Доверие
Рабочая смена бармена начиналась всегда одинаково: по пути в подвал, где располагался кабинет управляющего, я здоровался с официантами и завсегдатаями, там брал ящик с деньгами и список распоряжений на вечер. Но в один прекрасный день привычный ход вещей нарушился, а моя жизнь сделала крутой поворот. Войдя в кабинет, я увидел девушку, сидевшую напротив управляющего, и ошалел от ее красоты. Она проходила собеседование на должность официантки. Мы поздоровались, наши глаза встретились, и ее взгляд пронзил мне сердце. Я постарался совладать с эмоциями, вернул на место отвисшую челюсть, собрался и ушел. Выйдя за дверь, я прислонился к ней, возвел глаза к потолку и, хотя и был атеистом, спросил: «Господи, неужели?» Так мы познакомились с Эшли, и я сразу понял, что хочу прожить с ней всю жизнь. Меня как громом поразило. Я был совершенно очарован. Следующие несколько дней я пытался не думать о ней, но всегда интересовался, когда ее следующая смена. Влюбился я не вовремя, потому что был помолвлен с другой девушкой, но это отдельная история.
Сегодня, рассказывая о нашем знакомстве, я обычно шучу: «Это была любовь с первого взгляда. Во всяком случае, у меня». Но, честно говоря, тот удар грома был не любовью — я ощущал смесь вожделения, избытка дофаминов, лимеренции и интуитивно догадывался, что эта встреча сыграет важную роль в моей жизни. Настоящая любовь не рождается в одно мгновение. В современной культуре любовь преподносится как вспышка между двумя героями на киноэкране. Я утверждаю, что настоящую любовь надо взращивать и подкармливать мелкими знаками внимания, которые подтверждают осознанность вашего выбора.
Автор книг и лектор Саймон Сеник также заметил, что любовь усиливается от вроде бы незначительных поступков. «Она тебя полюбила не за то, что ты запомнил дату ее рождения и подарил цветы на День святого Валентина. Она тебя полюбила за то, что, проснувшись, ты сначала желаешь ей доброго утра, а только потом берешься за телефон. Она тебя полюбила за то, что ты всякий раз, когда берешь себе что-нибудь из холодильника, приносишь ей попить, не дожидаясь, пока она попросит об этом. Она тебя полюбила за то, что ты сидел и слушал, как у нее все плохо на работе, а не сказал: „Ага, понятно, теперь давай лучше я тебе расскажу“, потому что у тебя все было отлично. Вот за что она тебя любит. Даже не вспомнишь, в какой именно день это случилось, ты ничего важного вроде и не сделал. Но приятные мелочи копились, и вот однажды утром она проснулась, и в голове как выключатель щелкнул: „Я его люблю“»{1}.
Акт выбора партнера — это секретный ингредиент, который жизненно необходим для романтических отношений. То, о чем писал Сеник, я осознал в примерочной H&M, и того же Имка добивалась от Митчелла. Помимо того что все эти мелочи нам приятны, благодаря им мы получаем сигнал: человек не представляет опасности и ему можно доверять.
Как и любовь, доверие не возникает внезапно или по волшебству. Оно укрепляется со временем благодаря ежедневному выбору. Акты выбора, по сути, демонстрируют: «Ты можешь доверять мне. Я всегда приду тебе на помощь. Я забочусь о тебе и о твоем благополучии, даже когда тебя нет рядом». Для клиентов я придумал метафору о Банке Любви, который находится в сердце. Партнер либо пополняет депозит, либо выводит средства. Депозитом служит акт выбора. Глубокое и безусловное доверие возникает, когда депозит достигает определенного размера. Тогда мы доверяем партнеру во всем. Ко мне приходят пары, которые чаще выводят средства со счетов друг друга. Это может быть серия незначительных мелочей, как в случае с Митчеллом, или единственный серьезный проступок, который одним махом опустошает счет. Как бы там ни было, если депозит не пополняется актами выбора, на счету образуется задолженность.
