Леди Нооби тронула струны и начала романтичную (но пристойную!) «Поход Севера»:
Как ныне сбирается северный флот,
Открыть неизвестные земли.
На палубу когга боец молодой,
Ступил, одинок и калечен…
…Неспешно лились строфы о пути юного стрелка, обиженного судьбой и богами, о невиданных страданиях, искушениях и поисках истинной любви. Слушательницы вздыхали в нужных местах, порой утирали слезу, улыбались дерзким удачам очаровательного арбалетчика. Что и говорить, саги авторства знаменитой Трии Глорской пользовались заслуженным успехом у дам. Особенно если сомнительные куплеты из тех саг заранее изъять…
Ал перебирала струны, легко вспоминая строки и дополняя импровизацией там, где память давала осечку. Немного мешал шум у дверей, но внимание слушательниц никуда не девалось. Потом рядом раздался громкий голос:
— Благородная Дюосса слушает сказки шлюхи-самозванки? Забавно!
Ал вскинула голову.
Так… А герцог уверял, что этого ублюдка на приеме не будет.
Действительно, присутствие лорда Лино на празднике Дня Осени не предполагалось. И понятно почему — под левым глазом красавца желтел преогромный, не очень свежий, но еще далекий от полного схода фингал. Хоть бы запудрить попытался…
Нет, ничего запудривать благородный Себастио Лино не собирался. Наоборот. Он был свински пьян и жаждал скандала.
— Что ж вы смолкли, моя красавица? — невнятно произнес Лино. — Смущение? О, не смешите меня, дорогая!
Аллиотейя молча смотрела ему в лицо. Видеть синяк было приятно, в остальном ничего хорошего не виделось. Вот так заявляется пьянчуга и сокрушает все на свете. Кончилась Дюосса для леди Нооби…
— Молчишь? Наглая глорская потаскушка… — процедил, покачиваясь, Себастио.
— Эй, парень, ты бы захлопнул пасть, — негромко, но с очевидной угрозой, сказала Тиффани.
— Заткнуться⁈ Мне⁈ Отличный совет от еще одной шлюхи! — хохотнул Лино. — Думаете, вот это я забуду⁈ — он осторожно коснулся подбитого глаза. — И от кого⁈ От притворщицы, распутницы. Кто валялся у меня в ногах, умоляя отыметь всеми способами? Признаться, сосет-то она действительно отменно…
Тифф с силой плеснула в подбитую рожу ширитти, а Гел, ловко поддернув подол, врезала оратору ногой. Удар остроконечного башмачка из черной замши, видимо, пришелся куда действеннее оскорбительных брызг напитка. Возможно, потому что полукровка попала куда нужно…
Лорд Лино согнулся, выпучил глаза, окончательно перестал быть красивым, и ухватился за ушибленное. Над залом пронесся стонущий мужской вой.
— Безумец! — перепугано пролепетала одна из дам.
К сожалению, лорд Лино оказался крепким безумцем. С трудом разогнувшись, он оперся о спинку кресла и выхватил кинжал…
Ал с тоской подумала, что совершенно напрасно оставила дома «пиратский» нож. Подумаешь, руки оголенные и корсаж узкий. Припрятала бы, если ума хватило. А теперь сиди и умирай дура дурой, якорь тебе под корму…
Гелррурра взлетела на диван — хищно согнувшаяся, с подхваченным подолом и стройными длинными ногами она была чудо как хороша. Вот только в обманчиво безвольно опущенной руке красавицы сиял яксимэлмэ.
Вот есть же предусмотрительные девушки на свете — всецело подготовленными на бал отправляются.
— Да что же это такое⁈ Эй, Лино, разве игрушка тебе кинжал? — строго вопросила тетушка Оббок. — Пошел вон, мерзавец!
Мерзавец неразборчиво зарычал и зачем-то принялся мелко подпрыгивать сидя на корточках. Истинная обезьяна, и как можно было с таким…
Лорд Лино выдохнул с некоторым облегчением, перестал подскакивать и взглянул на полукровку. Ал поняла, что сейчас эти двое будут убивать друг друга.
В этот миг Тифф швырнула в бывшего капитана пустой бокал и от души завизжала. Ее поддержал весь цвет женского общества Дюоссы. Мерзкого лорда окатило тайфуном всеобщего визга, потом в него полетели пирожные, тарелки, веера и флакончики духов. Ко лбу Себастио прилипла маленькая ватрушка, на ухе закрепилась вишенка…
…Аллиотейя сидела, прижимая к себе китару и вообще не верила во все происходящее. Это не наяву. Какой-то сплошной ужас…
…Некоторые мужчины абсолютно не понимают, когда пора уходить, и полностью игнорируют общественное мнение. Себастио Лино морщась, двинулся вперед, он не спускал взгляда с полукровки…
Ал заставила себя встать и перехватить китару за гриф.
— Чуть в сторону! — прошипела Гелррурра. — Дай мне простор и бей по затылку.
Леди Аллиотейя Нооби довольно глупо кивнула, не спуская зачарованного взгляда с кинжала бывшего возлюбленного. По долам длинного клинка катились капли ширитти… Ковер запачкают…
…Дрогнул пол, Лино снесло в сторону, загремели скамьи и опрокинутый диван. Два тела ударились о стену, на них свалился оборванный гобелен, тут же отлетел в сторону. Один из мужчин вскочил на ноги…
Леди Аллиотейя Нооби и не предполагала, что ее жених способен двигаться так быстро…
— Вставай! — разъяренно зарычал Олив притихшему гобелену. — Ну!
