встаньте на мое место», «мне очень нужно»), то весьма полезно будет вспомнить о собственных целях.
Пример:
– Так хочется чайку, можно я сейчас себе налью?
– Миша, у нас существует регламент. Мы объявили, что наш тренинг будет проходить до 20:00. В 20:00 мы завершаем наш вебинар, и ты можешь идти и пить все что угодно. До этого я хотел бы, чтобы ты соблюдал те правила, которые мы заявили для наших слушателей.
– Но у тебя же бывало такое, что невозможно, в горле пересохло, нужно тридцатисекундное отключение и попить чаю. Ну встань на мое место, всего лишь один разок. Я потом больше никогда так не буду.
Это та самая вторая позиция, когда через просьбу сделать исключение, через жалость человек пытается добиться желаемого. Каким образом можно было бы ее «отбить»? Вспомнить о целях: нужно максимально полно донести информацию о новых техниках НЛП до слушателей, отвлекаться нельзя, поэтому следует придерживаться договоренностей, осталось совсем немного времени, а решить эту задачу очень важно.
Мы называем переговорами любую коммуникацию, в которой возникает конфликт. А модель трехпозиционного описания была разработана как раз для профилактики конфликтов.
Глава 8. Субмодальности
Субмодальности – это техники личностного редактирования. Что если ими воспользоваться? Ведь человек применяет их в речи. Можно прислушиваться к его словам и создавать раппорт, подстраиваться по субмодальным характеристикам. Это тонкая, изящная техника.
Если человек говорит: «Какая у вас продуманная и проработанная идея», тогда мы понимаем, что для него важна субмодальность детальности, и говорим ему: «Да, если хотите, мы вам некоторые нюансы можем еще дополнительно подсветить». Или собеседник, например, указывает на масштаб: «Я прямо вижу большие перспективы нашего сотрудничества». И мы понимаем, что это субмодальность размера, и говорим: «Да, это правда. А потенциальные проблемы – это и не проблемы даже, это мелкие неурядицы». Еще может быть субмодальность яркости. Если человек упоминает «запоминающиеся события», мы можем ответить: «Хотел бы поярче отобразить свое видение…» Оппонент может произнести: «У меня перед глазами прямо образ застыл…» – значит, для него важна статика, а не движение. В этом случае мы тоже начинаем передавать то, что хотим донести, в виде статичной картинки: «Если остановиться, внимательно посмотреть…» В случае, когда человек перешел в аудиальный формат («Это громогласные заявления…»), мы говорим: «Согласен, это громкие слова…» Можно использовать дихотомию, громкость и тишину или в полной тишине проводить переговоры, например.
Есть малоописанная вещь, о которой редко говорят. Это работа со стратегией реальности. У каждого из нас есть некоторые субмодальные способы отличить реальное от нереального. Мы можем что-то вспомнить, представить и понимаем, насколько это реально или нереально. Например, вообразить, как завтра мы садимся в машину и едем на работу или взбираемся верхом на дракона и летим в неведомые дали. Стратегия реальности – это способ отличить явь от фантазии. Пример:
– Как вас зовут?
– Андрей.
– Как вы понимаете, что вы Андрей? Откуда вы это знаете?
– Если бы кто-то позвал меня по имени, я бы обернулся.
– Сейчас вас никто не зовет. Какие у вас есть доказательства, что вы Андрей?
– В паспорте написано.
– А паспорт прямо сейчас при вас?
– Нет.
– Значит, и паспорт прямо сейчас не можете показать. А вдруг вы возьмете паспорт, а там написано – Маша Парамонова? Есть еще доказательства? Ник в соцсетях, кстати, сомнительный аргумент.
Можно исследовать дальше. Мы «выхватили» стратегию реальности человека – это аудиальное подтверждение: «Я вспоминаю, как ко мне обращались». Если недоступно аудиальное, он будет опираться на визуальное («в паспорте написано»). Скорее всего, если бы мы расспрашивали дальше, могла бы обнаружиться кинестетика: «Когда меня называют Андреем, я испытываю приятные ощущения, а когда Василием – наоборот». Что можно сделать с этим богатством?
Многие специалисты в области НЛП почему-то не говорят, что мы работаем со стратегиями реальности. На самом деле изменения личностной истории – это изменение стратегии реальности, когда мы начинаем переписывать воспоминания. У тех людей, которые не понимают стратегию реальности, изменение личностной истории не получается. Если ты переписал воспоминания и не попал в стратегию реальности, то ты все равно будешь знать, что это не твое.
Недавно слушал одного человека, который рассказывал о целеполагании так: «А цель вы должны представлять в виде большой, яркой, цветной картины». Для тех, кто занимается НЛП, не секрет, что стратегия реальности будущего проста. Вы представляете себе рутинные действия, которые в конечном счете позволят вам достичь цели. Например, я планирую через полгода добиться определенного результата и я думаю об обыденных рутинных действиях, которые рано или поздно к этому приведут. Ведь рутинные действия чем хороши – мы в них не сомневаемся. Они максимально близки к нашей стратегии реальности. Я знаю, что через полгода буду чистить зубы. Тогда передо мной появляется картинка. Она имеет определенный размер, цвет, яркость, и эту картинку мозг воспринимает как то, что действительно будет происходить через полгода.