Выброс дофамина и окситоциновый цикл
Я описывал то, что происходит с человеком в пору влюбленности, как дофаминовую бурю. В это время все, что бы ни делал партнер, кажется прекрасным, каждое его слово звучит как песня. Но когда дофамин иссякает, начинается паника. Парами и по отдельности клиенты бегут к психологам и вопрошают: что не так? Он меня разлюбил? Или все это ошибка? Именно поэтому вместо выброса дофамина я предлагаю окситоциновый цикл.
Окситоцин — это гормон, который вырабатывается в гипоталамусе и накапливается в гипофизе. Он играет важную роль в размножении, вызывает родовые схватки и выделение молока после рождения, а также способствует развитию привязанности между младенцем и родителем. Помимо этого, окситоцин сближает влюбленных. Его еще прозвали гормоном любви и объятий, поскольку он выделяется во время социальных контактов, нежных прикосновений и секса. В первых публикациях об окситоцине его называли природным любовным зельем. Но результаты недавних исследований позволяют предположить, что окситоцин влияет на любовь лишь косвенно. Он не заставит поступить определенным образом, довериться незнакомцу или влюбиться в него. Но может усилить любовь к уже имеющемуся партнеру и вызвать чувство надежности и доверия рядом с ним. Большинство исследователей согласны с тем, что окситоцин снижает артериальное давление и тревожность и вызывает прилив великодушия, сострадания, сочувствия и доверия, улучшает самочувствие. Короче говоря, он создает приятное и теплое ощущение близости с любимым человеком2, 3, 4, 5.
Я задумался, как использовать этот гормон на пользу сложившимся отношениям. Если роль окситоцина в развитии привязанности так велика, поможет ли таким парам, как Имка и Митчелл, его регулярная выработка, особенно после падения уровня дофамина? Такие надежные средства производства окситоцина, как секс и объятия, не всегда удобны или уместны. Но, как оказалось, проявления доброты тоже поднимают уровень окситоцина в мозге. Когда партнеры проявляют друг к другу доброту, дружелюбие и нежность, у них возрастает уровень окситоцина. Эти данные важны для нашей практики выбора. Как вы уже знаете, акт выбора — это любое проявление доброты к партнеру.
Выбрать партнера означает потянуться к нему и сделать что-то ради него. Это действие, свидетельствующее о любви. Это разговор на языке любви партнера, вклад в отношения. В ходе двух независимых исследований было установлено, что «у участников, которые видели вклад партнера в отношения, повышался уровень окситоцина»{6}. Вероятно, дело во влиянии окситоцина на систему вознаграждения мозга: чем чаще мы с партнером выбираем друг друга, тем больше между нами положительной «химии». Следовательно, если партнеры осознанно поддерживают цикл любви и доброты и регулярно делают друг для друга приятные вещи, в их отношениях будет больше любви, доверия и близости. Главное — регулярность. Окситоцин не удержится на постоянном уровне, если делать добро урывками. Чтобы сохранить его, особенно когда чувство влюбленности схлынет, надо постоянно вкладываться в отношения{7}. Помимо прочего, таким вкладом может быть выбор, как в период ухаживаний, когда оба пытаются завоевать сердца друг друга. В это время выбор демонстрируется как никогда часто, так что всем все ясно и не надо ничего додумывать. Я рекомендую клиентам ориентироваться на этот период.
Выбор дает ощущение понимания
Когда учишься на психолога, часто узнаешь себя, своих друзей и родных на страницах учебников. Преподаватели не рекомендуют ставить диагноз себе и своим близким во время учебы, но никто их не слушает. Как-то раз я занимался этим, сидя за кухонным столом и читая главу про травмы. Я сравнивал прочитанное с опытом Эшли.
Казалось, мне достался решебник к моим отношениям. Крупным жирным шрифтом там было написано примерно следующее: переживший такую тяжелую травму человек почти всегда ощущает себя в опасности.
