108. В тот же день в 23:00 Маленков, Василевский, Хрущев, Еременко, Малышев (подписавшись именно в таком порядке) направят Сталину ответное послание, в котором сообщат, что «Сталинград очень сильно пострадал от бомбежки и возникших от нее пожаров», а также о создании чрезвычайной комиссии «по оказанию помощи пострадавшему населению» по линии Совнаркома во главе с Малышевым. «По военной линии, – доложат Сталину подписанты, – приняли меры к тому, чтобы 25.8 во что бы то ни стало вышибить противника из поселка Рынок и прогнать его от города». Прямо сказать Сталину о неисполнимости его «совета» они не решатся. Об их оценке реального положения вещей и перспективах нетрудно догадаться из завершающего абзаца этого письма, в котором высказано соображение о необходимости «начать вывоз наиболее ценного оборудования с заводов СТЗ, Баррикады и Красный Октябрь». «Просим санкции на это мероприятие», – так будет завершено это сообщение109.
29 августа в район Сталинграда прибудет еще один эмиссар Москвы – заместитель главнокомандующего Жуков, во взаимодействии с которым Маленкову и предстоит «наводить порядок» на этом направлении. 24 сентября Маленков направит Сталину записку о своей поездке на Донской и Сталинградский фронты. Он подвергнет резкой критике действия генерал-лейтенанта В.Н. Бордова и маршала С.К. Тимошенко, которого Бордов заменил на посту командующего Сталинградским фронтом. 9 сентября в своем кабинете Сталин лично напутствовал Бордова перед командировкой. Важнейшей причиной решения Сталина о скором смещении Бордова, вероятно, послужила записка Маленкова, где тот охарактеризовал генерал-лейтенанта как «небольшого и безынициативного работника», который «плохо ставит задачи подчиненным и не проверяет выполнения своих приказов». «Мы с т. Жуковым, – пишет Маленков, – конечно, принимаем нужные меры, вмешиваемся во все детали, не останавливаемся перед крутыми мерами, но этого недостаточно». И делает вывод: «Фронт совершенно не по плечу Бордову… Бордова надо заменять»110. Бордов был отстранен через три недели после назначения. 1 октября Жуков и Маленков доложат Сталину о первых успехах только что созданного Донского фронта во главе с Рокоссовским. Они сообщат вождю и об отправке в распоряжение Ставки ВБК отставленных от руководства военных, список которых возглавит фамилия Бордова111. Позднее Хрущев возложит ответственность за это решение исключительно на одного Маленкова. «Но это была, – заявит Хрущев, – совершенно ни на чем не основанная, просто обывательская точка зрения»112.
Письмо Г.М. Маленкова И.В. Сталину о работе представителей ГКО и Ставки на Сталинградском фронте с выводами о несоответствии В.Н. Гордова должности командующего фронтом и предложением о назначении на эту должность К.К. Рокоссовского или К.А. Мерецкова. 24 сентября 1942
Подлинник. Автограф Г.М. Маленкова, помета – автограф И.В. Сталина. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 762. Л. 6–8]
Н. С. Хрущев на наблюдательном пункте в день наступления советских войск на Украине. 1943 [РГАСПИ]
Жуков тоже вспомнит о поездке с Маленковым на Сталинградский фронт в своих мемуарах:
«Как-то в конце сентября 1942 года Верховный вызвал в Ставку из района Сталинграда меня и Б.М. Маленкова. После того как я доложил обстановку, И.В. Сталин строго спросил Г.М. Маленкова: “А почему вы, товарищ Маленков, в течение трех недель не информировали нас о делах в районе Сталинграда?”
“Товарищ Сталин, я ежедневно подписывал донесения, которые посылал вам Жуков”, – ответил Г.М. Маленков.
“Мы посылали вас не в качестве комиссара к Жукову, а как члена ГКО, и вы должны были нас информировать”, – строго сказал И.В. Сталин»113.
Телеграмма Г.М. Маленкова И.В. Сталину об окончании приема и сдачи дел по Сталинградскому фронту. 24 февраля 1943 [РГАСИИ. Ф. 83. Оп. 1.Д. 19. Л. 127]
При всем уважении к мемуаристу, этот эпизод в его изложении вызывает некоторые вопросы. И дело даже не в том, что вдвоем Жуков и Маленков зайдут к Сталину лишь 4 октября, а Маленков, как мы видели, как минимум одно пространное донесение Сталину направил. Почти невозможно себе представить, что Маленков, став ближайшим сотрудником Сталина, не понимал, чего именно тот ожидает от своих представителей, командированных на фронт. Да и вычеркнуть себя собственными руками из круга общения Хозяина мог решиться только совершенно несостоятельный в аппаратных играх человек. Столь же трудно согласиться с мыслью, что Сталин, столкнувшись с ненадлежащим исполнением поручения, будет ждать несколько недель, чтобы сделать выговор провинившемуся. Вероятнее всего, в своих мемуарах Жуков, вольно или невольно, выполнял определенный «социальный заказ», давая уничижительную характеристику низвергнутому с политического Олимпа лидеру.
