Первый(глубокомысленно). Политика разная бывает.
Элен. Да ну! Ведь каждый человек по-своему прав! Разве нет?
Первый. Тут уж.
Элен. Воюют все друг с другом…
Первый. Кстати, как там война? Не кончилась ещё?
Элен. Какая война?
Первый(бурно). Ты что? Большая Азиатская война!
Элен. Я как-то и не знаю…
Первый. Большая Азиатская! Шутка ли сказать!
Элен. Да? Кто там с кем воюет? Для чего?
Первый. Как? Эти воюют с теми! Весь мир уже несколько лет только и говорит… Неужели ты ничего не слышала?
Элен. Может быть, чего-то и слышала…
Первый. Элен, да это же… Не знаю даже!
Элен(безразлично). Надо будет что-нибудь прочесть… (Оживляется.) Знаешь, а я дважды втюривалась. Это такое особенное чувство! Когда я втюриваюсь, меня сразу начинает бить невыразимо сладкая дрожь! Это невыразимо, невыразимо! Один раз я втюрилась ещё в школе… Мы посмотрели друг на друга и меня просто затрясло! Однажды мы легли с ним на мат в физкультурном зале, он так классно вошёл в меня… и тут появилась директриса! Мама дорогая, какие у неё сделались глаза!
Первый. Он что, первый у тебя был?
Элен. Нет, не первый. Но тех, других, я не любила. А он погиб потом. Или это не он погиб, а другой… с которым я занималась любовью в крапиве. Я не любила его, но это было так необычно! Молодая крапива — она так жжёт!
Первый. Да ты просто животное. (Пауза.) Молодая не жжёт.
Элен. Я всегда думала о любви! Важнее любви ничего нет!
Первый. Всё это похоть. Самая обычная похоть, а не любовь.
Элен. Разве это не одно и тоже?
Первый. Истории эти твои… Любовь — это. Тебе что же, больше ни о чём другом и думать не хочется?
Элен. Да, я много размышляю об этом. И ни о чём другом мне думать совсем не хочется.
Первый. Давай-давай, расскажи ещё, как кто-нибудь в тебя вставил! Где-нибудь… в канаве!
Элен. Я просто проваливаюсь куда-то…
Первый(раздражённо). Куда это ты проваливаешься? К чему эти проваливания?
Пауза. Метла.
Элен. Не знаю… Ветер усиливается.
Первый. Нет никакого ветра.
Элен. Ветер усиливается.
Первый. Похоже, будет дождь?
Элен. Раньше я очень боялась, когда дул ветер. Там, где я жила в детстве, дули очень сильные ветры. Они срывали крыши, ломали двери, а иногда уносили целые дома и их находили потом километрах в пяти от прежнего места. Ты не веришь мне?
Первый. Такие ветры только на краю света бывают. Да и то не всегда.
Элен. По-моему, я не была на краю света.
Первый. А я был. Ничего особенного. Нет, сначала интересно — всё-таки край света, это вам не три фунта пера! А потом… всё время ловишь себя на эдакой подленькой мыслишке, всё время она пульсирует, трепыхается — должно ведь, думаешь, должно же быть здесь что-то такое особенное, только на краю света бывающее… что только здесь и можно увидеть… Есть, конечно, кое-что, но в целом… Дома, магазины, рестораны. Парикмахерские и почты. Бани. Люди, как и везде, ходят на работу, на рынок, в кино, женятся, ругаются и отвозят на кладбище себе подобных. Нет, нечего там делать, на этом краю света!
Пауза.
Элен. Хочешь, я расскажу тебе о том, что будет с нами через много-много лет?
Первый(недоумённо). С нами?
Элен. Лет через двадцать-тридцать. Не думай, что многое изменится. Ты по-прежнему будешь сидеть на этом месте, а я буду приходить к тебе.
Первый(недоверчиво). Тридцать лет?
Элен. Да, или — больше, не знаю…
Первый. Тридцать лет просидеть здесь? Ты что же, хочешь сказать…
Элен. Не могу сказать, что я мечтала именно о такой жизни. Но и это неплохо.
Первый. Какое мне дело до тебя и до твоих дурацких мечтаний?
Элен. Не думай, что многое изменится. Да, никто не молодеет со временем…
Первый(в бешенстве). Вот уж воистину…
Элен. … зато по вечерам ты будешь рассказывать мне о том, что видел днём… Каждый вечер. Я ведь не покину тебя.
Первый(так же). Что я видел? Что я могу тут видеть? Проехавшую «Тойоту»? Не проехавшую «Тойоту»? «Тойоту», столкнувшуюся со старым «Вольво»? Шофёра, у которого снесло полчерепа? Лужу крови? Толпу зевак? Бесконечных прохожих? Стариков, от которых несёт разложением? Женщин и мужчин, якобы убегающих от старости? Шумных мальчишек, торопящихся посмотреть в ближайшем видеосалоне вечный фарс плоти? Пьяных узбеков, сорвавших модную куртку с припозднившегося интеллектуала? Драки? Озабоченные рожи домохозяек? Махину театра с облупившейся краской? Арку отремонтированного дома напротив театра? Урну возле арки? Окурки возле урны? Деревья и кусты — там, подальше, в саду — то зелёные, то жёлтые, то голые? Что, что ещё?
