В июле 1952 года в числе тринадцати других членов ЕАК Военной коллегией Верховного суда СССР Лозовский будет приговорен к расстрелу. В последнем слове на суде он заявит: «Я сказал все и не прошу никаких скидок. Мне нужна полная реабилитация или смерть…» Чепцов предпримет последнюю попытку изменить ситуацию. Он даст ход просьбам о помиловании, поступившим от осужденных, и перешлет Сталину личное послание Лозовского. Реакции, как и следовало ожидать, не последовало. 12 августа приговор был приведен в исполнение.
А всего через три года, 22 ноября 1955 года, на основании заключения генерального прокурора СССР та же самая Военная коллегия приговор в отношении всех осужденных отменит и дело о них прекратит за отсутствием состава преступления. В том же 1955-м Лозовский был посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.
Дела семейные
Общественно-политические события окажут самое непосредственное влияние на семейную жизнь Маленкова. Жизнь эта, как нетрудно представить, была более чем комфортной. Квартира в центре Москвы, государственная дача, несколько закрепленных за семьей служебных автомобилей. Размер «денежного довольствия» той группы высших должностных лиц, к которой принадлежал Маленков, судя по всему, позволял решать любые материальные проблемы. К зарплате «довольствие» не сводилось.
Старшая дочь Г.М. Маленкова Воля. 1944 [Оренбургский губернаторский историко-краеведческий музей]
Молотов будет вспоминать: «Зарплата у нас была, конечно». Но не забудем, что руководители его уровня находились «фактически на государственном обеспечении». Молотов даже не сможет вспомнить, сколько ему тогда платили, настолько несущественным окажется для него этот вопрос. После войны, кроме того, по инициативе Сталина «ввели так называемые пакеты. В закрытом пакете, – вспоминал Молотов, – присылали деньги, очень большие деньги – военным и партийным руководителям…»209. За Маленковым и членами его семьи будут закреплены автомашины Гаража особого назначения Главного управления охраны МГБ СССР. Обслуживать Маленкова будут по высшему разряду, ему были положены «Б. Паккард, Паккард открытый, ЗИС-110»210.
Дочь Маленкова Воля к тому времени уже выйдет замуж за В.М. Шамберга. Его отец, М.А. Шамберг, являлся высокопоставленным партийным чиновником, в послевоенные годы работал заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК, инспектором ЦК, заместителем заведующего отделом ЦК ВКП(б). Старший Шамберг был женат на В.С. Дридзо, дочери Лозовского, при этом сам Лозовский был женат на сестре Шамберга.
До того момента, как будут приняты формальные решения в отношении Лозовского, Маленков предпримет усилия к тому, чтобы обезопасить себя и свою семью от возможного недовольства со стороны Сталина родством с человеком, судьбу которого уже предопределили. Он сделает все, чтобы подтолкнуть дочь к необходимому, по мнению главы семейства, разрыву с мужем.
В сентябре 1959 года в своем заявлении председателю Комитета партийного контроля Н.М. Швернику М.А. Шамберг сообщит, что 14 января 1949 года, то есть за четыре дня до того, как Политбюро примет постановление «О Лозовском», его сын получил от дочери Маленкова записку. Воля писала мужу, «что больше совместно они жить не могут и что их ребенка он больше никогда не увидит». 20 января сына Шамберга вызовут в городской суд, «минуя народный суд… и прочие формальности». Там и было принято решение о разводе. Дочь Маленкова на суде не присутствовала. Ее интересы представлял, как сообщил Шамберг Швернику, начальник группы охраны Маленкова Захаров. Вскоре у сына Шамберга «попросили» паспорт, где, разумеется, имелись отметки о браке и рождении сына, который был записан под его фамилией. Через пару месяцев бывший родственник семьи Маленковых получит «новый паспорт без всяких пометок», фиксирующих какую бы то ни было его связь с Маленковыми211. Трудно судить, насколько точен старший Шамберг в описании всех перипетий этой семейной драмы, но общую картину, вероятно, он передал верно. Подтверждал эту историю и Д.Н. Суханов212.