Телеграмма С.А. Калинина Г.М. Маленкову о разминировании Сталинграда и уборке трупов солдат. 5 марта 1943 [РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1.Д. 19. Л. 155, 156]
Вряд ли стоит удивляться, что и Хрущев примерно таким же образом опишет пребывание Маленкова в Сталинграде: «Вот и находился он у нас, проводил дни и ночи без всякой пользы для себя и без пользы для нас»114.
Надо сказать, что в дела Сталинграда Маленков будет вовлечен в течение продолжительного времени. Именно он в феврале 1943-го получит из Управления НКВД по Сталинградской области справку «О состоянии промышленных предприятий города Сталинграда после очистки его от немецко-фашистских войск»115. Именно на его имя будет адресована справка «Об обеспеченности военнопленных Сталинградских лагерей»116. Именно Маленков в конце февраля возглавит комиссию, назначенную постановлением ГКО, по приему-сдаче войсковых соединений, отдельных частей и учреждений Сталинградской группы войск (бывшего Донского фронта), совершит выезд на место и подпишет в этом качестве соответствующий акт117. 24 февраля Маленков шифровкой сообщит Сталину о завершении работ и 25 февраля вернется в Москву118. По возвращении он продолжит заниматься «вопросами Сталинграда», казалось бы, не слишком значимыми, вроде уборки трупов и разминирования119.
Позднее война вновь сведет Маленкова и Гордова при похожих обстоятельствах. 12 апреля 1944 года состоится заседание ГКО, на котором рассматривалась докладная записка, представленная Чрезвычайной комиссией по результатам инспекции на Западном фронте. ГКО примет постановление, на основании которого в тот же день появится приказ Ставки ВГК.
В докладной будет указано, что начиная с 12 октября 1943-го по 1 апреля 1944 года Западный фронт провел 11 операций. «Все эти операции закончились неудачно, и фронт поставленных Ставкой задач не решил». Ни в одной из них не была прорвана оборона противника хотя бы и на тактическую глубину, «операции заканчивались в лучшем случае незначительным вклинением в оборону противника при больших потерях наших войск». За указанный период Западный фронт потерял 330 587 человек убитыми и ранеными, кроме того, в госпитали поступило 53 283 больных. При этом Западный фронт «израсходовал боеприпасов гораздо больше любого другого фронта». Безуспешные действия Западного фронта, большие людские потери и значительный расход боеприпасов объяснялись «исключительно неудовлетворительным руководством со стороны командования фронтом. Западный фронт при проведении всех операций всегда имел значительное превосходство в силах и средствах перед противником, позволяющее безусловно рассчитывать на успех». В результате «создалось крайне невыгодное для нас начертание линии фронта на Смоленско-Минском направлении», имевшее неблагоприятное влияние на соседние фронты.
Отдельно подчеркивались недостатки в работе артиллерии, которая, несмотря на превосходство над артиллерией противника, не подавляла его огневую систему ни в период артиллерийской подготовки, ни в ходе боя. В результате пехота несла большие потери во время атак. В докладной отмечен ряд конкретных случаев обстрела советских частей собственной артиллерией. В ряде дивизий не было организовано взаимодействие артиллерии с пехотой. Исключительно плохо осуществлялась разведка целей, в результате преимущественное распространение получила стрельба по площадям, а не по целям. Особенно плохо была организована контрбатарейная и контрминометная борьба. При этом «контроль за выполнением огневых задач почти не осуществляется».
Специальный раздел докладной посвящен недостаткам в использовании танков. «Вопреки опыту войны», согласно которому крупные танковые соединения должны использоваться для развития успеха наступления после прорыва обороны, командование бросало танковый корпус «на нерасстроенную оборону противника», вследствие чего советские части несли большие потери и не могли продвинуться вперед. В итоге в танковом корпусе, как указывалось в этом документе, осталось всего два танка. В танковых бригадах, действовавших с пехотой, также имелись исключительно большие потери, основной причиной которых названы неудачи в подавлении противотанковых средств артиллерийским огнем и «отсутствие взаимодействия между танками, поддерживающей артиллерией и пехотой».
Специальный раздел докладной посвящен недостаткам в планировании и подготовке операций. Комиссия акцентировала внимание на том факте, что Ставка уже указывала на этот недостаток ранее, 15 октября 1943 года. «Вопреки сложившемуся опыту войны», в ряде операций прорыв организовывался на очень узких участках фронта, что «позволяло противнику сосредоточить губительный фланкирующий огонь и в сочетании с контратакующими небольшими резервами исключить возможность продвижения нашей пехоты и нанести ей большие потери». Росту потерь способствовал тот факт, что в ряде случаев стрелковые дивизии и пополнения вводились в бой с ходу.
Штаб фронта от планирования операций был отстранен, все проведенные операции планировались в армиях и устно утверждались командующим фронтом. Разведка на Западном фронте ведется «совершенно неудовлетворительно». Войсковая разведка не организована, «разведка боем» велась «нецелеустремленно и… без тщательной подготовки и организации» и заканчивалась неудачно, с большими потерями.