65. Дневники дежурных секретарей Сталина подтверждают этот вывод. С 22 июня по 31 декабря 1941 года Маленков побывает в кабинете Сталина 80 раз, а Молотов – 76, за весь 1942 год Маленков войдет к вождю 203 раза, Молотов – 188.
«Тов. Сталин “за”», «оформить». Порученец Сталина
Итак, в начальный период войны Маленков становится ближайшим сотрудником Сталина. Записывать под диктовку Сталина или улавливать излагаемые им идеи и фиксировать их на бумаге, как это произошло в случае подготовки постановления о создании ГКО, Маленкову придется довольно часто.
Шифротелеграмма И.В. Сталина И.С. Хрущеву с критикой его предложений. 10 июля 1941
Подлинник. Автограф Г.М. Маленкова, правка – автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 59. Л. 11–15]
Постановление ГКО СССР № 172 «О Можайской линии обороны». 16 июля 1941 Подлинник. Автограф Г.М. Маленкова. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 5. Л. 147]
В личном архиве Сталина сохранился целый ряд записок, написанных рукой Маленкова и подписанных Сталиным. Для вождя функции Маленкова не сводились к секретарским. Он становится «недреманным оком» Сталина, его доверенным лицом. При этом Сталин сохранит определенную дистанцию; так, Микоян вспоминал, что «с ним Сталин был на Вы»66. Высокое место Маленкова в неформальной иерархии было очевидно всем, о чем свидетельствует целый ряд докладных, адресованных непосредственно Маленкову. 9 июля 1941 года именно на его имя поступит шифротелеграмма из Киева за подписью первого секретаря ЦК КП(б)У Н.С. Хрущева с предложением об уничтожении в зоне 100–150 км от противника всего сельскохозяйственного имущества, а также ценного оборудования на заводах, хлеба на складах, товаров, которые не могут быть вывезены67. Шифровка будет адресована лично Маленкову, но тот сочтет ее настолько важной, что доложит о ней Сталину и, вероятно, прямо в ходе доклада зафиксирует его указания. «Ваши предложения, – записал Маленков, – прямо противоречат установкам, данным в речи т. Сталина, где об уничтожении всего ценного имущества говорилось в связи с вынужденным отходом частей Красной армии. Ваши же предложения имеют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100–150 километров от противника, независимо от состояния фронтов. Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство советской властью, расстроить тыл Красной армии и создать, как в армии, так и среди населения, настроения обязательного отхода вместо решимости давать опор врагу»68.
16 июля Маленков напишет постановление ГКО «О Можайской линии обороны»69. К этому времени он очень приблизится к Сталину, который будет ему доверять настолько, что Маленков станет позволять себе не визировать сталинские диктовки у Хозяина, а просто проставлять на своих записях пометки «тов. Сталин “за”» или «оформить». Так произойдет, например, еще с одним постановлением ГКО, касавшимся Можайской линии обороны, от 23 июля. На постановлении ГКО «О противовоздушной обороне Москвы» от 9 июля мы находим пометы Маленкова: «т. Сталин за, т. Молотов за, Берия за. Оформить». 1 декабря 1941 года секретарь Ростовского обкома партии Двинский получит из Москвы шифротелеграмму за подписью Сталина. Ее оригинал также будет записан рукой Маленкова и подписан Сталиным. «Теперь можно считать доказанным, – запишет Маленков, – что ростовские военные и партийные организации оборону Ростова вели из рук вон плохо и преступно легко сдали Ростов»70.
Став ближайшим сотрудником Сталина, Маленков начнет получать и исполнять его оперативные поручения. 4 августа 1941 года секретарь Ярославского обкома Н.С. Патоличев направит вождю шифротелеграмму, в которой сообщит, что «до настоящего времени» Ярославль и Рыбинск не имеют «активных средств обороны». Сталин наложит резолюцию: «Маленкову. Выяснить, что можно сделать»71.
Шифротелеграмма секретаря Ярославского обкома Н.С. Патоличева И.В. Сталину о формировании артиллерийских и авиационных подразделений для обороны Ярославля и Рыбинска. 4 августа 1941
Подлинник. Машинописный текст. Резолюция – автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 66. Л. 36]
Записка Н.С. Власика Г.М. Маленкову о проверке охраны помещения для хранения военно-оперативных документов в Генштабе Красной армии. 1 июля 1941
[РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 29. Л. 1]
Неформальное положение Маленкова в кремлевской иерархии отразится в широте того круга вопросов, о которых его станут информировать руководители разных ведомств. 1 июля Маленков получит из НКГБ докладную записку об итогах проверки охраны помещений и хранения военно-оперативных совершенно секретных документов в Генеральном штабе РККА72. Еще один вопрос Генерального штаба не может не привлечь к себе нашего внимания. 5 января 1942 года военком Генштаба Боков направит Сталину и Маленкову записку о «существенных недостатках» в работе Генштаба. К таковым Боков отнесет слабость организационной работы, руководства штабами фронтов, армий и управлениями внутри Генштаба, а также слабую постановку проверки выполнения приказов и директив Ставки и НКО.
Б.М. Шапошников и И.В. Сталин. 1941
[РГАСИИ]
Причиной такого состояния дел Боков назовет отсутствие достаточного числа способных оперативных работников. Решать практически эту проблему придется, судя по всему, именно Маленкову. На экземпляре записки, предназначенном для Маленкова, помощник последнего, Жуков, в декабре того же года напишет: «Вопросы, поставленные в письме т. Бокова, рассмотрены. Назначения на руководящие должности в Генштаб и Оперативное управление проведены приказом наркома обороны»73.
