ь на руководящие должности в Москве Маленкову и Берии не удастся.
В. С. Абакумов. 1938
[РГАСПИ]
Не получится у них осуществить и главные из запланированных ими назначений. На том же самом заседании Политбюро 4 мая 1946 года, на котором будет утверждена кандидатура Рясного, Сталин снимет с должности наркома В.Н. Меркулова. На его место назначат В.С. Абакумова, который в годы войны возглавлял управление контрразведки «Смерш» и подчинялся напрямую Сталину. Этого человека Сталина Берия будет бояться как огня, так в июле 1953 года оценит назначение Абакумова в записке на имя Хрущева Меркулов, уцелевший в ходе этих чисток. В августе 1946 года и в отношении последнего будет также принято постановление Политбюро. В нем будет зафиксировано, что «министр госбезопасности Меркулов не оправдал возложенных на него Центральным комитетом ВКП(б) задач по работе в Министерстве государственной безопасности и руководил аппаратом неудовлеворительно»20. Меркулова, однако, не репрессируют, с понижением он будет переброшен на другой участок работы и переведен из членов ЦК в кандидаты.
Г.М. Маленков выступает на предвыборном собрании избирателей Ленинградского округа г. Москвы. 1946 [Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей]
Как видим, на инициативу своих ближайших «соратников» Сталин отреагировал так, что своими назначениями не только продемонстрировал им, «кто в доме хозяин» и решает кадровые вопросы подобного уровня, но и показал реально существовавшие угрозы. Понять Сталина можно. В случае согласия с предложением тандема в ключевом для обеспечения его собственной безопасности ведомстве Сталин таким образом получил бы руководителей, обязанных своим назначением не ему лично, а его, пусть и ближайшим, сотрудникам. Столь же не случайной в этом контексте является опала, в которую вскоре попадут оба подписанта. Сталин решит, что и Маленков, и Берия сосредоточили в своих руках слишком много рычагов формального и неформального влияния на процесс принятия решений. Абакумов очень скоро сыграет ключевую роль в фабрикации «дела авиаторов», которое не просто нанесет сильнейший удар по позициям Маленкова, но и продемонстрирует риски для его физического выживания. Об этом пойдет речь позднее.
Похоже, тучи на горизонте Маленкова начали сгущаться, но пока он имел все основания быть вполне довольным жизнью и своим местом в ней. Помимо неформального позиционирования в высших эшелонах власти, он получал и вполне зримые «дивиденды». «За успешную работу по выполнению заданий партии и правительства во время Отечественной войны» указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1945 года Маленков был награжден еще одним орденом Ленина.
В начале 1946 года состоялся очередной виток карьерного восхождения Маленкова. 11 февраля 1946 года он получит удостоверение о том, что избран депутатом Верховного Совета СССР от Ленинградского избирательного округа по выборам в Совет Союза21. Тогда же в начале 1946 года он будет избран и депутатом Верховного Совета РСФСР по Красногорскому избирательному округу Московской области. 20 марта он избирается членом Президиума ВС СССР. Главным же событием его карьеры этого периода было, разумеется, совсем другое назначение. 18 марта 1946 года пленум ЦК ВКП(б) принял постановление «пополнить состав членов Политбюро т.т. Берия Л.П. и Маленковым Г.М.»22. Тем же постановлением был сформирован новый состав Секретариата ЦК: «Утвердить Секретарями ЦК ВКП(б) т.т. Сталина И.В., Маленкова Г.М., Жданова А.А., Кузнецова А.А. и Попова Г.М.». Пленум утвердил и новый состав Оргбюро ЦК, первыми в этом списке были названы два имени – Сталина и Маленкова. В обоих списках имя Маленкова следует сразу за именем Сталина, что позиционировало его как второго человека в партии. 13 апреля 1946 года состоялось заседание Политбюро, на котором были утверждены распределение обязанностей между секретарями ЦК и порядок работы Оргбюро и Секретариата ЦК. Причем на Сталина этим постановлением не возлагалось никаких специальных обязанностей. А вот из сферы компетенции Маленкова исключались кадровые вопросы, которыми он ведал более десяти лет. Руководство Управлением кадров ЦК и работа в области распределения кадров в партийных, советских и хозяйственных органах были поручены новому секретарю ЦК ленинградцу А.А. Кузнецову. Кузнецову поручалась подготовка вопросов к Секретариату и председательствование на его заседаниях. За Маленковым закрепили «вопросы руководства работой ЦК компартий союзных республик; подготовку вопросов к Оргбюро и председательствование на заседаниях последнего». Так что это кадровое решение Сталина иначе как иезуитским и не назовешь. Назначение Маленкова зафиксировано в постановлении под литерой «1.1.а», Жданова – «1.1.6», Кузнецова – «1.1.в». Руководство работой Оргбюро формально фиксировало положение Маленкова на партийной вершине. Но лишь на одном из ее пиков, причем не самом высоком. В результате этого решения он утратил непосредственный контроль над важнейшей сферой управления – кадровой политикой, которая перешла к «ленинградской группе». Руководство Секретариатом ЦК также переходило в ведение ленинградцев. Контроль над деятельностью Секретариата возложат на А.А. Кузнецова, выдвиженца А.А. Жданова. Удар этот для Маленкова будет весьма чувствительным. Ведь накануне этого решения секретари ЦК во главе с Маленковым направили Сталину проект постановления об организации работы аппарата ЦК, содержавший совсем другие предложения. В соответствии с этим проектом Маленков должен был официально по-прежнему возглавлять работу обоих руководящих партийных органов – Секретариата и Оргбюро. По указанию Сталина, однако, будет разработан другой проект, который и будет принят на заседании Политбюро 13 апреля.
