— Идите сюда, — странно напряженным голосом произнесла девочка.
Старкова стояла возле решетки, перекрывающей большую нишу, и напряженно рассматривала что-то, укрывающееся за ней. Подойдя поближе, настоятельница сперва инстинктивно схватилась за автомат, но тут же расслабилась — у дальней стены, скрюченный в три погибели, сидел демон. Мертвый.
Многоопытная Лилит классифицировала его с первого взгляда:
— Сильф.
— Высший?! — охнула воспитанница.
— Не так просто. Вообще-то высший, но из диких кланов.
— Они особняком стоят, — уточнил Матвей. — Я сам видел, как свита сильфа грызлась с мангусами.
— Вам повезло, что вы выжили, — с почтением произнесла Старкова.
— Да, — согласился старик. — Так, по мелочам отделался… кое-какие ненужности поотрывало.
— Он закован в цепи, — определила Лилит. — И странный какой-то, похоже, с него содрали кожу.
— У сильфов нет ороговевшего хитина, — уверенно заявила настоятельница. — Не завидую тому, кто сдирал с него кожу. Она волокнистая, по прочности превосходит кевлар в десятки раз.
— Бронежилет бы из нее отличный вышел, — мечтательно протянула воспитанница. — Это гораздо круче переработанного псевдохитина.
— Возможно, кто-то и сделал, — предположила Лилит. — Ему к тому же еще и часть головы отрезали.
— Здесь еще один, — заявил Матвей, рассмотрев содержимое соседней клетки. — Гончая фиболо, вернее то, что от нее осталось. Кто-то отрезал ей передние лапы и голову. Не завидую я этим столярам: работа нелегкая, а если тварь была еще жива, то при этом наверняка возражала… Да что это за место такое интересное? Чем здесь занимались? И кто?
— Первая лаборатория, наверное, — неуверенно ответила настоятельница. — Слышали о ней?
— Нет, — хором произнесли воспитанница и старик.
Но Лилит знала больше их:
— Да, я слышала, но немного. Но ведь она располагалась в здании, там, где сейчас вторая казарма для младших, а это далеко. В его подвале есть несколько замурованных ходов, но я так и не нашла проход в ту часть подземелья.
— А что за лаборатория? — полюбопытствовала девочка.
— Я сама мало знаю, — ответила Нельма. — Она не имела отношения к нам. В этой местности одновременно основали Монастырь и исследовательскую лабораторию. Первую Клетку содержали ученые, они же проводили опыты над тварями. Постепенно наш Монастырь разросся, стал полностью автономным, а соседство научных специалистов создавало трудности. Слишком много мужчин, а у нас одни женщины… В общем, в конце девятнадцатого века ученые убрались в близлежащий центр.
— На лабораторию это мало похоже, — констатировала Старкова.
— Логово садиста, — буркнул Матвей и в доказательство посветил на потолок.
Все послушно подняли головы, воспитанница тут же испуганно пискнула: на цепях тут и там висели части тел демонов — в основном головы. Самое странное, что местами виднелись человеческие черепа и кости, а свод покрывали самые настоящие каббалистические знаки: пяти- и шестиугольники, заключенные в круги, кое-где различались вычурные надписи на неизвестном языке.
— Да уж, весьма странная лаборатория, — согласилась настоятельница. — Хотя кто знает, сколько веков этому залу? Нам легче, мы пользуемся опытом предшественников, а им приходилось работать вслепую, пытаться искать истину самыми странными методами.
— А что это за надписи? — поинтересовалась воспитанница.
— Не знаю, похоже на язык основателей, только как-то непривычно написано. Знаки слишком ломаные, я с трудом узнаю только некоторые из них.
— На Аргументе похожая надпись, — заметила Лилит.
— А вы знаете, что она означает? — осведомилась Старкова.
— Нет, никто не знает. Хотя, легенды говорят, что она переводится как «Ищущий, который».
— А что это значит? — не унималась девочка.
— Это значит, что мы здесь отдохнем несколько часов, — заявила настоятельница. — Но для начала надо обыскать все помещение, вдруг обнаружим ход в западном направлении. Тогда после отдыха нам не придется опять спускаться в дренажные галереи.
Идея была здравая, да и без этого никто бы не стал оспаривать слова хозяйки Монастыря.
Чапай плеснул в лицо Робинсона водой и, не дожидаясь, когда жертва очнется, пошел на кухню за спичками. По досадному недосмотру он не приготовил вовремя эту деталь реквизита, вот и пришлось отвлекаться. А без огня трудно продолжить намеченную программу «беседы»: Бровкин старательно забил куратору под ногти уцелевших пальцев четыре зубочистки, теперь их необходимо было поджечь. Рыцарь почти не сомневался, что ему рассказали все, что можно и нельзя, но на всякий случай надо бы кое-что уточнить. Да и время за развлечением быстрее пройдет.
Но добраться до кухни ему не удалось — в дверь позвонили.
Чапай не удивился — со слов Робинсона он знал, что должен подъехать приставленный к нему водитель-охранник. Куратор послал его в кафе за горячим ужином, по времени он давно уже должен был вернуться.
Рыцарь подошел к двери, стал поворачивать замок. Из-за нее тут же донеслось:
— Господин Робинсон, это я, Александр.