Вид Волпи-Среднего был ужасен. С парадного «джека» отлетели нижние пуговицы, но вот сейчас это, конечно, не имело особого значения…
Гобелен зашевелился, из-под него задом выполз лорд Лино. Поднял всколоченную голову — медные патлы торчали дыбом.
— Ты⁉ Ты, выскочка-рудокоп, посмел…
— Пасть закрой! — взревел Олив. — Немедля! Во дворе! На кинжалах! Вставай, отравитель!
Ал задрожала. Дуэль⁈ Смертельная? Но…
— Ты меня вызываешь? Ты, ничтожество⁈ — лорд Лино, придерживая себя за отшибленное, с трудом встал на ноги. — Но кто ты такой? Торговчик дрянным оловом?
— Во двор! — кратко сказал Олив.
— С тобой? С возомнившим рудокопом? Не много ли чести? — презрительно, но не совсем убедительно захохотал лорд Лино.
— Действительно, при всем уважении, господин Волпи, кодекс не позволяет вам встретиться на кинжалах, — сказал кто-то из толпы. — Лорд Лино вас оскорбил, и вы имеете полное право обратиться в суд. Но не дуэль!
Ал и не заметила, как толпа вокруг стала вдвое гуще — зал наполнился потревоженными мужчинами.
— Слышишь, что говорит закон? — закрякал-засмеялся проклятый Себастио. — Убирайся-ка ты на рудники, рудокоп-коротышка.
— Вот сука! Да я тебя сейчас скамьей пришибу! — отчетливо сказал Олив.
— Господа, умерим страсти! — призвал взобравшийся на скамью герцог. — Лорд Лино вел себя недопустимо. Протрезвев, он непременно извинится и раскается. Возможно, стыдясь, он надолго покинет Дюоссу. Но дуэль⁈ Дуэль лорда и пусть уважаемого, но торговца⁈ Нет, это уж ни в какие ворота! Я не позволю так ославить Дюоссу на все побережье! Прости, дорогой Олив, понимаю твои чувства, но на дуэль у тебя нет права. Обратись в суд. Обещаю скорейшее рассмотрение жалобы.
— Жалобы⁈ Ну, уж нет! Хватит с нас судов! Здесь и сейчас! — заявил Волпи-Средний.
— Все верно! — громогласно подтвердил Волпи-Медведь. — Это оскорбление не для суда!
Толпа зашевелилась — мужчины дрейфовали в разные стороны: одни ближе к Медведю, другие к герцогу. Напуганных дам невежливо оттирали к стенам зала.
Ал понимала, что сейчас начнется не дуэль, но резня. Дело не в Себастио — его свинство едва ли кто одобряет — но кодекс и благородная честь лордов не могут допустить очевидного нарушения древней традиции. У дюосских лордов осталось не так много привилегий. Зато у них сейчас есть кинжалы. Торговцы и литейщики лишены права носить на торжествах оружие. Впрочем, они и так не уступят. Но это сколько сейчас будет трупов⁈
Тиффани сидела за диваном, прижимая к себе поднос, прибереженный в качестве последнего метательного снаряда, и зажимала себе рот. Да, сейчас визжать нельзя. Нужно говорить, а потом драться.
Поскольку помощи ждать было не от кого, леди Нооби провела пальцами по струнам китары — инструмент отозвался тревожной, но мягкой нотой. Множество глаз обратилось к ней.
— Я оскорблена, — объявила Аллиотейя. — С этим никто не может спорить. Олив Волпи мой жених и доверенное лицо. Я доверяю ему быть моей «рукой» в благородном поединке. Это тоже никто не может оспорить и запретить.
Благородная часть собрания начала переглядываться. Но сам герцог шевелил мозгами чуть побыстрее.
— Нет ли здесь ошибки? — задушевно осведомился ушастый хрыч. — Помнится, вы, леди Нооби, не изволили заверять никаких бумаг о доверительстве Оливу Волпи? По-крайней мере, через мою канцелярию такого прошения не проходило. Ошибаюсь?
— Ваша Светлость, вы меня удивляете, — Ал потрясенно сжала китару. — С каких это пор слово благородной леди, сказанное публично и во всеуслышание в обществе не менее благородных лиц, не является полноценным поручительством⁈ Закон есть закон. Или слово глорской леди недостаточно благородно звучит в Дюоссе?
— Нет, я не в этом смысле, — заверил герцог. — И вы достаточно благородны, и общество. Вон, как весь зал загадили. Но возвращаясь к глупейшему казусу с дуэлью, все же должен вас разочаровать. Кровопролитие придется отложить. У господина Волпи все равно нет при себе официального клинка. Чем он будет драться? Давайте встретимся завтра у юристов, вдумчиво обсудим, как выйти из этого сложного и щекотливого положения. Лорд Лино как раз протрезвеет. Ну какой из него сейчас дуэлянт? Все равно что барана зарезать. Собственно, лорд Лино и мозгами недалеко ушел от упомянутого животного…
— Раньше ему нужно было думать! — зашипела так и не сошедшая с дивана Гел. — Пусть кровью ответит! У меня родовой яксимэлмэ по праву крови, пусть кто посмеет оспорить. Дарю его Оливу, как родичу и названому брату. Кто осмелится возразить, благородные лорды?
В зале воцарилась тишина, было лишь слышно, как чмокает на раздавленном пирожном чья-то туфля. На Олива, Гел присутствующие смотрели осторожно и искоса — выглядели разъяренные Волпи страшновато. Ал осознала, что и на нее смотрят точно так же. И на китару… Ну да, они с китарой в этот миг тоже Волпи…
Донесся нарастающий ропот неблагородной части собрания — там требовали законного и справедливого поединка.