Старшего Шамберга не репрессируют, но из-за родственной связи с «врагом народа» пострадает его карьера. Четыре последующих года – с 1949-го по 1953-й – он будет работать заместителем председателя Исполнительного комитета Костромского областного Совета.
Трудно морализировать в таких делах, находясь на безопасном расстоянии. Нельзя, однако, не сказать, что в те времена подобная семейная история отнюдь не являлась исключением, в том числе в среде высшего партийного руководства. Каждый делал свой выбор сам. В очень похожей ситуации окажется, например, А.И. Микоян. Его сын Серго примет решение о женитьбе на дочери А.А. Кузнецова, Алле. Бывший секретарь ЦК ВКП(б) и будущий фигурант «ленинградского дела» к тому времени уже попал в опалу. Регистрация брака Серго и Аллы состоялась 15 февраля, как раз в тот день, когда Кузнецов был снят со всех постов. Микоян, в отличие от Маленкова, откажется воздействовать на решение своего сына, пригласит на свадьбу самого Кузнецова, послав за ним свою служебную машину, и примет на себя все возможные и хорошо понятные ему риски.
Семья Маленкова примет иное решение. И вряд ли риск выйти из зоны комфорта станет главным основанием для него. Думается, что решение это само по себе вполне характеризует ясное осознание Маленковым шаткости собственного положения на вершине властной пирамиды, несмотря на всю его кажущуюся близость к вождю.
«О мерах по усилению работы органов…»
Послушным инструментом реализации всех громких дел послевоенного времени стали силовые структуры. На протяжении всего сталинского периода их будут подвергать многократным реорганизациям, чисткам и ротациям руководящего состава. Будут проводиться они и в послевоенный период. В первые послевоенные годы чрезвычайно усилится Министерство государственной безопасности. В 1947 году из Министерства внутренних дел МГБ будут переданы внутренние войска, транспортное управление, служба охраны правительственных объектов в Крыму, фельдсвязь. Постановлением Совета министров от 13 октября 1949 года из МВД в ведение МГБ передадут милицию и погранвойска. Сталин, однако, не забудет о необходимости контроля над столь необходимой, но набравшей уж очень большой вес структурой. Не пройдет и двух лет, как Сталин решит, что пора ослабить позиции руководящего звена МГБ. В августе 1950-го Совмин СССР примет постановление «О мерах по усилению работы органов милиции», а в октябре Секретариат ЦК примет постановление «Об отборе 5 тысяч членов ВКП(б) и 10 тысяч комсомольцев для работы в органах милиции МГБ СССР». Этими решениями будет проведена партийно-комсомольская мобилизация в милицию, направлено на руководящую работу в органы 15 тысяч человек213.
Чистка руководящего состава МГБ будет запущена подготовленным под руководством Маленкова постановлением ЦК от 11 июля 1951 года «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР», которое уже упоминалось выше в связи с «делом ЕАК». Проект постановления Маленков напишет собственноручно214.
18 июля 1951 года Маленков проведет совещание работников центрального аппарата, областных, краевых управлений МГБ и министров МГБ союзных и автономных республик. Он огласит закрытое письмо ЦК и доведет до сведения участников совещания позицию ЦК ВКП(б), который считает неблагополучным положение в Министерстве государственной безопасности, а также сообщит о фактах «обмана партии и правительства бывшим министром госбезопасности Абакумовым»215. Одной из задач, которые будут решаться на совещании, станет подготовка «чистки» в МГБ. В этой подготовке Маленков примет непосредственное участие.
О фантасмагоричности происходившего на совещании свидетельствует прозвучавшее сообщение о том, что в узбекском Министерстве госбезопасности «была вскрыта крупная американская шпионская группа в количестве 270 человек» (!)216.
