Вдоволь надышавшиеся хулиганы швырнули рыдающую девочку с растрепанной прической на тропинку под ветками терновника и, довольные своей выходкой, задорно хохоча, первыми сбежали из проулка…
Живая картинки грядущей расправы промелькнула в голове буквально за пару шагов. Не желая становиться беспомощной игрушкой в руках злых одноклассников, Наташа попятилась было назад, но колючки веток терновника тут же десятком рыболовных крючков намертво зацепили широкий рюкзак, застопорив задний ход. Развернуться на узкой тропе среди колючих зарослей тоже не было ни малейшей возможности. И, обреченно вздохнув, девочка продолжила путь вперед, благо до выхода оставались уже считанные шаги.
Предчувствие Наташу не обмануло. Троица хулиганов поджидала ее на выходе. Однако повели себя, при этом, мальчишки совсем не так, как опасалась девочка.
— Наташ, ты это… извини нас, ладно, — от лица всей троицы огорошил девочку неожиданным раскаяньем стоящий по центру вожак Дима. — Мы так-то не со зла, а просто… ну, эта… Короче, прости, ладно.
— Ага, мы больше так не будем!..
— И другим обижать тебя не позволим!.. — подхватили за толстяком двое мальчишек по бокам.
— Так че, извиняешь? — уточнил Дима, когда возникшая напряженная пауза чересчур затянулась.
— Ну ладно, извиняю, — кивнула не очень-то поверившая в их раскаянье и съежившаяся в ожидании последующей атаки Наташа.
— Ну супер! — с явным облегчением выдохнул тут же толстяк. — Короче, до завтра тогда.
— Пока, Наташ…
— Увидимся в школе… — выдохнула следом за предводителем свита. И, развернувшись, все трое тут же сбежали из проулка.
— Ага, до завтра, — пробормотала ошарашенная девочка уже в пустоту. — И че это было?..
— Перевоспитание, — раздался вдруг сзади смутно знакомый голос.
Но ведь девочка стояла вплотную спиной к кусту, и там просто невозможно было бесшумно к ней подобраться.
Наташа затравленно обернулась и, ожидаемо, увидела лишь колючие ветки кустарника.
— Ну привет, что ли, сестренка, — тот же голос раздался уже спереди.
Девочка развернулась обратно еще быстрее. И тут же с радостным визгом кинулась в распростертые объятья вернувшегося наконец-то брата Сергея.
Глава 9
— Здравствуйте, Наталья Сергеевна, — поприветствовал я идущую по больничному коридору навстречу эффектную брюнетку средних лет, в белоснежном халате, накинутом поверх модного делового костюма, с папкой-кейсом в руках высоченными шпильками чеканящей шаг по каменным плитам пола.
— Кто вы? — окинула меня снисходительным взглядом женщина, не снижая набранной крейсерской скорости.
— Доброжелатель, — хмыкнул я, пристраиваясь сбоку. — Наталья Сергеевна, у меня для вас чрезвычайно выгодное деловое предложение. И если вы уделите мне всего пять минут…
— О, Господи! Как же вы меня достали! — закатила глаза важная дама, не дослушав. — Отправляйтесь со своим деловым предложением к Роману Кирилловичу — моему заму по хозяйственной части.
— Но…
— У меня нет на вас времени, молодой человек.
— Ок. Тогда вот… — я выставил пред лицом бегущей дамы крошечное карманное зеркальце.
Она хотела было возмутиться подобной вопиющей беспардонности. Но вдруг ее тонкий каблучок угодил в чересчур широкую щель между плитками пола, и, едва не споткнувшись на ровном месте, дама замахала руками и сбилась с шага.
— Черт знает что такое! Ведь недавно ремонт в этом крыле делали! — возмутилась Наталья Сергеевна, напрочь утрачивая интерес ко мне, и мгновенно забывая про отступившего к стене парнишку.
Следующем утром на взятом в каршеринг неприметном седане «рено» я заехал на широкую стоянку возле больницы и, не без труда отыскав свободное местечко среди рядов припаркованных авто, занял его, заглушил мотор и стал ждать.
Запущенная накануне временная петля близилась к финальной закольцовке. Но прежде чем произвести свой заключительный аккорд, я не отказ себе в удовольствии чутка позлорадствовать над чересчур самоуверенной дамой, и, включив радио, поймал волну новостного канала.
— … Грандиозным скандалом обернулся бесчеловечный эксперимент этого чудовища в белом халате, — вещал ведущий радиоканала. — Госпожа Мызгина Наталья Сергеевна — повторяю, главврач детской городской больницы Нижнего Новгорода — сыграв на отчаянье родственников, и заручившись, якобы, их письменным согласием, подкрепленным — а вот это уже подтвержденный факт! — весьма не малыми денежными переводами, в обход утвержденного Минздравом лечебного плана, к своим юным больным онкологией пациентам распорядилась применить не прошедший должной проверки инновационный препарат «Зерт-плюс». В результате от сильнейшего анафилактического шока за ночь погибло семеро детей, и еще тридцать два юных участника чудовищного эксперимента в критическом состоянии сейчас находятся в реанимации. Что же это за жуткий препарат такой «Зерт-плюс», экспериментальное применение которого на детях обернулось такой ужасной трагедией? В этом вопросе нам, уважаемые слушатели, поможет разобраться наш специальный гость, известный микробиолог…
Дальше слушать разглагольствования приглашенного в новостной канал ученого не имело смысла (благо, затевая эту петлю, я заранее успел прослушать с десяток подобных экспертных мнений, и был примерно в курсе о чем сейчас пойдет речь). Я выключил радио и достал из кармана активированный в больничном коридоре накануне расходник.