Когда тем же вечером Эшли вошла в нашу маленькую квартирку в Ист-Виллидже, я сразу понял, что день у нее не задался. В глазах у нее стояли слезы, я ее обнял и сказал: «Я знаю, милая, иногда кажется, что кругом враги». Эшли перестала плакать, отстранилась и посмотрела на меня. Покрасневшие глаза так пристально изучали мое лицо, как будто она сомневалась, со мной ли прожила последние два года. После этого она уткнулась лицом мне в шею и прижалась еще сильнее. А позже сказала, что в тот момент как никогда почувствовала любовь и понимание другого человека.
Тогда я осознал: чувство, что тебя понимают, — это главное, что дает акт выбора партнера. Потребность в понимании в расширенной иерархии потребностей Маслоу (необходимых человеку для выживания и личностного роста) находится где-то между потребностью в признании и потребностью в любви и принадлежности{8}. Когда мы пытаемся лучше узнать человека, когда хотим понять опыт другого, это укрепляет его самоощущение. Тем самым мы посылаем человеку сигнал, что выбираем его. Понимание трогает до глубины души. Мало что другое вызывает такое же желание открыться навстречу другому и показать свою уязвимость{9}. Исследования показали, что в те дни, когда люди находят понимание, они ощущают большую удовлетворенность жизнью. Кроме того, ученые подтвердили, что изменение самочувствия в течение дня коррелирует с моментами понимания и непонимания со стороны окружающих{10}.
Исследование с использованием визуализации мозга дало дополнительные количественные сведения о важности выбора партнера через понимание. На снимках видно, что чувство понимания активировало участки мозга, отвечающие за вознаграждение и социальные связи, в то время как чувство непонимания — области, связанные с негативным влиянием{11}. Это подтверждается выводами многих исследований о том, что ощущение понимания, особенно в конфликтной ситуации, помогает не разочароваться в отношениях. По мнению ученых, это происходит потому, что понимание со стороны партнера воспринимается как его вклад в отношения{12}.
Опять же, в доказательном анализе того, почему акт выбора партнера так важен для установления сердечных отношений, встречается слово «вклад». Каждый хочет чувствовать себя достойным чужого вклада, достаточно привлекательным, чтобы его добивались. И лучший способ показать это — акт выбора.
Бездеятельная любовь
Любовь без подтверждений — это бездеятельная любовь, спящая, неподвижная, инертная. Акт выбора действует как средство передачи наших внутренних чувств. Это инструмент для выражения нашей любви друг к другу. Моя идея не нова, но я не считаю любовь чувством. Это не существительное, а глагол. Это не только ваши чувства к партнеру, но и потребность их выражать. Акт выбора переводит эмоции на единственный понятный партнеру язык любви. Один мой клиент, Зак, никак не мог понять, почему акт выбора так важен. Он считал, что его чувств к жене достаточно. Он ведь женился на ней, значит, любит ее — какие еще нужны подтверждения? Наконец, устав от безнадежных объяснений, я спросил:
— Зак, вы любите свою жену?
— Да, разумеется, — ответил он таким тоном, как будто это был очень глупый вопрос.
— И откуда ей об этом знать? — спросил я.
— Ну, оттуда, что я чувствую к ней любовь, — снова сказал он так, будто разговаривает с умственно отсталым.
— Это приятное чувство, не так ли? — сказал я. — Но только для вас. Оно у вас внутри, но как она может о нем узнать, если вы его не выражаете таким образом, чтобы она увидела, поняла и почувствовала это?
Выбор, травмы и ключевые вопросы
Просьбы об исцелении — то, что дает нам почувствовать себя любимыми на самом деле, хотя это и не сразу очевидно. Эти просьбы исходят от частей «я», травмированных в детстве или в предыдущих отношениях и желающих исцелиться в отношениях с нынешним партнером. Просьбы поступают в форме вопросов, описанных в главе 5. Я в безопасности? Меня любят? Я нужен? Достаточно ли я хорош? Это основа человеческого опыта, и ответы на эти вопросы определяют, кто мы есть и кем не являемся. Например, я в опасности или нет? Достоин любви или нет? Отрицательные ответы на один или несколько вопросов наносят травму. Ключевые вопросы и старые раны, несомненно, связаны с нашим желанием и нашей потребностью быть любимыми. Практика выбора дает ответы на ключевые вопросы и залечивает старые раны.
