«Практический работник» Георгий Маленков — страница 89 из 112

енков. Вслед за несколькими фразами о персональной ответственности он вновь обратит внимание собравшихся на коллективный характер ответственности за сложившуюся ситуацию: «Не только Сельхозотдел ЦК, но и Секретариат ЦК того периода, когда я в нем работал, и Бюро по сельскому хозяйству при Совмине неудовлетворительно вели работу в части исправления плохого положения дел…»


Проект выступления В.М. Молотова на январском пленуме ЦК КПСС с критикой Г.М. Маленкова. 31 января 1955

Подлинник. Машинописный текст. Правка – автограф В.М. Молотова. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 50. Л. 169]


Следующий комплекс претензий будет связан с его выступлением на V сессии Верховного Совета. «Если говорить формально, – заявит Маленков, – то в этом выступлении о тяжелой индустрии сказано то, что нужно, и я всегда стоял и стою в этом вопросе на партийных позициях». Фактически Маленков этим заявлением выразил свое несогласие с предъявленными в его адрес претензиями. Они, как мы помним, заключались в недооценке значения тяжелой промышленности для судеб социализма. Следующая претензия в адрес Маленкова заключалась в том, что в том же выступлении он задал «неправильный тон по вопросу развития производства товаров широкого потребления». Маленков сочтет возможным прямо подчеркнуть безосновательность этой претензии, указав на то, что текст его выступления «предварительно смотрели и одобрили члены Президиума ЦК». Заявит Маленков и о том, что из его устремлений решить проблему обеспечения населения продовольствием и товарами широкого потребления родится затем «увеличенный план закупок продовольственных и промышленных товаров, с затратой на эти покупки золота. За этот увеличенный план и расходы золота на его реализацию отвечаем мы все, члены Президиума ЦК, но я, – заметит Маленков, – отвечаю больше других». Думается, что этим заявлением Маленков снискал себе как минимум не меньше «дешевой» популярности, чем тем самым докладом на V сессии Верховного Совета, раскритикованным на пленуме. В кои-то веки народ или часть этого народа, рекрутированная в ряды компартии, услышала из уст руководителя государства признание в готовности тратить золотой запас не на абстрактные цели построения в будущем светлого коммунистического завтра, а на решение повседневных проблем советских граждан здесь и сейчас.

Самый острый вопрос Маленков прокомментирует спокойно, не впадая в истерику и не занимаясь самобичеванием. «Хотя и с болью, но со спокойной совестью» он сочтет возможным сказать «о своих в прошлом близких отношениях с Берией – этим злейшим врагом партии – до того, как он был разоблачен». И в этом случае Маленков поставит себя в общий ряд, попытавшись таким образом разделить ответственность: «Когда этот враг стал раскрывать себя и мы увидели его предательское лицо, то я вместе с другими товарищами пошел на то, чтобы решительно и беспощадно разделаться с ним… я с радостью вместе со своими политическими друзьями выполнил эту обязанность перед партией».

По германскому вопросу Маленков тоже, по сути, не признает в полном объеме предъявленных ему обвинений. Он, правда, скажет, что был не прав, когда на одном из заседаний «считал, что в тогдашней международной обстановке, когда мы начали большую политическую кампанию в вопросе объединения Германии, не следовало выдвигать задачу развития социализма в демократической Германии». «Я рассматривал, – продолжит Маленков, – этот вопрос только с тактической стороны. Я понимаю, что отстаивать такой взгляд по существу является политически неправильным, и я на такую позицию ни в каком бы случае не встал». Мы, отметит он, всего лишь «дали для немецких товарищей установку против линии на форсированное строительство социализма в демократической Германии». Решение, принятое по предложению Молотова, против линии на форсированное развитие социализма в ГДР, заявит Маленков, он считал и продолжает считать правильным.


Постановление Президиума ЦК КПСС об освобождении Г.М. Маленкова от обязанностей председателя Совета министров СССР и назначении его на должность министра электростанций СССР. 29 и 31 января 1955

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 10. Д. 125. Л. 1]


Эту речь, полную двусмысленностей, Маленков завершит заверением в готовности «занять более скромное место» и обязуется доказать, что будет строго следовать в своей партийной жизни «ленинско-сталинским принципам исправления допущенных ошибок и недостатков»98.

На пленуме прозвучат запланированные заранее речи. Многие выступавшие при этом обратят внимание на отмеченный выше двоякий или двурушнический, говоря языком партийных форумов тех лет, характер выступления Маленкова. Особое внимание привлекают высказывания будущих «соратников» Маленкова по «антипартийной группе», которые вместе с ним выступят против Хрущева летом 1957 года.

Молотов начнет свое выступление так: «И первая, и вторая речь товарища Маленкова неправдивы, не совсем честны. Попросту говоря, и первая, и вторая речь товарища Маленкова фальшивы»99.

