149. Маленков не решится идти дальше в противостоянии, прямо выводившем его на Хрущева, который стоял за публикацией в «Правде». Тем более что главный интересант – Молотов – не проявит явного внимания к конфликту, разгоравшемуся на его глазах. На этом инцидент и завершится. Но срыв Маленкова представляется очень характерным и показательным. Эмоциональный накал во взаимоотношениях, похоже, достиг апогея. Маленков, находясь, что называется, на взводе, предпринял неподготовленную атаку на хрущевские позиции по частному вопросу. Вне зависимости от того, состоялись уже формальные договоренности «старой гвардии» о совместном выступлении против Хрущева или нет, этот эпизод ясно показывает, что к этому времени внутриэлитная консолидация на антихрущевских позициях зашла уже очень далеко. Совнархозам, кстати, была суждена короткая жизнь. После отставки Хрущева Брежнев пересмотрит свои взгляды на эту хрущевскую инициативу, и эксперимент признают неудавшимся.
В мае Молотов получит еще одно подтверждение, что Хрущев готовит против него атаку. 19 мая руководители партии и правительства проведут встречу с деятелями культуры на правительственной даче в Семеновском, «дальней» даче Сталина. Во встрече примут участие около 400 человек. Во время официального обеда Хрущев начнет произносить речи, которых наблюдатели насчитают четыре. Он продолжит идеологическую накачку, начатую им в выступлении на пленуме правления Союза писателей СССР, который состоялся несколькими днями ранее, 14–17 мая. Помимо этого, неожиданно для всех он заведет разговор о внутрипартийных разногласиях и заявит: «У меня бывают споры с Молотовым».
На это заявление довольно остро отреагируют члены коллективного руководства. Они будут прямо указывать на недопустимость подобного поведения. По мнению Кагановича, затрагивать в среде беспартийных внутрипартийные вопросы – неправильно. Маленков, выступая на июльском пленуме, скажет: «Выступление на собрании беспартийных с вопросом, который следует рассматривать только на Президиуме ЦК, является недопустимой вольностью. Меня тревожит, как бы этого не повторилось»150. Первухин будет вспоминать на пленуме, что 20 мая с ним о том же самом говорили Каганович, Маленков, Молотов и Булганин.
Со слов Первухина, имевшего отдельный разговор на эту тему и с Микояном, тот тоже нашел неудачным этот демарш Хрущева.
Всего этого оказалось слишком мало для формирования альтернативной политической программы. Ее отсутствие самым негативным образом сказалось, как только кризис выплеснулся за пределы аппаратных коридоров, когда решать вопрос о власти потребовалось политическим путем. К началу лета 1957 года противоречия внутри Президиума обострились, а процесс консолидации антихрущевских сил вступил в завершающую стадию. Выход из сложившейся ситуации оппозиционеры видели в смещении Хрущева. 6—13 июня Хрущев и Булганин нанесут визит в Финляндию. В эти дни, вероятно, и состоятся формальные договоренности членов «антипартийной группы» о выступлении против Хрущева. Булганин в августе 1959 года на заседании КПК подтвердит, что договоренность «об отстранении т. Хрущева» состоялась «до заседания» Президиума151.
Стенограмма июльского 1957 года пленума ЦК зафиксировала выступление секретаря ЦК М.А. Суслова. Он являлся участником событий, предшествовавших пленуму, за исключением одного дня – 18 июня. Суслов сообщил свои «показания» участникам пленума ЦК в присутствии «обвиняемых», не возразивших по существу изложения событий. Так что мы можем вполне полагаться на примерное изложение канвы событий Сусловым.
18 июня «группа Маленкова», как она однажды будет названа в партийных документах, потребует внеочередного созыва заседания Президиума ЦК под предлогом обсуждения вопроса о поездке членов Президиума и секретарей ЦК в Ленинград в связи с празднованием 250-летия города. Причем на заседании не смогли присутствовать многие из членов Президиума и секретари ЦК, находившиеся вне Москвы.
Заседание 19 июня началось со спора о том, кто будет председательствовать. Председателем станет Булганин. Прения открыл Маленков, который заявил, что «в Президиуме ЦК сложилась невыносимая обстановка, которую долго терпеть нельзя». Именно «Маленков затем выступил с резкими нападками на тов. Хрущева, с обвинениями тов. Хрущева в культе личности, в нарушении им принципов коллективного руководства. Маленков, – укажет Суслов, – был поддержан некоторыми другими товарищами, в особенности т.т. Кагановичем и Молотовым»152. Маленков предъявит Хрущеву и вполне ясные содержательные претензии. Во-первых – в неправильном понимании взаимоотношений между партией и государством. Хрущев, скажет Маленков, «сбивается на зиновьевское отождествление диктатуры пролетариата с диктатурой партии»153.
Подвергнет критике Маленков и лозунг Хрущева «в ближайшие годы догнать и перегнать США по производству молока, мяса на душу населения». Свое сомнение он обоснует «отсутствием соответствующих расчетов». Вполне здравое рассуждение Маленков сопроводит, однако, высказыванием, что эта установка противоречит линии партии на преимущественное развитие тяжелой промышленности.