Этот подход я использовал в работе с Имкой и Митчеллом. На первой консультации я сказал Митчеллу, что Имка не чувствует его выбор. Проблема была не в том, что он не убирает в квартире или не может купить билет на бродвейский спектакль. Она не чувствовала, что важна для него. Расспросив Имку о ее детстве, я выяснил, что ее отец эмоционально отсутствовал в ее жизни. Он много работал, и семья ни в чем не нуждалась, но дети для него были не на первом месте.
Имка усвоила, что недостойна отцовской любви, поэтому всю жизнь подсознательно искала подтверждения собственной ценности. Ее ключевой вопрос: «Имею ли я значение?» Митчелл вел себя как отец Имки: сам того не желая, он демонстрировал, что она для него не важна, когда пренебрегал мелочами.
Я подробно рассказывал об акте выбора, работа продвигалась, и, казалось, Митчелл понимает меня. Однажды он сказал:
— Теперь до меня дошло, почему мелочи так важны для нее. Я обращался с ней так же, как ее отец, а я не хотел бы быть похожим на него, уж поверьте.
С этого момента стало очевидно, что делать дальше: Митчеллу нужно было настроиться на потребности жены, прислушиваться к ее просьбам и выполнять их путем скромных актов выбора. Но потом выяснилось, что, хотя Митчелл уловил суть выбора и понял, как это важно для Имки, на практике у него ничего не получается. Она все больше расстраивалась — то от его попыток, то от их отсутствия. В конце концов, она сказала:
— Митчелл, мне начинает казаться, что ты не хочешь ничего делать из того, о чем я прошу.
Становилось очевидно, что у них любовное эмбарго.
Любовное эмбарго
Эмбарго — это запрет на торговлю между двумя странами. В любовном эмбарго запрещается «товарообмен» в паре. Товары — это акты выбора, комплименты, доверие, понимание, нежные прикосновения, внимание, сочувствие и эмпатия.
Мне не нравится сводить любовь к корыстным понятиям, но людям свойственно вести счет. Небольшой дисбаланс терпим, если есть вероятность, что позже он исчезнет. Но когда счет уже давно неравный, и один из партнеров постоянно вкладывается, ничего не получая взамен, устанавливается любовное эмбарго. Партнеры отгораживаются друг от друга, вооружаются и начинают торговаться: сначала ты выбери меня, тогда я выберу тебя.
Митчелл с Имкой зашли в тупик любовного эмбарго. Это было не сразу очевидно, поскольку скрывалось за хвастовством Митчелла и его неспособностью выражать свои чувства. Когда его спрашивали об отношениях, он отвечал: «Да все в порядке! Я вообще не понимаю, зачем мы здесь. Я счастлив в браке. А у нее какие-то проблемы».
Психологи учитывают не только слова клиента, но и то, о чем он умалчивает. Иногда надо вернуться назад, проанализировать ответ и задать те же вопросы, что и на первой консультации. Не каждый готов выложить всю подноготную, едва присев в кресло. Но когда между клиентом и психологом устанавливается доверие, клиенты становятся откровеннее. Вот тогда-то и пора заметить нечто явно отсутствующее. Обычно это то, чего стесняются: зависимости, вспыльчивость, финансовые проблемы и секс.
Мы лишь вкратце коснулись темы секса, но, поскольку он занимает важное место в отношениях, я счел необходимым вернуться к нему. Обсуждаемая проблема не касалась половых отношений, и по умолчанию я решил, что они устраивают обоих. Но теперь складывалось впечатление, что они намеренно избегают этой темы. Там и скрывалась причина эмбарго.
— Митчелл, мы уже много говорили о потребностях Имки и о том, что вы их не удовлетворяете, — сказал я. — Сейчас я хотел бы узнать, что для вас является подтверждением любви и заботы? Какого выбора вы ждете от жены?