Если сделать цель конкретной и не выходящей за рамки, тогда мы попадаем в стратегию реальности. Это единственный способ. Иначе мозг будет говорить: «Картинка, конечно, интересная, но при чем здесь ты?» Она выпадает из нашего бессознательного восприятия, бессознательного кодирования. Мы задавали людям в измененном состоянии сознания вопросы по поводу того, как они описывают себя субмодально, и там как раз была большая картина и много красок. Цель начинает восприниматься как некая галлюцинация. Никто не говорит о том, что цель должна быть прописана конкретно и понятно. Когда делаешь ее динамичной, красочной, это красиво, но не для достижения цели, а для развлечения.
Есть простая и при этом волшебная техника: поставить перед сном цель, а затем в своем воображении достичь результата и прожить этот момент с новыми реакциями, но в границах реальности завтрашнего дня. Например: «Завтра утром буду чистить зубы и почувствую, как ощущаю и веду себя по-другому». Тогда мозг поймет, что нужно делать, и только тогда произойдут изменения.
Существует еще одна техника, которая называется «взрыв компульсий». Когда человек хочет отказаться от сладкого, например, мы говорим: «Вспомни вкус белого шоколада с орехами. Теперь представь, что ты ешь плитку шоколада толщиной тридцать сантиметров и длиной два с половиной метра. Ты грызешь-грызешь, быстро и старательно, чувствуешь сладость, пытаешься откусить орех, ешь ее очень долго, и в конце концов ты ее догрызаешь, но она становится противной». У нас заложено представление о реальных шоколадках и нереальных. Как только мы начинаем увеличивать размер шоколада до нереальности, то и восприятие самой шоколадки выбивается из той стратегии реальности, теряется связь с настоящими ощущениями, становится неинтересно, противно, поскольку ситуация превращается в гротескную и выходит за границы восприятия.
Существует также техника изменения личностных воспоминаний. Она позволяет обмануть полиграф, так как он реагирует на то, что вы знаете о том, что врете. Телесно это скрыть трудно. А здесь будет новая правда. Мы всегда делаем тренировки с небольшими изменениями, потому что большие требуют больше времени.
– Вспомни что-то простенькое, что ты делал вчера.
– Я вчера вечером пил кофе.
– А мог бы что-нибудь другое пить вечером?
– Например, зеленый чай.
– А представь себе диссоциированно, как ты вчера вечером пил кофе.
– Я вижу, как моя рука держит чашку, в которую я наливаю из термоса кофе, видно, как льется.
– Субмодальные характеристики этой картины: цвет, размер, яркость, насколько все динамично развивается. Представь область, которая не является для тебя реальной, вообрази то, чего никак не может быть. Например, как сажаешь клубнику на Луне. Понимаю, что это полный бред, но тем не менее. И представь картинку того, на что ты хочешь поменять свою реальность. Сделай ее субмодально точно такой же, но только в ней будет чашка чая. Из чего наливаешь чай?
– Из френч-пресса. Я вижу, как льется чай, и он такого прозрачного золотистого цвета. Это зеленый чай.
– А теперь сделай следующее: картинку реальных воспоминаний отправь в область невозможного (где клубника на Луне). А картинку новых воспоминаний про чай поставь туда, где была предыдущая про кофе.
Картинку того, что делал реально – пил кофе, – отправляем туда, где такое не могло быть, а новую картинку ставим на ее место. А теперь спросите у человека, что он пил, – возникает картина, как он пьет зеленый чай. Спрашиваем:
– А есть сомнения?
– Запах кофе еще остался.
– Представь, что ты наливаешь себе зеленый чай, вдыхай уже сейчас аромат этого зеленого чая. Как пахнет?
– Я помню вкус кофе, я его пробовал.
– Тогда представь следующую картинку: подносишь чашку к губам, чувствуешь запах зеленого чая, делаешь глоток, чувствуешь вкус зеленого чая.
Таким образом, процесс вчерашнего употребления кофе мы можем полностью заменить чаепитием. Но только делать это нужно, опираясь на субмодальности стратегии реальности. После этого, даже если вас будут зачем-то допрашивать на полиграфе, все ваши показатели будут говорить, что вы вчера пили зеленый чай, и это абсолютная правда.
Аудиальные и кинестетические составляющие держатся в памяти из-за картинки. Картинка – это фундамент опыта. У вкусов нет линии времени: например, у вас есть вкус кофе, пока он еще сохранился от недавнего приема чашечки кофе. Но чтобы вспомнить вкус вчерашнего кофе, вам придется сначала отыскать картинку вчерашнего приема на линии времени, и только тогда вы вспомните вкус и почувствуете его слабые нотки. Нас, говорящих на русском, английском, французском языках, сильно напрягают положительные визуальные галлюцинации. Например, вам сообщают, что кто-то видит красивое дерево, а вы его – нет, это поначалу сильно пугает. А если послышалось, кольнуло что-то, стало теплее, холоднее… В этих системах сбить стратегию реальности легче, она не такая стабильная.