— Я — конторщица. Мне схема действий бывала не так важна, как общий результат, — Тиффани вздохнула. — Такая тактика не приводит к хорошей жизни, уж можешь мне поверить. Иной раз нужно просто надеяться и действовать напрямик. По-герцогски, будь оно неладно…
Из центральных дверей дома выскочила Блошша и призывно замахала руками, тут же рядом с немой служанкой появилась женская фигура посолиднее.
— Похоже, нас зовут, — отметила Тифф.
— Приняли твои бочонки, пересчитали, вспомнили о товаре поплоше, — угрюмо констатировала Ал.
— Думаю, здесь не все успели подготовить к встрече будущей хозяйки дома. Точно рассчитать когда мы прибудем, было сложно, — утешила компаньонка. — Вперед, славная арбалетчица.
Женщина в дверях — среднего возраста, довольно миловидная — с достоинством поклонилась:
— Леди Нооби, госпожа Кристли, добро пожаловать в дом Волпи. Меня зовут Тира, старшая служанка. Прошу нас простить, гостей ждали только к вечеру.
— Ничего страшного, мы наслаждались видом на реку, — заверила двуличная «госпожа Кристли».
— О, поздней осенью и зимой река еще прекраснее, а уж летом… — не замедлила легко наврать старшая служанка.
«Ловкачка с такой гладкой физиономией наверняка скрашивает ночи моему жениху. А вот мне на это наплевать и все тут» — решила Аллиотейя, переступая порог будущей тюрьмы. «Но мог бы нас и лично встретить этот самый будущий муж, угорь высокомерный».
— А что сам господин Волпи? Здоров ли? — прямолинейно намекнула несчастная невеста.
— Если вы о старшем хозяине, так он спешно переодевается. Обещал «не ударить в грязь лицом» — по-простецки пояснила старшая служанка.
Она приняла дорожные плащи и гостьи прошли в зал. Здесь было светло, дожидался сервированный стол, сияло серебро, блистали драгоценные графины самого тонкого стекла. Ал с тоской осознала, что только за посуду от торца стола и до во-от того кресла, можно было полностью выкупить глорский дом семьи Нооби, да еще бы и на ремонт осталось. А здешняя мебель и новые шпалеры на стенах? Ну как не возненавидеть этих дюосских выскочек⁈
— Масло в светильниках отличное. Интересно, что за фирма? На наше похоже, — принюхиваясь, шепнула Тифф.
Аллиотейя безуспешно попыталась сосредоточить внимание на группе стоящих у лестницы людей, как раздался властный голос с самой верхотуры:
— Так-так, наконец-то гости добрались до места! — протрубил густой мужской бас. — Наслышаны о ваших приключениях, юные дамы. Да, дорога выдалась не из легких.
Присутствующие вскинули головы вверх. Ал пялилась на хозяина и пыталась разобраться в своих чувства.
…Далеко за пятьдесят… но крепок… фигура почти квадратная… борода… одет хорошо, но видно что приталенная парчовая куртка ему тесна и непривычна… взгляд хозяйский, насмешливый… не так чтобы страшен… но борода… она же почти совсем седая… ужас! Ужас!!! Может, хорошо, что ему за пятьдесят? Что тут потерпеть осталось…
Добротная резная лестница слегка потрескивала под хозяйскими шагами.
Какой он тяжелый. Не пережить, нет, уж это-то точно не пережить…
— Я ослеплен глорским лоском, — прищурился господин Волпи. — Напрашивается судьбоносный вопрос: кто тут из гостий у нас кто? — хозяин приподнял кустистую бровь, с очевидным одобрением любуясь миниатюрной и прехорошенькой старшей гостьей.
Нужно было что-то сказать, но слова застряли в горле Ал сухим и пыльным печеньем.
Тиффани улыбалась бородачу (томно! Откровенно томно и даже жеманно! Вот же крыса складская!) и как нарочно хранила молчание.
Выручила Блошша — девчонка подскочила к хозяйке, с поклоном сунула Семейное Письмо — формальность, о которой невеста напрочь забыла. Аллиотейя с благодарностью стиснула свиток, шагнула к лестнице:
— Уважаемый господин Волпи, не изволите ли…
— Непременно изволю. Но если речь о письменных заверениях вашей многоуважаемой семьи, так эту грамотку вручайте жениху. Я еще не созрел к столь важному, пусть и повторному, шагу и опасаюсь трогать такие послания, — хозяин ухмыльнулся. — Вы я, вижу, слегка запутались? Не мудрено, брак по договоренности — отчаянная нелепость. Вы, как я догадываюсь, и есть благородная леди Аллиотейя Нооби?
Ал судорожно кивнула.
— Не обманули! — громогласно объявил бородач, обращаясь в большей степени к безмолвным домочадцам, столпившимся под лестницей. — Красива, сдержанна, юна! С виду вполне здоровенькая. То, что нужно! Нет, не обманули! Извиняюсь, несомненно не о вашей благородной семье речь — ее честность широко известна. Но ведь Глор! Выписываешь клинья на две пяди, присылают скобы «на три», да уверяют, что так и обуславливались.
— Полная предоплата — зло! — немедленно заявила Тиффани. — Только аванс и полноценные гарантии по факту доставки!
— Именно! Маленькая богиня, даже не верится, а вы точно из Глора? — вполголоса поинтересовался галантный хозяин у несносной конторщицы, но тут же опомнился. — Прочь дела! В такой день не будем о скучном и корыстолюбивом. Короче, раз нас не обманули, мы тоже будем честны. Так и знайте, дорогая леди Нооби! Ну, «дочуркой» я вас как-нибудь, попозже назову, нужно попривыкнуть. Избранник ваш напомаживает усики и цепляет рубашку посвежее — нужно простить парнишку: волненье, дело молодое, опять же с дороги. Так что прошу к столу, присядем, перезнакомимся, горло промочим…
Ал вообще почти ничего не поняла, только то, что ее обещают «не облапошить» как выражается компаньонка и что у жениха есть усы. Но эту бородищу разве можно назвать усами?