Элен. Разве этого мало? Я в жизни не видела сотой доли того, что ежедневно наблюдаешь ты!
Первый. Ты всю жизнь проходила на своих ногах, а я тридцать с лишним лет сижу на одном и том же месте!
Элен. Чем эта площадь меньше всего остального мира?
Первый. Тридцать лет… ты ходишь везде, где захочешь, а я по прежнему…
Элен. Тридцать лет я каждый вечер возвращаюсь к тебе!
Первый. Кто просил тебя об этом?
Элен. Тридцать лет!
Первый. Тридцать лет!
Элен. Я уже ничего не могу изменить. Я не могу справиться с собой. Я чувствую дрожь. Учти…
Первый(испуганно). Что ещё? Что ты такое задумала?
Элен. Я подкрадусь к тебе ночью. Ты проснёшься и увидишь меня. Тебя приведёт в ужас искажённое страстью лицо самки.
Первый. Э, да у тебя только одно на уме! Ты думаешь только об этом! Ты не способна думать ни о чём другом!
Элен(в бешенстве). Подумаешь, он — застрял! А мне что делать? Почему я должна вечно метаться по этой пропахшей готовкой Земле в долгих поисках любви? Урод! Слюнтяй! Сука! Я тебе устрою сейчас!
Набрасывается на Первого, бьёт его руками, ногами, царапается и плюётся. Первый отбивается. Схватка продолжается недолго.
Первый(тяжело дыша). Чёрт… чёрт же дернул меня. Пусть в моей прошлой не было, но я.
Элен. А ещё я люблю ходить в кино. Всё равно, что смотреть — лишь бы видеть что-то. видеть разное, много-много разного. Смотреть, как оно движется, шевелится, дышит, ползёт, стонет. Вспоминать потом, что видела. Рассказывать кому-нибудь об этом — тебе, например. И ещё я люблю, когда мне рассказывают о том, чего не видела я.
Первый. Боюсь, тут от меня будет мало толку.
Элен. Почему? Ты же раньше ходил в кино.
Первый. Не знаю.
Элен. Хочешь, я расскажу тебе про один фильм. Боевик с философским подтекстом, я видела его совсем недавно.
Первый. Фак ю.
Элен. Банда диких черногорцев с окровавленными кинжалами в зубах охотится за стаей саблезубых тигров. В плен к черногорцам попадает молодой американский журналист. Он должен погибнуть, но в самый кульминационный момент появляется главная героиня. Она мчится обнажённая на белой лошади и спасает американца. У неё кривые толстые ноги, но это только кажется. Она прекрасна, как дух природы. Как сама природа… Я просто проваливаюсь куда-то…
Большая пауза.
Первый. Я устал. Гораздо больше обычного.
Элен. Да, ветер усиливается.
Первый. Не забудь завтра принести мне пожрать!
Элен. Завтра я принесу тебе молока.
Первый. Чудесно, чудесно.
Элен. И хлеба.
Первый. Прекрасно, прекрасно.
Элен. И ещё какой-нибудь еды.
Первый. Искажённое страстью.
Элен. Не бойся, ты не будешь голоден.
Первый. Соли! Не забудь принести соли!
Элен. И соли. И масла. И чистой воды.
Первый. Не знаю, что и сказать вам на это.
Элен. Не надо ничего говорить. (Пауза.) Ветер усиливается.
Первый. Нет никакого ветра.
Пауза.
Элен. Нет, ветер усиливается.
Первый. Похоже, будет дождь?
Шуршание метлы.
Действие второе
Картина 1Сон Первого(выморок)
Там же. Ночное время. Первыйспит.
Первый(во сне).
Я — кинокамера, я — чёрное пятно.
Осколок ржавчины, лохмотья лицедея,
Душа травы, каморка великана,
Шнурки албанца и помёт Луны,
Я — водохлёб, строитель и блудница,
Я — серый голос лысого орла,
Сверхускоритель рвоты,
Панцирь мысли,
Пиджак на вырост для кота в мешке
Я… Что такое? Кто там ходит-бродит?
Какого хрена? Хуле надо вам?
В самом деле, возле Первого появилось какое-то странное существо откровенно мистического вида. Вроде бы с крыльями. Назовём его Ангел.
Ангел.
Чирик-чирик. Хуяк-пиздык.
Конгратьюлейшн. Бумс-бумс.
Харк-харк. Хлоп-хлоп.
Первый.
Привет, привет…
Я что-то не врубаюсь…
Ты — ангел?
Ангел Света или Тьмы?
Ангел.
Мы, наверху, в покоях без предела
Понятий этих век не различали.
Первый.
Как? Свет и Тьма есть суть противоборство…
Ангел