— Да все в порядке, я… — покачал он головой, подбирая слова.
— Это секс, — перебила его Имка. — Секс дает ему чувство избранности. И, может, еще комплименты. Это он тоже любит. Если бы он был честен сейчас, то сказал бы, что ему не хватает секса. И что я редко его инициирую. Он был бы прав, я действительно редко проявляю инициативу.
Митчелл криво усмехнулся в ответ на ее откровенность, которой ему самому не хватило, и произнес:
— Да все нормально, детка.
— Все нормально? Точно? — уточнил я, намеренно делая свой тон грубоватым и произнося эти слова с нажимом. — Вы довольны вашей сексуальной жизнью и активностью жены? Вы сказали «нормально», а это слово часто, хотя и не всегда, служит фасадом для того, в чем не хочется копаться.
Митчелл помолчал, будто решая, ответить честно или продолжить гнуть свою линию.
— Нет, не доволен. Сначала был доволен. Но неприятно, когда жена тебя больше не хочет.
— И каково это — чувствовать, что жена тебя больше не хочет? — спросил я, специально повторив его фразу слово в слово, чтобы пробиться сквозь его глухую оборону. Иногда собственные слова из чужих уст звучат более весомо и убедительно.
— Ну а как вы думаете? Это обидно, блин.
— А кроме обиды? Что вы еще чувствуете?
Я впервые увидел Митчелла расстроенным.
— Да у меня все переворачивается внутри. Это больно, очень больно.
Он так сильно сжал зубы, подавляя эмоции, что на подбородке обозначилась ямочка.
— В каком месте тела вы это ощущаете? — спросил я.
Митчелл указал на сердце.
— И что вам хочется сделать, когда вы испытываете боль?
— Не знаю, ничего не хочется.
— Вы отгораживаетесь?
— Ну да. И уж конечно, мне не хочется делать всю эту фигню, которую она просит.
Вот оно, наше любовное эмбарго. Когда и кто его ввел первым, выяснять уже бесполезно. Это ничего не изменит в их отношениях. Главное — осознать, что эмбарго установлено. Оба окопались и спорят, кто кого должен выбрать первым.
Митчеллу, как и его жене, в отношениях мешала детская травма. Мальчиком он чувствовал, что недостаточно хорош для отца. Ни отметками, ни спортивными успехами, ни выбором друзей Митчеллу не удавалось заслужить его одобрения. Всю жизнь он ждал от окружающих положительного ответа на ключевой вопрос: достаточно ли я хорош? Секс и похвалы за достижения стали средством получения одобрения во взрослой жизни. Однажды, неизвестно когда, да это и неважно, Имка перестала удовлетворять его потребности, и он начал отвечать ей тем же.
Почему мы любим определенных людей
В книге Making Marriage Simple («Просто о браке») Харвилл Хендрикс предложил прекрасную формулировку: «Любовь бросает нас в страстные объятия того, кто разбередит наши старые раны, которые мы получили из-за родителей, но сделает это с самыми благими намерениями. Детские травмы всплывут на поверхность, чтобы мы их исцелили»{13}. Исцеление происходит в тот момент, когда мы совершаем акт выбора, положительно отвечающий на ключевой вопрос партнера.
Моя дипломная работа и большая часть практики № 4 базируются на эмоционально-фокусированной терапии и трудах Сью Джонсон и Лесли Гринберг. В книге «Обними меня крепче» Джонсон пишет: «Психологи тоже упускают суть проблемы. Они видят лишь верхушку айсберга. Чтобы найти первопричину проблемы, надо опуститься глубже»{14}.
Я придерживаюсь мнения, что влюбленные всегда ведут два параллельных разговора: один происходит над поверхностью воды, а другой ниже. Поверхностный уровень обычно касается обычных для каждой пары проблем, чаще всего это секс, деньги, воспитание детей и что приготовить на ужин.