«Вы теперь, когда вам все ясно, – будет нагнетать Маленков, высказываясь в адрес одного из выступавших на совещании руководителей аппарата МГБ, – ничем не помогли Комиссии, в чем заключались преступления. Вас вызывали в Комиссию, там Вы так же себя вели, отделываясь общими фразами. <…> Какой же вы большевик!»217
Завершая работу совещания, Маленков подтвердит, «что требуется вмешательство партии для того, чтобы органы МГБ быстрее покончили с этим неблагополучным положением и по-большевистски выправили свою работу»218. «Партийная дисциплина, – подчеркнет Маленков, – должна стать на деле выше ведомственной дисциплины. Прочная повседневная связь с партийными органами, обеспечение подлинного руководства со стороны партийных органов является важнейшим условием успехов в работе органов МГБ»219. Маленков подтвердит, что МГБ «обязано возобновить следствие о террористических намерениях», вскрытых в связи с делом Этингера (в рамках «дела врачей»), провести необходимые расследования и доложить ЦК и правительству о результатах220. Завершая работу совещания, Маленков еще и еще раз будет подчеркивать, что «Абакумов упорно и на протяжении ряда лет отрывал органы МГБ от партии, от ЦК ВКП(б)». Именно в этом партийное руководство видело корень зла и указывало на него.
Работу в этом направлении аппарат Маленкова будет вести и в дальнейшем. 19 июня 1952 года Секретариат ЦК примет постановление «О работе Политотдела Главного управления милиции МГБ СССР». Сфера активности Маленкова выйдет далеко за рамки анализа состояния политмассовой работы. Такому анализу, как свидетельствует записка, полученная Маленковым в марте 1952 года, подвергнутся все сферы деятельности органов милиции. Выводы будут сформулированы жесткие. «Несмотря на оказанную помощь правительством и ЦК ВКП(б), – укажут авторы записки, – органы милиции продолжают работать неудовлетворительно».
Главные претензии в адрес органов милиции будут связаны с уровнем преступности в стране. В справке было представлено состояние советского общества, далекое от оптимистических клише, которые использовала советская пропаганда, рисуя картину общественного подъема в ходе послевоенного восстановления. Да и с широко распространенными сегодня представлениями о состоянии общественного порядка при Сталине тогдашняя реальность имела мало общего. За девять месяцев 1951 года было зарегистрировано 90 942 уголовных преступления, фиксировался рост количества случаев вооруженного ограбления и хулиганства. В Москве преступность выросла на 15,5 %, в Горьковской области – на 21,8 %, Ярославской – на 23 %, Тульской – на 25,6 %. «Раскрываемость совершенных преступлений низкая, – говорилось в справке. – Среди нераскрытых преступлений имеется 6 877 краж государственного имущества, 1 334 ограбления, 512 убийств и 23 случая бандитизма». Специально будет отмечен факт активности в стране фальшивомонетчиков, которые на протяжении двух лет «в значительном количестве… продолжают изготавливать и распространять фальшивые деньги». Хорошо понятная современному читателю проблема дорожно-транспортных происшествий, оказывается, имела место уже в первые послевоенные годы. «Крайне слабо, – отмечали авторы справки, – ведется борьба с автодорожными авариями. С 1 ноября 1950 года по 1 июля 1951 года произошло по стране (без гор. Москвы) 18 680 дорожных происшествий, при которых пострадало более 22 тысяч человек». Качественное состояние кадрового состава самой милиции также окажется далеким от идеального. В документе сообщалось, что в 1950 году нарушили дисциплину 34 370 работников милиции, за первую половину 1951 года – 16 037 человек. В течение полутора лет были осуждены 2 073 работника милиции. Подчеркивалось: «Особенно большой размер приняло пьянство, на почве которого совершаются всевозможные преступления». При этом 55 % всех нарушений «падает на начальствующий состав». Не изжиты в органах милиции и такие виды преступлений, фиксировала справка, как «незаконное примен