Молочный туман, затянувший стекло зеркальца во время пассивного ожидания, под моим взором мгновенно развеялся, и там появилась динамичная картинка кабинета главврача. Где вчерашняя надменного вида дама, сидя за рабочим столом, теперь с растрепанной прической рыдала, уткнувшись лицом в ладони. Вокруг всюду валялись скомканные салфетки. На столе стояла полупустая литровая бутылка дорогого виски и квадратный стакан, на две-трети наполненный янтарной жидкостью.
— Наталья, возьми себя в руки! — раздался хриплый мужской голос, по громкой связи доносящийся из лежащего тут же на столешнице айфона.
— Филип Альбертович, вы же слышали новости! Я — детоубийца, млять! Эти суки лишь одну меня виновной официально признали! Решали все — а крайняя я! И теперь мне ТАКУЮ показательную порку устроят, что даже вообразить тошно! — прорыдала в ответ женщина.
— Не раскисай! Мы наймем самого лучшего адвоката!..
— Меня все равно упекут в тюрьму на пожизненное! Вы ж прекрасно понимаете!..
— Наталья, ты ж боец! Нельзя отчаиваться! Ну-ка соберись!..
— Нет, я не смогу там! Тем более с ТАКИМ клеймом!..
— Милая, я сделаю все возможное! Надавлю на все свои связи! У тебя не отсидка будет, а курорт!..
— Я! Не! Пойду! В тюрьму!
— Не делай глупостей, Наташа! Это… — не дослушав, женщина схватила айфон и запустила его в стену напротив. Столкновения с каменной преградой хрупкая пластинка гаджета не выдержала и разлетелась вдребезги.
Но воцарившаяся было в кабинете тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями несчастной, продлилась не долго. Через примерно полминуты снаружи громко забарабанили в дверь, и властный мужской голос, представившись «полицией», потребовал открыть кабинет.
— Ну вот и все, пора, — вытирая слезы и сопли, констатировала распрямившаяся в кресле женщина. — Как говорится: перед смертью не надышишься, — дрожащей левой рукой дама с распухшим от слез лицом нащупала на столешнице заранее приготовленную невзрачную пилюлю и понесла ее ко рту, правой вдогонку подхватив стакан с вискарем.
Но совершить акт суицида я ей, разумеется, не позволил.
Активировавшийся по щелчку моих пальцев стазис остановил руку с опасной пилюлей рядом со ртом. Я заговорил в зеркало, и мой голос напрямую стал транслироваться в голову оцепеневшей женщине:
— Я могу прямо сейчас отменить весь этот кошмар. Больные дети снова окажутся живы, и относительно здоровы. А с тебя, соответственно, снимутся все обвинения в их убийстве… Однако благотворительностью я, разумеется, не занимаюсь. Ценой спасения из нынешней кране неприятной ситуации станет твоя потерянная душа. Которую на остаток цикла ты добровольно пожертвуешь Хозяину… Вот такое вот оригинальное условие. И если согласна принять его, то, как только снова сможешь говорить, четко произнеси всего одно слово: «Жертвую!» Тогда от нынешнего позора я спасу тебя стопроцентно… Ну все, мое предложение сделано. Решение, как поступать дальше, уже за тобой. Можешь отравиться ядом, как собиралась, и умереть с клеймом детоубийцы, или произнести всего одно слово: «Жертвую!» — и весь этот кошмар тут же прекратится.
Повторный щелчок пальцев отменил действие стазиса.
Однако почти добравшаяся до приоткрытых губ пилюля снова остановилась уже по воле самой женщины.
Раздавшийся повторный стук в дверь вывел даму из шокового ступора, и «ожившая» Наталья Сергеевна отчаянно крикнула в сторону рвущихся к ней полицейских:
— Жертвую!..
— Вот и умничка, — хмыкнул я, невольно жмурясь от ослепительно-белой вспышки, сотворенной карманным зеркальцем в моей руке, за миг до превращения расходника в просыпавшееся сквозь пальцы мельчайшее стеклянное крошево.
А когда, проморгавшись, я снова смог видеть, ожидаемо, обнаружил, что, вместо салона арендованного на пару часов авто, оказался снова в больничном коридоре рядом с оступившейся только что на ровном месте главврачом.
— Ну что вы, Наталья Сергеевна, аккуратнее надо, — подхватив тут же женщину под руку, я помог даме устоять на высоких каблуках.
— Ты?.. То есть, это были ВЫ, молодой человек⁈ Но как?.. — потрясенная внезапным возвращением почти на день назад женщина растерянно заозиралась по сторонам.
— Не благодари, — опережая следующую фразу потерянной души, скривился я. — Весьма вероятно, что очень скоро ты станешь меня за это проклинать, — не прощаясь, отвернулся от «спасенной» дамы и зашагал в сторону ближайшей лестницы.