По мнению Молотова, «главными недостатками товарища Маленкова являются: во-первых, беспринципность в политике и, во-вторых, беззаботность в вопросах теории». Примером беспринципности, на котором он сосредоточит свое внимание, станет особая, тесная дружба Маленкова «с таким проходимцем, как Берия». Прежде всего именно поэтому он и получил пост председателя Совета министров. Связь с Берией, продолжит Молотов, «была не такой уж случайной. Это было в свое время не такое простое “предприятие”: Лаврентий Берия и Георгий Маленков. Долгое время Лаврентий и Георгий были неразлучны. Друг без друга никуда. Во всем поддерживали друг друга, и иной раз явно за счет интересов дела»100.

«Другой серьезный недостаток товарища Маленкова, – скажет Молотов, – беззаботность в вопросах теории». В качестве примера такой «беззаботности» Молотов назовет «германский вопрос», в котором, по его словам, Маленков «поплелся за Берия по такой дорожке, которая вела явно в сторону от коммунистических позиций, вела к капитализму». Обсуждение этого вопроса в мае 1953 года, продолжал Молотов, показало, что Берия и Маленков отказываются поддерживать такой курс в отношении Германской Демократической Республики, который ведет ко все большему сближению с СССР и постепенному строительству социализма в ГДР.

Столь же «беззаботным» сочтет Молотов тезис о гибели мировой цивилизации в случае третьей мировой войны. Не об этом следует говорить коммунисту, скажет Молотов, а о том, чтобы подготовить и мобилизовать все силы «для гибели капитализма, для гибели буржуазии».

Молотова поддержит Каганович, описавший закулисные интриги Маленкова и Берии в дни смерти Сталина, о чем нам уже приходилось подробно говорить выше. Каганович раскритикует методы работы Маленкова, которые назовет канцелярско-бюрократическими, проистекающими из незнания дела и неумения по-живому организовать работу. Правда, заметит Каганович, «тов. Маленков сам по себе очень обходительный человек»101.

Укажет Каганович и на «коренную ошибку» Маленкова, который якобы дал повод «меныпевиствующим экономистам» ревизовать всю партийную линию на приоритетное развитие тяжелой промышленности.

Позицию Маленкова по германскому вопросу Каганович расценит как «капитулянтство», «социал-демократизм».

В заключение Каганович вновь выразит общее, судя по всему, возмущение членов коллективного руководства попыткой Маленкова уйти от публичного признания ошибок: «Вы признали ошибки, но, к сожалению, вы фактически начали полемизировать». И далее: «Мы считали, что на Президиуме договорились полностью… Вы должны признать, что потерпели поражение как работник и должны как деятель возместить хоть бы частично своим горбом, своим трудом то, что потеряли»102.

В процессе обсуждения персоны Маленкова тот будет представлен олицетворением бюрократического стиля работы, ставшего причиной многих бед и осужденного партией. Помимо обвинений в бюрократизме, Маленкову будут предъявлены и другие претензии. Кодифицирует эти претензии постановление Президиума ЦК от 29 и 31 января 1955 года, принятое под председательством Хрущева, которое затем единогласно будет одобрено пленумом.

В нем констатировалось, что «тов. Маленков Г.М. не обеспечивает надлежащего выполнения обязанностей Председателя Совета министров СССР». Важнейший акцент был сделан на содержании выступления Маленкова на V сессии Верховного Совета СССР, которая с «большими, экономически малообоснованными обещаниями напоминала скорее парламентскую декларацию, рассчитанную на снискание дешевой популярности». Отмечалось, что в той же речи Маленковым «было допущено теоретически неправильное и политически вредное противопоставление темпов развития тяжелой промышленности темпам развития легкой и пищевой промышленности, выдвигался в качестве основного вывода лозунг форсированного развития легкой индустрии». В результате «некоторые горе-экономисты… стали развивать уже явно антимарксистские, антиленинские, правооппортунистические взгляды по коренным вопросам развития советской экономики, требуя преимущественных темпов развития легкой индустрии».

Возложат на Маленкова политическую ответственность и за серьезное отставание сельского хозяйства. Вопрос о предлагавшихся им мерах будет обойден и сформулировано обвинение, будто он, «по существу», и не пытался всерьез разобраться «в коренных вопросах сельского хозяйства».

Маленкову поставят в вину и выступление 12 марта 1954 года на собрании избирателей, где он допустил «политически ошибочное и вредное утверждение» о возможности «гибели мировой цивилизации» в случае, «если империалистами будет развязана третья мировая война». Такая установка, говорилось в документе, способна породить «настроения безнадежности усилий народов сорвать планы агрессоров, что выгодно только империалистическим поджигателем новой мировой войны».

Кроме того, участникам пленума повторят сформулированные на Президиуме тезисы о том, что Маленков якобы не обладал «необходимыми знаниями и опытом хозяйственной деятельности», плохо организовывал работу Совмина, не обеспечивал серьезной и своевременной подготовки к заседаниям, при рассмотрении острых вопросов проявлял нерешительность, не занимал определенной позиции.