На глубинном уровне ведут диалог страдающие части нашего «я». Здесь вступают в игру детские травмы, и мы спрашиваем: выбираешь ли ты меня? Покажешь ли мне, что любишь, что я в безопасности, что я имею для тебя значение, что я для тебя достаточно хорош? Будешь ли ты любить меня так, как это нужно мне?
Ко мне пары приходят за решением вопросов из поверхностного уровня. Их немало удивляет, когда я начинаю объяснять, что предмет ссоры вообще неважен или гораздо менее значим, чем подспудные диалоги.
Митчелл и Имка вели поверхностные споры о сексе и домашних делах. Несущественными эти проблемы не назовешь, но их значимость не сравнится с тем, что скрывается глубже. На глубинном уровне Митчелл просил у Имки подтверждения, что он достаточно хорош для нее, а она просила его показать ей, что она имеет для него значение.
Все мы пробуем встречаться с разными людьми в поисках идеальной пары. Нам нужен тот, кто способен не только разбередить нанесенные в детстве раны, но и, как подчеркнул Хендрикс, помочь исцелить их. В первом компоненте Митчелл и Имка идеально совпали: они подняли на поверхность детские травмы друг друга. Но остался вопрос, готовы ли они прекратить любовное эмбарго и начать выбирать друг друга.
Мы ищем привычные формы любви в надежде обрести новые. Вот почему нас привлекают люди определенного склада. Мы ищем того, кто ответит на ключевой вопрос, кто пожалеет и исцелит травмированные части нашего «я». Исцеление происходит благодаря практике выбора. Оно касается духовной природы отношений.
Духовная природа отношений
Духовный аспект романтических отношений раскрывается в исцеляющих актах выбора. Выбор действует как бальзам на старые раны. Когда мы выбираем партнера, а он отвечает нам взаимностью, мы понимаем, что любимы, в безопасности, имеем значение и достаточно хороши.
Положительные ответы на эти вопросы запускают процесс исцеления на душевном уровне и помогают нам стать цельными личностями. Когда наши обиженные субличности наконец получают искомую любовь и поддержку, мы обретаем «я». Защитные части нашей личности могут отойти от дел, поскольку все наши потребности удовлетворены. Они навсегда останутся с нами, но перестанут остро реагировать на все подряд благодаря новообретенной целостности. Мы больше времени будем проводить на верхнем уровне сознания, в Мудром и Здоровом «я». Так гораздо легче жить: меньше страхов, тревог, депрессии и гнева, мы дольше пребываем во внутренней гармонии и покое.
Многие психологи не касаются духовных аспектов в своей практике. Они выслушивают убеждения клиента, но ограничивают зону своей ответственности энергетическими, религиозными или метафизическими рамками. Меня учили использовать в терапии все, что имеет глубокий смысл. Надо лечить одновременно разум, тело и дух — это холистический подход. Психолог должен уверенно рассуждать о духовных материях и просвещать клиентов в этом отношении. Надо говорить с людьми о том, что привнесет в их жизнь нечто большее. Одним из лучших учителей в профессиональной и житейской сфере для меня была и остается Джули Уинтер, автор книги Dancing Home («Танцующий дом») и соучредитель учебной программы Helix. Джули пишет: «Духовная осознанность обогащает жизнь. Она расширяет сознание, дарит радость и способность переживать сострадание, позволяет жить в активном сотворчестве с духовным началом. Отношения с духовной стороной открывают врата к священной природе обыденности»{15}.
Есть занятия, ценность и значимость которых сами по себе куда больше, чем удовлетворение от их выполнения. Прогулка по лесу, например, может быть скучной или вдохновляющей, в зависимости от того, как на нее посмотреть.