Чапай резко распахнул дверь, представ перед водителем во всей красе и, глядя в глаза опешившего мужчины, укоризненно произнес:
— Сашок, ты почему опаздываешь?
Ответа он дожидаться не стал — привычно вбил пальцы в ноздри новой жертвы, затащил в прихожую, оглушил, прикрыл дверь. Упавший водитель, как оказалось, сознание не потерял и на четвереньках поспешил в сторону кухни. Чапая несколько заинтересовало, что же ему там надо, и он не стал препятствовать странному марш-броску. Это едва не привело к неприятностям — охранник, вырвавшись из тесноты прихожей на оперативный простор, попытался подняться, одновременно вытаскивая пистолет из подмышечной кобуры. Бровкин пресек это безобразие мощным ударом в основание шеи и поволок оглушенную жертву в гостиную. Завидев там, что Робинсон очнулся и взирает на рыцаря покрасневшими, полубезумными глазами, Чапай весело произнес:
— Сашок пришел. Ты не возражаешь, если он с нами немного посидит? Нет? Ну и чудненько, сейчас мы ему выделим подходящее место.
Связав руки и ноги нового пленника скотчем, Чапай с помощью полосок разорванного покрывала крепко принайтовил его к трубе отопления в сидячем положении. Он не имел ничего против водителя, и «беседовать» с ним не собирался. Это было бы неразумной тратой времени — много ли может знать сотрудник такого ранга?
Встав, Бровкин оценил результат работы и внезапно нахмурился. Поведя носом, он развернулся к Робинсону:
— Ах ты засранец, я же предупреждал, что в моем присутствии не стоит делать такие вещи! Предупреждал?! А ты, значит, не послушался. Ну все, теперь не обижайся, будешь наказан! Сильно наказан!
Пройдя в спальню, рыцарь открыл чемодан Робинсона, вытряхнул из него все содержимое, вернулся назад, отвинчивая на ходу пробку с небольшого пузырька. Плеснув на голову жертве порцию одеколона, он произнес:
— Вот, освежись. Ох, и воняет же от тебя! Ну как честным людям можно работать в таких нечеловеческих условиях?! Кстати, Робинсон, как ты думаешь, я псих или нет? Скажу честно, врачи признали меня нормальным, но только вот в чем загвоздка, они копались в моих мозгах не в то время. Знаешь ли, многие люди вполне нормальны три недели в месяц, но зато потом, когда в небе стоит полная луна… А ведь сейчас как раз полнолуние, не так ли? Что молчишь? Нечего сказать? А это мы сейчас и проверим… Тщательно проверим! Так, на чем мы остановились… Ага! Я хотел принести спички, но Сашок помешал. Ничего, сейчас принесу, это недолго. Посиди пока, Робинсон, никуда не уходи.
Нина с Юлей долго сидели молча, переваривая полученную информацию. Лина была немало удивлена тем, что за время монолога ни одна из них не попыталась ее перебить или что-нибудь уточнить. Они не просто слушали — они внимали. Немудрено, ведь речь шла не только об их жизни и смерти, вопрос стоял о самом смысле существования воспитанниц. Почему Орден решил избавиться от самой элитной своей части? Ответа не было, но ведь где-то он должен быть? Увы, знаменитая практикантка ничего не могла сказать по этому поводу.
Первой тишину нарушила Юля:
— Выходит, что у тебя есть коды к Скуби?
Лина пожала плечами:
— Да, наверное. Я полученные файлы посмотрела бегло, но не думаю, что настоятельница обманывала.
— Круто! Послушай, с помощью Скуби мы можем посмотреть, что с Монастырем?
— Можем, — согласилась Лина. — Но это неразумно. С нашими возможностями мы не сможем надолго сохранить контроль за системой. Управление перехватят и сменят систему кодировок, после этого нам уже не удастся ничего сделать. Кроме того, выход в систему возможен только с терминалов Ордена, вряд ли меня к ним допустят.
— Жаль… А зачем вообще настоятельница передала тебе такое сильное оружие? Ведь в приказе ничего не сказано по поводу того, как им следует воспользоваться?
— Не знаю. Возможно, она передала мне не все. Просто не успела.
Ожила молчаливая Нина:
— Скуби на стадии разработки, она функционирует только на нескольких процентах от максимальных возможностей, так что до могущества системе еще очень далеко. Но все равно, даже с ними ты можешь легко уничтожить здешний магистрат и несколько региональных центров.
— Ты с ума сошла? — опешила Лина. — Зачем мне это надо?
— А что еще остается делать? — нехотя ответила Нина. — Если Орден совершил предательство и уничтожил Монастырь, надо уничтожать Орден. Мы должны отомстить, это будет правильно.
— Нет, вся организация не может в этом участвовать. Это какой-то заговор узкого круга с четырьмя магистрами во главе, оказавшимися в списке, переданном настоятельницей.
— Что это за заговор? — хмыкнула Нина. — Четверо магистров приказывают уничтожить Монастырь и его уничтожают. Просто уничтожают. А потом еще охотятся за уцелевшими. Ты видела тех людей, на вокзале? Там было явно больше четырех, и уверена, магистров среди них не было.