6 августа 1941 года начальник Генштаба РККА Шапошников направит Маленкову сообщение о ходе боев под Осташковом74. Именно Маленков в конце августа 1941-го получит от начальника Главного артиллерийского управления РККА Яковлева первый экземпляр докладной о ходе вооружения дивизий народного ополчения Московского военного округа, а двум замнаркома обороны – начальнику Генштаба Шапошникову и начальнику Главупраформа Щаденко уйдут лишь второй и третий экземпляры75.
Проект распоряжения ГКО СССР о принятии на вооружение Красной армии мин дневного и ночного действия. 27 июля 1941
Подлинник. Машинописный текст. Резолюция – автограф Г.М. Маленкова. [РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 29. Л. 9]
Еще одно поручение Яковлеву Маленков передаст через помощников: «Сказать, чтобы позвонил мне». Размашистую резолюцию Маленков наложит на проекте распоряжения ГКО, который направит в его адрес ни много ни мало – зам. председателя ГКО Молотов. Маленков решительно вычеркнет согласующие визы Молотова и Вознесенского и потребует «этот лист исправить»76.
Телеграмма Г.К. Жукова Г.М. Маленкову о высылке в его распоряжение броневых и грузовых автомашин со штабными работниками. 8 октября 1941
[РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1.Д. 21. Л. 26]
Г.К. Жуков, отозванный из Ленинграда для организации обороны Москвы, 8 октября из расположения Резервного фронта именно Маленкову направит шифровку с требованием выслать в его личное распоряжение шесть бронемашин и 10 штук «любых машин повышенной проходимости» для «розыска частей фронта»77. Жуков впоследствии будет еще не раз обращаться к Маленкову за решением самых разных вопросов. Так, например, в конце июля 1942 года он вместе с Булганиным направит Маленкову проекты решений по организации полевых чайных и других бытовых учреждений в армии, о кратковременных отпусках начальствующему составу, о замене женщинами отдельных должностей военнослужащих78. В июне 1942-го Жуков и Булганин пошлют Маленкову самозарядную винтовку СВТ-40, «переделанную путем простых изменений… на автоматическую стрельбу»79, продвигая таким образом перспективный, по их мнению, вид оружия.
Записка Г.К. Жукова и Н.А. Булганина Г.М. Маленкову об организации полевых чайных в армии, отпусках начальствующему составу и замене женщинами отдельных должностей военнослужащих. 21 июля 1943 [РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 21. Л. 42]
Знаменитый парад 7 ноября 1941 года Маленков примет вместе со Сталиным, стоя на трибуне Мавзолея ближе всех – по левую руку от вождя. Накануне 6 ноября на столь же знаменитом торжественном заседании, посвященном 24-й годовщине Октябрьской революции, прошедшем в подземном вестибюле станции метро «Маяковская», фотографы также зафиксируют позицию Маленкова – между Сталиным и Молотовым. Для всех становится очевидным, что Маленков выдвигается в первый ряд советских руководителей. Подписав одну из поздних своих анкет, Маленков фактически оценит свою роль в этот период, определив ее как «заместитель председателя ГКО». И, хотя мы не находим постановлений ГКО, формализующих это его положение, у нас есть некоторые основания согласиться с этим определением как объективно отражающим фактическую ситуацию.
И.В. Сталин, Л.П. Берия, Г.М. Маленков и В.М. Молотов (слева направо) на торжественном заседании, посвященном 24-й годовщине Октябрьской революции. 6 ноября 1941 [РГАСПИ]
В 1942 году Маленков сохранит свое высокое неформальное положение. Замнаркома обороны, начальник Главного политического управления РККА Л.З. Мехлис, направленный в качестве представителя Ставки ВГК в Северо-Кавказский военный округ, 28 января 1942-го, «пользуясь попутным самолетом», направит Маленкову доклад о положении дел в Крыму, сложившемся после сдачи Керчи маршалом Куликом, и последовавших вслед за тем событиях80. «На дела наши смотрю оптимистически», – напишет Мехлис Маленкову. Однако оптимизм Мехлиса не оправдается. Оборона Севастополя и Крыма в целом завершится катастрофой. Причем вмешательство Мехлиса в процесс военного руководства сыграет не последнюю, причем отрицательную, роль. В результате он будет снят с поста замнаркома обороны. В ноябре 1944 года бывший командующий 44-й армией, пониженный в должности до командира 306-й стрелковой дивизии С.И. Черняк, направит Маленкову пространную записку с просьбой о «пересмотре моего вопроса, потому что я никак не пойму, в чем моя особенность вины». Главное же содержание письма – «рассказать правду о боях и руководстве ими на Керченском полуострове». Я виноват в том, писал Черняк, «что с первого дня, когда меня стали подменять как командарма, давать мне готовые решения за Армию, мною возглавляемую, не протестовал против такого образа поведения бывшего заместителя народного комиссара Мехлиса. Это его вмешательство буквально во все мелочи жизни Армии через мою и Военного совета голову, отдача приказов и распоряжений командирам дивизий помимо меня и Военного Совета мной не были со всей категоричностью опротестованы перед Ставкой… такими вмешательствами и опеками Мехлис по сути устранил меня от влияния на Армию, оставив за мной только ответственность за ее действие»