Лу Кавар в книге The Integrated Self: a Holistic Approach to Spirituality and Mental Health Practice («Интегрированное „я“: холистический подход к духовности и практике душевного здоровья») предполагает, что духовная составляющая проявляет себя, «когда действие из рутинного превращается в осмысленное». По его словам, выход на духовную плоскость осуществляется в тот момент, когда «монотонные занятия, вроде работы в саду или плетения кружева, переживаются как важные и приятные» или «когда боль, как при рождении ребенка, становится источником радости, когда физическое утомление от танцев на свадьбе или от тренировки кажется не напрасным, потому что ощущается как нечто большее, чем просто усталость». Мы обретаем смысл и цель, когда «культурные обычаи, местные традиции, национальная кухня обретают конкретную ценность, например национальный гимн, подъем флага, рождественские песнопения и рождественский семейный ужин становятся чем-то большим, чем просто песнями и обычаями»{16}. Я замечаю духовную сторону бродвейских танцоров: их ощущения, когда они вихрем проносятся по сцене в каскаде прыжков, не назовешь иначе как трансцендентальным опытом, вдохновением, полученным из сверхъестественного источника. В таком состоянии танец не дрыганье конечностями, песня не набор слов под музыку, а флаг не разноцветная тряпка. Благодаря духовности каждый день наполняется глубоким смыслом. Это волшебное ощущение, и в основе романтических отношений тоже может стоять духовность.
Моя жена всегда была для меня проводником и наставником в мире потустороннего. Она во всем видит смысл, цель и проявление магии. Однажды, когда я скептически отозвался о ее сверхъестественном опыте, она сказала: «Я могу выбирать, видеть в мире волшебство или заурядность, и предпочитаю первое». Для нее во всем скрыт глубокий смысл, ничего не происходит просто так и случайных совпадений не бывает.
Есть нечто большее, выходящее за пределы физического восприятия, — я это отчетливо ощущаю, катаясь на доске для серфинга и всей душой чувствуя простор океана и вселенной.
Я вижу глубокий смысл в хрупкости человека, когда обнимаюсь или играю с детьми и когда думаю о священном союзе двух душ — моей и Эшли.
Я всегда помню слова поэта, философа и ученого Джона О’Донохью. Среди моих первых супервайзеров и наставников была Елена Халл, ученица О’Донохью. Одаренный психолог и преподаватель, она гармонично объединила концепцию О’Донохью с божественным и духовным аспектами жизни. В труде Anam Cara[17] О’Донохью писал: «Когда вы учитесь любить и быть любимым, вы возвращаетесь к очагу своей духовности. Вам тепло, вы в безопасности. Вы целиком и полностью пребываете в своем доме, желанном и родном. Этот личностный рост и возвращение домой дают скрытое преимущество в выражении любви. Любовь начинается с внимания к другим, с благодатного самозабвения. В таком состоянии мы духовно растем. С пробуждением души начинается поиск, и нет дороги назад. С этих пор вас подталкивает вперед особое устремление, и вы больше не позволите себе опуститься до самоуспокоения и не будете довольствоваться малым».
В любви, несомненно, есть духовный аспект, и практика выбора помогает к нему приобщиться. Но для этого надо серьезно подходить к выбору слов и действий: они должны соответствовать языку любви партнера. Иначе, говоря словами О’Донохью, мы «опустимся до самоуспокоения и будем довольствоваться малым».
Выше я уже писал о том, что, когда я рассказываю про выбор, клиенты вспоминают пять языков любви. При этом обычно они не помнят, какой язык любви у их партнеров — первый, четвертый, пятый, второй или третий. Поступки, которые дают партнеру ощущение любви и избранности, нельзя втиснуть в список дел между прогулкой с собакой, выносом мусора и купанием ребенка. Практика выбора требует действенной любви, проявленной в актах доброты, сострадания, заботы и почитания.
Выбор требует, чтобы мы вкладывали значение и смысл во все, что делаем ради партнера. Подобные вещи вдохновляют на создание фильмов, стихов и песен, это суть романтической любви. Все, что исходит из сердца, исходит и из души — так акт выбора превращается в духовную практику, которая исцеляет и связывает нас на пути к глубоким отношениям.
Хочу предупредить, что вы стоите перед важным выбором: любить всем сердцем или вполсилы, прозябать в унылой обыденности или жить в волшебном мире.