Надо же, почти вся штанина пропиталась кровью. Однако, зубки.
– Дело пахнет проблемами, – мрачно уронил Вий-Совяцкий.
– Дело пахнет ремонтом, – тяжко вздохнул неведомо откуда нарисовавшийся Дидько. – Павел Константинович! Ну где я вам столько материалов наберу? Это ж одна головная боль!
Вий-Совяцкий не обратил на его слова ни малейшего внимания, сложил руки за спиной и деловито прошел вперед, оценивая причиненный ущерб.
Цимбалист оперся рукой о стену. Плохи дела, надо бы поскорее в лазарет к Шаленому. У него хоть методика и оставляет желать лучшего, но работает. А ректор, скотина бесчувственная, мог бы хоть спасибо сказать. Вон сколько гадости удалось убрать. Ан нет, морду дубом сделал и кокетливо пошагал по закопченному коридору. Тьфу.
– Что, тут все так плохо было? – тихо поинтересовался Дидько.
– Ну, – протянул Цимбалист, – могло быть хуже. Знаете ли, Жорж Гаврилович, я ж оптимист.
– Да уж, – прокряхтел Дидько, – что есть, то есть. Теперь-то что?
Цимбалист только пожал плечами:
– Это у своего пана ректора спросите. Что надумает – то и будет. Злыдень пока до вас не дотянется. Разве что новой заразы насует. Но опять же… для этого нужно время.
– И сколько же? – раздался звонкий женский голос.
Цимбалист недоуменно поднял голову и встретился с огромными желтыми глазами. Почти как его звездная пыль. Вот… надо же, даже не заметил, как коридор заполнили студенты. Особо подходить не решались, но эта рыжеволосая пичуга не побоялась. И смотрит так спокойно, уверенно, с интересом.
Цимбалист усмехнулся своей фирменной улыбочкой, попытался отойти, но покачнулся. Пичуга тут же ухватила его под локоть – по телу вмиг разлился жар, голова пошла кругом от запахов ванили, утренней свежести и потока невероятной силы. Какие духи… И – она! Все звезды Чумацкого Шляха, это же она! Стихийница из неумелого ведьминского гадания. Только внешности там было не увидеть – только суть почуять можно. Губы сами расползлись в улыбке. Может, не совсем счастливой, но близко к этому.
Однако рыжая только нахмурилась:
– У вас кровь. Надо бы к Савве Геннадиевичу вас. А то вон как перекосило.
Цимбалист аж оторопел от такого заявления. Перекосило – это она про его природный шарм, что ли? Ну ни капли уважения к старшим! Дерзкая барышня будет, ничего не сказать. С такой справиться – немало сил потребуется.
– Цыц, Гуцол, – неожиданно рыкнул Дидько, – ты что такое говоришь! Это же почетный гость нашего университета. А тут… перекосило! Эх… ничем ты не лучше Васьки!
Она чуть смутилась, а Цимбалист с трудом сдержал рвущийся наружу хохот. Почетный гость! О как завернул! Это еще Вий-Совяцкий не слышал! Впрочем, сам ректор уже шел к ним.
– Как бы не повторилось, – глухо уронил он, скользнул безразличным взглядом по девочке, вцепившейся в локоть Цимбалиста. Та, кажется, несколько растерялась, однако отходить не собиралась.
– Весну продержитесь, – ответил Цимбалист, – я наложил защитное заклятье. Плюс кровь моя тут осталась, некоторое время побоятся соваться.
Пичуга хмуро глянула вниз и покачала головой, потом перевела взгляд на Вий-Совяцкого:
– Павел Константинович, можно я почетного гостя отведу к Шаленому?
Вий-Совяцкий чуть не поперхнулся: то ли от такой наглости, то ли от почетного гостя. Дидько сделал вид, что его здесь вообще нет.
– Веди.
Пичуга, не говоря ни слова, потянула его к лестнице. Цимбалист не сопротивлялся, от потери крови и магических сил быстро соображать не получалось.
– Тут совсем немного, – прощебетала она, словно пыталась утешить, хотя ни в каком утешении он не нуждался. – Здесь… Ой!
Пичуга резко смолкла. Цимбалист оторвал взгляд от ступенек, чтобы понять, что произошло. О, а злыдни не ходят одни. Внизу, у самого начала лестницы, прожигая их обоих ненавидящим взглядом, стоял Чугайстрин-старший.
Часть iiiОрыся
Глава 1Пари с Вием
Весна выдалась дурманная. Солнце пронизывало воздух, птицы звонко заливались веселым щебетом, цветущая ветка сливы легла прямо на подоконник распахнутого ректорского окна. Пчелы деловито жужжали, собирая нектар; медовый запах дурманил головы юных студентов, выгоняя все мысли об учебе.
Вий-Совяцкий стоял у окна и пил кофе. Крепкий, ароматный, несущий бодрость. Сам Городовой прислал – как не уважить подарочек? Жаль только, кислинка какая-то невразумительная имеется. И дело тут совсем не в кофе. Скорее уж, Хвеся что-то напутала и сыпанула какой-то отравы. Не со зла, автоматически. Ведьма ж еще та. Сегодня парковала на крыше свою метлу так, что Дидько чуть чувств не лишился.
Вий-Совяцкий вздохнул и допил кофе. Глянул на кактус, взял леечку и задумчиво полил его. Крыша – дидькова забота. А вот комиссия задорных упырей – уже его собственная. Отдыхать было некогда, надо пройтись, просмотреть кандидатов на открытые пары.
