одного — п о н и м а н и я…
Шляпка спланировала точно ему на голову.
Л и з а. Как я ненавижу это слово! Понимание… Какой ширины? Такой, такой, безразмерного? Изобрел игру, подкупил искренностью. Гараева будет рожать, я — прощать, обе будем воспитывать младенца!.. А ты будешь кейфовать в своей уютной мансардочке, писать романы и заводить новые? Без эгоизма! Лихо придумал!.. (Выбежала.)
Э л я (в руках у нее яркая коробка). Левицкий! Погляди, какие фломастеры! Умереть! Поищу Алексей Борисыча. Может, уступит — в обмен или как. Все равно все пойдет на Желябова, два. (Поправила прическу.) Будем воздействовать комплексно. Он же еще не песочник, точно, мальчики? (Ушла.)
Мальчики не смотрят друг на друга.
П е т р. Все перетолковали… У меня тайных расчетов и в мыслях не было… (Честно.) Разве в подсознании. Но за подсознание мы не отвечаем. Это та делическая бездна души, где…
М а к с (бормочет). Две тысячи грамм на семнадцать членов. (Оглянулся в ту сторону, куда ушла Лада.) Две тысячи икринок на… Черт!
Л е в к а. Единственный вопрос на свете, который меня еще интересует, — это что такое Желябова, два? Кто знает?
Вдруг погас свет. Медленно стерлись пятна электрокамина и телевизора.
— Вода, тепло, теперь свет…
— А что дальше?
Шум и свист вьюги.
Л а д а сидит на ступеньках лестницы.
Появился А л е к с е й Б о р и с о в и ч. В руках у него ветвистый подсвечник (сразу стало светло) и поднос, на нем кофейник, спиртовка и т. д. Заговорщически переглянулся с Ладой. Он в вельветовой куртке, вельветовых брюках, фуляр на шее, — кажется, совсем другой человек, отдохнувший, почти молодой.
Л а д а. Как ваша простуда?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Прелестно, прелестно. Сейчас изживу окончательно. Мое лечение особое. Побрился, помылся, влез в любимые одежки… (Готовит кофе.) А потом надо с великой ленью, медленно-медленно, не забывая ни одной детали ритуала, готовить кофе — три щепотки сахара, крупинку соли, джезву слегка прогреть… Замечательное лечение, надежней антибиотиков.
Л а д а. Наши сюда не сунутся — можно поговорить спокойно.
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Прелестно, прелестно… Мое самое любимое место в доме… Так и называлось — Лешкин угол…
Л а д а. До меня сразу дошло, кто вы… Потом пригляделась, проверила… Все понятно — почему я сюда поехала, не хотелось, а поехала… Почему все поехали… Откуда вы знаете про нас. (Торжественно.) Вы — человек со счастливым биополем. Правильно?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Правильно.
Горит спиртовка. Почти молодой человек сел рядом с Ладой.
Л е в к а (приглядывается то к смутной фигуре, стоящей в эркере, то — к другой, стоящей ближе к лестнице). Две тысячи двухсотый год… Вот уже двести лет, как отключились водопровод, электричество, тепло… Никто уже не помнит, зачем нужны холодильники, телевизоры, магнитофоны. Человечество вернулось к инструментам, популярным в незапамятные времена: арфа, лютня. (Играет: гитара звучит у него почти как лютня.) Давно изгладились из памяти народов такие крупные деятели двадцатого века, как Петр Шмелев, создавший пятьдесят девять романов и сто томов философских эссе, Максим Лиотт, заработавший один миллион рублей… Давно забыт и некто Левушкин, уворовавший с товарной-сортировочной зубную пасту «Ред-уайт» и сигареты «Салем»… (Играет.)
П е т р (прислушивается). Беседует с Гараевой. Как же раскодировать мужика? Хоть какую-нибудь зацепочку, а?
Л а д а (энергично). Со мной последнее время что-то сотворилось. Вот как объяснить? Ну, как будто вчера только была на июльском пляже. А сегодня он — ноябрьский. Я как-то зашла в ноябре — прямо сердце упало… Топчаны ломаные, палки металлические, от зонтов которые. И ни одного живого человечка. Смотрите. Был СЕРП — и нету. И солистки Лады Гараевой — нету. И все в одну секунду. Голосишко у меня был не ах, а народу нравилось, даже фанаты были… И на чем все порушилось? На слове «профес-сионально». Как начали: «надо работать профессионально», «выйдем на профессиональный уровень»… (Махнула рукой.)
Кофе давно готов. Но ни он, ни она не прикасаются к чашкам.
Да мне и в детсаду не тошно — не думайте. Малышня, психологию их наблюдать… Это вы сказали Шмелю насчет Катьки и Мишки?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. А что — зря?
Л а д а. Нет. По крайней мере, все стало ясно. Я знаю, нельзя тратить счастливое биополе на кого попало… Вы помогаете только тем, кому действительно плохо, под завязку. Мой случай. Поможете?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Помогу. Обещал и помогу.
Лютня-гитара звучит по-прежнему. Ребята по-прежнему на тех же местах.
Я вас люблю — и потому могу помочь.
Л а д а. Кого — вас? Нас всех? Или меня лично?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Вас — лично… Хотите, посажу в кабину, и мы уедем? Совсем другой город, все новое? И все начнется по-новому. Представляете? (Взял ее руку.)
Л а д а. Как просто: садишься в кабину — и другая жизнь. Значит, все зависит только от меня самой? Ни от Шмеля, ни от Лиотта, ни от… Это здорово! Я видела в кино такой город: поле, по нему тысячи одинаковых пятиэтажек — стоят себе кубики, как игрушечные. Мне понравилось. Людей полно, приехал ты, уехал — никто пристально не наблюдает, у всех свои дела… Увезете меня в такой город?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. Увезу вас в такой город.
Л а д а. Трудно сразу решиться — столько связывает. Но как-то легче на душе: все-таки вариант, запасная дверь. В любой момент?
П о ч т и м о л о д о й ч е л о в е к. В любой момент…
Л а д а. Запишите мой телефон…
Появилась Л и з а со свечкой.
П е т р. Калитина подсоединилась. А он куда-то ускакал. С восторженным писком: «Ах, что я вам сейчас принесу!» Гад. Слушай, есть же телефон, — во бестолочь. (Потащил Левку в эркер.) Сейчас все выясним!
В эркере — мрачный М а к с. Петр выдвинул телефон.
Вот он, родной. Отловим Боруха, он знает, чья дача. А может, и этого знает. Але, але… Все. Оборвалась линия. Остается перекрыть кислород и… Действительно, необитаемый остров! Слушайте, а если… (Шепчет.) Решение?
Бегут в центральную комнату, хватают шапки.
Сразу станет ясно, кто он и что. Железная улика, точно!
Л е в к а. Братцы, часы стали. Два ночи. А они молчат!
Все трое невольно замерли.
Л и з а (яростно ходит взад-вперед). …Он — художник, знаменитый. Ясно? Оглянись, это его работы, это по-настоящему большое искусство! Работал, не щадя себя, переутомление, срыв. У нас дома рассказывали его историю, понимаешь?.. Врачи посоветовали сделать перерывку: уйти на физический труд — покопать землю, покрутить баранку… Ты, Гараева, с ним просто несочетаема, с разных планет. А мы — с одной. Планета — творчество… У нас с ним — больше ничего нет. И я помогу ему вернуться в творчество, преодолеть недуг. Мне надоело тратить силы на бездарей, я хочу помочь подлинному таланту… Оставляю тебе товарища Шмелева, дарю. Вам как — в сумку возьмете или завернуть?