— М-ых зы-ы мм-ы! — углом рта промычала Блошша.
Это его отец? Почему жених вдруг его отец?
Аллиотейе подвинули кресло и она оказалась сидящей за столом. Сосредоточиться не получалось. Бородач прохаживался вокруг длинного стола, опускал лапищи на плече очередного домочадца и представляя его гостям. Сидящий приподнимался (или это его встряхивали-отрывали от кресла?), приветственно кланялся. В общем, церемония не выглядела излишне чопорно-официальной.
— Беатрис, ужас дома Волпи…
— Братец Энетт…
— Сестрица Иветт…
— Наша тетушка Оббок…
— Страж кладовых и денежных ящиков семьи Волпи, прекрасный лик нашего дома, госпожа Гелррурра…
Ал казалось, что над ней издеваются: почему нужно сначала представлять самых младших членов семейства? Ладно, пусть местная традиция требует начинать с младенцев, но тогда отчего первой представлена дурно воспитанная и украдкой показавшая язык «ужас дома», а лишь за ней Энетт и Иветт, которые явно младше сестрицы на год-два? Но эта несуразица мгновенно вылетела из головы изнуренной невесты, когда очередь дошла до «стража кладовых и ящиков»…
…С какой стати⁈ С какой стати в доме обитают такие неприлично красивые девицы, причем вообще не принадлежащие к фамилии Волпи⁈ К демонам всякие денежные ящики, нашли тоже отговорку! Что здесь делает чужая красотуля⁈
В последнее время Аллиотейя Нооби примирилась с мыслью, что не так уж дурна собой. Влияние конторщицы сказывалось — та врать станет разве что за хорошие деньги, да и мужчины стали посматривать на Ал по-иному. Буквально несколько дней минуло, и вот такое странное последствие битвы и боевого ранения. Тиффани именует это чудо — «капелька уверенности». В общем, сама Ал привлекательна, а конторская мышь, перестав быть мышью и лицедействуя в образе не совсем приличной женщины, чудо как привлекает мужчин. Вот только ЭТО… что пригрелось под вкрадчиво мурчащим именем Гелррурры, легко затмит гостий, причем разом обеих. Просто живой сгусток непристойности и соблазна. Фу, мерзость какая!
Мерзость обладала треугольным хищным лицом и напоминала прио-на-глау[1] — рыбу столь же алчную, сколь и редкостно-грациозную: резкие безупречные черты, темный вызывающе-чувственный и жадный рот. Остальное лицо занимали огромные глаза, цвет которых было трудно различить под длинными ресницами, но высокомерный прищур этих очей с легкостью мог бы привести в трепет даже женщин. Очень смуглая, с каким-то оранжево-кобальтовым оттенком, кожа, возмутительно дорогое платье, грудь… Будь оно проклято: была у нее грудь, была, и очень очевидная! Сияли обильные драгоценности, замысловато повязанная косынка стягивала и украшала шапочку из лоснящегося черного меха: видимо, местный обычай, не лишенный определенного изящества, но абсолютно! абсолютно! неуместный за столом в это время года. Подождала бы зимы, шмонда чванливая.
Ал понятия не имела, что означает грубое морское определение «шмонда», но вот именно подобных особ так и обзывают. Кто она? Ночная прислуга, содержанка, рабыня для изощренных плотских утех? Нет, наложниц вряд ли принято сажать за стол даже в дикарской Дюоссе, да еще в таких драгоценностях. А вдруг она… О, не в дюосском ли обычае богопротивное многоженство⁈
Невеста в панике глянула на компаньонку. Та, кому-то улыбаясь, отрицательно покачала головой и шепнула:
— Руки.
Руки? Причем тут руки⁈ Да, с дороги не помыла, но вот служанка же таз подносила, ополоснулись длани. Может, все равно грязные? Или повязка на подживающей боевой ране съехала? Нет, на месте.
Тут Ал осенило и она глянула на руки Гелррурры. Все верно — в ее руках дело. Невыносимо длинные, изящно-сильные пальцы, со столь же узкими и острыми ногтями. Не будем стесняться и грубо (но справедливо!) назовем их «когтищами». Ладно, пусть будет смягченное «коготки», ярко сияющие лаком цвета отполированного перламутра. Главное — пальцев четыре! Чистокровный дарк или полукровка, обликом пошедшая в того из родителей, что происхождением нечеловечнее. Никакая у нее не шапочка на голове, а чересчур густые волосы. Любому видно, что не человек! Но до чего утончена, словно поколения искусных скульпторов старались, ее вытачивали. Вот к чему богам стараться, ваяя столь ненужных миру существ?
Несомненно, держать такую в приличном доме недопустимо, но вряд ли хозяин балуется с ней на ложе. Или… или наоборот? Многие мужчины — отъявленные фантазеры с самыми нездоровыми маниями. А драгоценностей на ней… Но зачем самцу с столь извращенным вкусом вдруг выписывать себе невесту крайне банального облика издалека да и вообще непомерно тратиться? Аллиотейя принялась прикидывать что выгоднее: прикупить и содержать этакое редкостное чудовище или взять нищую толстошеюю (исключительно сравнительно с неестественными полукровками!) особу благородного рода? О ценах на рабынь-дарков Ал никакого понятия не имела, потому живо запуталась, кивнула на предложение служанки положить на тарелку салат и принялась смотреть на детей…