Указание Суслова на это противоречие вызовет в зале заседаний смех. Улыбнемся и мы вместе с участниками пленума. Маленков, долгое время защищавший прямо противоположные приоритеты, в полемическом задоре вдруг объявил себя сторонником чужих подходов, выставив сам себя беспринципным политиканом.
Ряд членов и кандидатов в члены Президиума (А.И. Микоян, Н.С. Хрущев, Г.К. Жуков, Л.И. Брежнев, Е.А. Фурцева) указали на недопустимость рассмотрения столь важных вопросов в отсутствие многих его членов и кандидатов в члены, а также некоторых секретарей ЦК. В результате Президиум собирался на свои заседания три дня подряд – 19, 20, 21 июня. Оппозиционерам удалось заручиться поддержкой Булганина, Первухина, Сабурова, Ворошилова и Шепилова. Кандидат в члены Президиума, секретарь ЦК Шепилов войдет в историю как «примкнувший к ним», но его роль покажется Хрущеву настолько важной, что Шепилову будет уделено немало места в последовавших затем партийных решениях. «Колебнувшиеся» Булганин, Первухин и Сабуров позднее расскажут, что на «фракционных» собраниях «антипартийной группы» обсуждались вопросы о смещении Хрущева с поста первого секретаря ЦК, и назначении его на пост министра сельского хозяйства. Подтвердит наличие этого плана в своих мемуарах и Молотов154. Кроме того, намечалось смещение секретаря ЦК Суслова и назначение его на пост министра культуры, снятие Серова и назначение на пост председателя КГБ Булганина. Как видим, никаких собственно программных вопросов «фракционеры» не выдвигали.
На многодневном заседании Президиума ЦК Хрущеву напомнили о просчетах в руководстве сельским хозяйством, зигзагах внешней политики.
Хрущев, как охарактеризует на пленуме его поведение Суслов, «отвергая нездоровую и тенденциозную критику и несправедливые обвинения в его адрес, в то же время признал правильность критики ряда его недостатков и заявил, что он исправит эти недостатки»155.
Г.К Жуков, Н.С. Хрущев и Н.А. Булганин в Крыму. 1955 [РГАСПИ]
Маленков сообщит на пленуме, что Хрущев во время заседания Президиума согласился с тем, что ему не следовало выступать публично с призывом догнать и перегнать США к 1960 году «до тех пор, пока ЦК не разберется в этом вопросе». Хрущев признает, что поступил неправильно, когда на обеде с писателями, где присутствовали около 300 представителей творческой интеллигенции, «стал говорить в своем выступлении о внутренней жизни партии, о разногласиях с Молотовым и т. п. Выступление на собрании беспартийных с вопросом, который следует рассматривать на Президиуме ЦК или на пленуме ЦК, является недопустимой вольностью». Признает Хрущев справедливость и других претензий из «области партийного руководства».
По итогам острой критики, прозвучавшей на заседании Президиума, «Хрущев встал и сказал… я выражаю, товарищи, вам, свою глубокую благодарность и обещаю исправить все недостатки, на которые мне было указано»156.
На одном из заседаний пленума Маленков подтвердит, что это он предложил упразднить пост первого секретаря ЦК, но не вносил предложения «о снятии тов. Хрущева». Секретарь ЦК Поспелов заметит: «Это то же самое, но это похитрее»157. За эту «честь» – внести предложение об упразднении поста первого секретаря ЦК – на пленуме, впрочем, поборются и Каганович с Молотовым158.
Так или иначе, семью голосами против четырех Президиум постановил ликвидировать пост первого секретаря ЦК. За это предложение проголосовали председатель Совмина Булганин, председатель Президиума Верховного Совета Ворошилов, первые заместители председателя Совмина Молотов, Каганович, Первухин, Сабуров и Маленков, имевший статус заместителя председателя. Против проголосуют Микоян, Суслов, Кириченко и сам Хрущев. Голосование завершит четырехдневное заседание Президиума.
В группе сторонников Хрущева в эти дни созреет план вынести вопрос о власти на пленум ЦК. 53 члена ЦК обратятся в Президиум с просьбой «срочно созвать пленум ЦК и вынести» вопрос о руководстве Президиума и секретариата на обсуждение пленума. 21 июня делегация в составе 20 членов ЦК явилась на заседание Президиума, но в зал заседаний ее не допустили. Этот приход будет расценен «группой Маленкова» как «давление». Хрущев станет добиваться приема делегации, а получив отказ, заявит, что как избранный секретарь ЦК сам пойдет с ними разговаривать. В результате было решено, что четыре члена Президиума (Ворошилов, Хрущев, Микоян и Булганин) будут направлены для переговоров.
Хрущеву удастся совершить этот маневр при поддержке председателя Комитета госбезопасности И.А. Серова и заместителя министра обороны Г.К. Жукова. Самолетами военной авиации в Москву были доставлены члены ЦК из числа сторонников Хрущева. К месту заседания Президиума пришли еще 87 находившихся в Москве членов ЦК. Таким образом, собрались 107 членов ЦК из 130. Они потребовали немедленного созыва пленума, который откроется уже на следующий день и будет работать в течение 22–29 июня 1957 года. Под их давлением были сняты с повестки дня вопросы о первом секретаре и составе Секретариата.