Следующий виток обострения произойдет уже очень скоро. Сталин продолжит игру на понижение акций Маленкова, и 4 мая 1946 года Политбюро своим решением выведет его из состава Секретариата ЦК23. Руководство Секретариатом, Оргбюро и аппаратом ЦК перейдет в руки Жданова.
Шестерка, сформированная Сталиным, скоро выйдет за пределы первоначально обозначенной для нее сферы компетенции, а через несколько месяцев Сталин закрепит ее новый статус и, формально находясь в отпуске, 3 октября 1946 года направит шифровку, адресованную всем членам и кандидатам в члены Политбюро. В ней он, в частности, скажет: «Образованная Политбюро ЦК ВКП(б) шестерка для разрешения проблем внешнеполитического характера не может ограничиться вопросами внешней политики, а вынуждена в силу вещей заниматься также вопросами внутренней политики». Сталин пополнит шестерку Вознесенским и предпишет «впредь шестерку именовать семеркой»24. Выше нам уже приходилось приводить воспоминания управляющего делами СНК СССР Я.Е. Чадаева об эпизоде, имевшем место в январе 1941-го. Тогда Берия и Маленков, знакомясь с проектом доклада Вознесенского на XVIII партийной конференции, с пренебрежением и ревностью отзывались и о тезисах, и о самом авторе. С тех пор во взаимоотношениях этих руководителей, судя по всему, мало что изменилось.
Именно соперничеством Жданова и Маленкова и деятелей, группировавшихся вокруг них, ряд современных историков объясняют многие коллизии развития политических процессов в послевоенный период. Соперничество это было окрашено эмоционально. Именно Жданов запустил в обращение оскорбительное прозвище Маленкова – «Маланья», за его одутловатое лицо и располневшую женоподобную фигуру. Такого рода приемы аппаратной борьбы только способствовали повышению градуса ее накала.
«Дело авиаторов» и не только
В августе 1945 года Василий Сталин, «дослужившийся» к тому времени до звания генерал-майора авиации, во время своей встречи с отцом в Потсдаме донес до того сообщение о вредительстве руководителей авиапромышленности, скрывавших в годы войны дефектность истребителей, поставлявшихся авиапромышленностью в действующую армию. Именно так представит происхождение этого дела сам Маленков, рассказавший об этих обстоятельствах Хрущеву25. Заместитель наркома авиапромышленности А.С. Яковлев, главный конструктор истребителей Як-9, о которых и пойдет речь во вскоре оформившемся «деле», 6 сентября 1945 года напишет Сталину письмо. В нем он представит руководство Наркомавиапрома основным виновником провалов в авиастроении, прежде всего – по части создания реактивных самолетов и дальних бомбардировщиков26. Чем руководствовался Яковлев, отправляя этот донос, искренней болью за порученное дело или карьеристскими мотивами, надоумил его кто-то или он сам решился на этот шаг, – бог весть. Ясно только, что оставить без внимания Сталин этот эпизод просто не мог. Однако в начале октября у Сталин случился инсульт, после которого он вскоре оправился и отбыл на отдых в Сочи. «Дело авиаторов» начнет раскручиваться после возвращения Сталина в Москву в декабре 1945-го. 29 декабря, как уже упоминалось, он проведет заседание Политбюро, на котором предложит отстранить наркома авиапромышленности А.И. Шахурина от занимаемой должности. 30 декабря по инициативе Сталина новым наркомом будет назначен М.В. Хруничев, на тот момент являвшийся первым заместителем наркома боеприпасов27.
Шахурин, как и многие другие, будет обвинен в «трофейных злоупотреблениях». 9 января Оргбюро примет постановление «О недостойном поведении Шахурина А.И.». В перечне предъявленных обвинений будет, в частности, значиться вывоз из Германии семи легковых автомобилей.
Между тем «дело авиаторов» начнет обретать доказательную базу. Основания для определенных претензий в адрес авиастроителей у советского руководства, конечно, были. Советский миф о «сталинских соколах» на десятилетия исключил разговор о реальном положении дел в советском авиастроении. А оно с момента своего становления постоянно сталкивалось с конструктивными дефектами, производственным браком, что выливалось в повышенную аварийность и смертность летного состава. Все это, конечно, не являлось тайной для членов советского руководства, не раз рассматривавших эти вопросы, в том числе на заседаниях Политбюро.