Поставив чашку на стол, ректор подхватил кожаную папку и, бодро насвистывая, вышел из кабинета. Вторая пара шла вовсю, коридоры пустовали. Вий-Совяцкий глянул на часы и хмыкнул. Успеет. Хорошо хоть тут покой да тишина. Гриша на время уехал к себе – какая-то зараза завелась на вверенном участке, пришлось все бросить и рвануть на родину. Призрачный Цимбалист хоть и пытался выбить материальную компенсацию, ничего не получил. Посредством угроз, уговоров и обещания выдать участочек под Кобеляками умчался за Чумацкий Шлях. Казановы недобитые. Хорошо хоть удалось отстоять девочку на первый год обучения, а то каждый норовит свои чары на ней попробовать. Эх, скорее бы Андрей в себя пришел. Тот хоть молодой, да куратор хороший. И батьке растолкует, что молодая мачеха – это плохо, и Цимбалисту по рукам даст.
Думать о том, что Андрей и Кирилл появились в пространственном кармане в библиотеке в бессознательном состоянии, не хотелось. Уж что только не делал Шаленый, да только пока все без толку.
Вий-Совяцкий только вздохнул, подошел к темной двери и распахнул ее. Мимо пронесся черный обжигающий вихрь. Он отступил на шаг, посмотрел на побелевшую как мел студентку, что выпустила его.
– Пр-р-ростите, – пролепетала она, пятясь к учительскому столу, за которым восседала Ткачук.
– Хорошо, – невозмутимо кивнул Вий-Совяцкий, – прошу продолжать, Александра Евгеньевна.
Деловито прошел по аудитории, наслаждаясь видом округлившихся глаз студентов, и уселся за последнюю парту. Троечники за соседними столами, до этого резавшиеся в карты, мигом закаменели. Вий-Совяцкий посмотрел на карты и прищурился. Эх, жалко, работа ж Владислава Ерко, красотища какая. Этника, дизайн, да еще и магией подзаряжены. Молча протянул руку, Васька Гуцол быстро собрал карты и отдал ему. Вий-Совяцкий кивнул, давая немое разрешение продолжать пару.
Ткачук вела занятия хорошо: уверенно, спокойно, будто занималась этим не один десяток лет. Да и выглядела весьма и весьма. А упыри любят посмотреть на красивое. И если решат не только посмотреть, но и пощупать, так она им аккуратненько ручки оторвет и себе на ожерелье нанижет. Очень достойная девушка.
– Таким образом, – звучал четкий голос Ткачук, – каждое из созданных вами заклятий – это произведение воли, знаний и желания. Если чего-то не хватает, результат вас никак не порадует. Поэтому каждый раз, решаясь что-либо воссоздать, даже будучи абсолютно уверенными, стоит перепроверить еще раз любое действие. И неважно: вы первокурсник или видавший виды злыдень.
Она что-то еще говорила, но Вий-Совяцкий не вникал. Тихо встал, прошел возле стеночки и остановился у выхода. Глянул на резко смолкшую Ткачук.
– После пар подойдите ко мне, Александра Евгеньевна.
В карих глазах плеснулось удивление, но голос прозвучал ровно:
– Как скажете, Павел Константинович.
Из злыдневской аудитории он выходил в приподнятом настроении. Глянув в окно, заметил второй курс характерников и Ярослава Дожденко, строго отчитывавшего какого-то разгильдяя. С любопытством посмотрел еще немного, как разгильдяй вернулся в строй, а Дожденко вдруг резко перекинулся огромным серым волчарой. Девочки дружно вздрогнули, мальчишки вытянули шеи, рассматривая своего куратора. Вий-Совяцкий облокотился на подоконник. А что? Дожденко – парень перспективный, комиссию можно завести и к нему. Тут с лишними вопросами вряд ли полезут.
Послышался цокот каблучков, лавандовый аромат коснулся ноздрей.
– Павел Константинович? – приятно произнес грудной глубокий голос.
Солоха. Хороша чертовка. Вий-Совяцкий даже несколько жалел, что жениться уже поздновато. Вот уж ведьма так ведьма. Он обернулся:
– Да-да?
Солоха надела бордово-красный брючный костюм, удивительно подчеркивавший ее формы, но при этом не лишавший университетской строгости. Черные волосы убраны в косу, серые глаза чуть прищурены. Губы, прям черешенка спелая, по цвету не отличаются от брошки, приколотой к лацкану пиджака. В руках папка с документами и маленький оберег в виде веничка. Чтоб, значит, неугодные бытовые чары сметать.
– Хочу спросить вас про практику, Павел Константинович, – произнесла она. – Мои девицы уже вот-вот получат сертификаты, им нужно побывать на шабаше.
Настроение мигом испортилось. Это он как-то забыл. То есть не совсем забыл, просто попытался засунуть в самый дальний угол, потому что Лысая гора и так местечко не из приятных, а сейчас – особенно.
– И какие же у вас варианты? – невозмутимо поинтересовался он. Солоха не смутилась, только улыбнулась. Вот же дурак Гришка, такую бабу упустил! Подумаешь, что не стихийница! Ведь это еще тот вопрос. Могущественная ведьма может родить такого ребеночка, что всех за пояс заткнет. Но тот больно принципиальный: так нельзя, надо по закону предков. А предки… что предки? Может, в их время просто таких роскошных ведьм не было? Вот они всякое и понаписывали!
– Лысая гора, – чуть пожала она плечами. – Я, конечно, разведывала про Каменную могилу, только там наших мало. Да и не факт, что захотят возиться со студентками. А на Лысой горе уже все налажено, – Солоха улыбнулась, – там уже вся нечисть меня знает.