– А что за сигнал могла подать ваша воспитанница? – спросил Клещ.
– Сама над этим сейчас размышляю, – ответила Мюллер. – Ясно, что не сигнальный костер, это что-то более надежное или хитрое. Может, лесной пожар устроила?
– Нет, – уверенно произнес Клещ. – Июнь месяц, все сырое, из огнемета не поджечь. В горах даже снег не везде сошел, до пожаров еще не меньше месяца, при условии, если не затянутся дожди, а по прогнозу все к тому идет.
– Тогда не знаю, – задумчиво произнесла настоятельница.
В этот самый момент Махров находился всего лишь в километре от штабной палатки. Инженер связи в очередной раз терзал диск старенького телефона, пытаясь дозвониться по резервному номеру, на мобильный телефон настоятельницы. Выслушав неутешительный ответ автомата, он повесил трубку, решив попробовать дозвониться с утра. Про первый номер Сергей даже не вспоминал: там ясно сказали, что Панарин Игорь Владимирович вряд ли появится на работе в ближайшие дни.
Лина медленно миновала возвышенное подножие склона одинокого гольца, лишь пару раз выйдя на голые каменистые осыпи. Большая часть ее пути проходила в густых зарослях кедрового стланика. Холод достал до самых костей, мокрая одежда не только не грела, скорее наоборот– высасывала последнее тепло из тела. В ботинках сочно чавкала стекающая вода, выдавливаясь через верх и щели. Девушка радовалась, что не стала надевать плащи они бы не слишком здесь помогли. Тонкая пленка давно бы изорвалась о ветки, а так она в потемках на привале сможет из них соорудить маленький навес и попытаться укрыться от этого нудного непрекращающегося дождя, перемежающегося с мокрым снегом.
По пути она нарвала пару десятков стланиковых прошлогодних шишек – они в изобилии висели по кустам. Но вылущивать орехи было некогда, передвижение здесь требовало немалых усилий, то и дело приходилось помогать себе руками. Уткнувшись в особо мощные, монолитные заросли кедровника, она попыталась в самом трудном месте перелезть через него по стволам. Дело пошло хорошо, но вскоре она увидела, что до земли уже около двух метров. Практикантка поняла, что последние минуты передвигалась как Тарзан в своих джунглях. С трудом спустившись назад на землю, она продолжила двигаться по ней, не рискуя больше делать такие опасные трюки.
Врагу здесь тоже приходилось очень несладко. В некоторых местах он не выдерживал, давал волю своей ярости, сметая переплетенные ветви и рубя толстые стланиковые стволы. По таким просекам идти было довольно удобно и очень приятно, ведь на эту расчистку противник терял немало своих сил. К сожалению, он не часто баловал свою настырную преследовательницу, большую часть времени приходилась карабкаться буквально по метру. Вряд ли она делала здесь даже километр в час. С такими темпами продвижения уже опустилась ночь, а практикантка все еще находилась на виду гольца.
Идти по густым зарослям в потемках было практически невозможно. А сегодня из-за низкой облачности действительно наступила почти полная тьма, ничуть не похожая на обычную в эту пору белую ночь. Тут и днем не очень-то сладко, а сейчас и того хуже – быстро сломаешь ногу или оставишь глаз на сухой ветке. Но и прекращение движения грозило большой бедой. К ночи похолодало еще сильнее, снег срывался все чаще и чаще. Учитывая вымокшую одежду, можно не сомневаться в скорой смерти от неминуемой гипотермии. Спасти девушку мог только хороший костер, но развести его в этом царстве сырости под непрерывным дождем было нелегко.
Лина вытащила свой верный нож с удобной самодельной рукояткой, набранной из кружков темной замши. Он приятно лег в ладонь, не холодя пальцы и не скользя по мокрой коже ладони. Срезав несколько кусков тонкой стланиковой коры, она разложила их на земле, прикрыла плащом, чтобы не намокли раньше времени. С трудом отломив толстую сухую ветвь, принялась нарезать с нее тонкую стружку. Она знала, что, как ни силен дождь, внутрь древесины влага никогда не попадает. Достаточно убрать наружный промокший слой и можно спокойно настрогать сухих полосок – самого лучшего средства для растопки.
Нарезав щепок и тонкой стружки, Лина разложила их на пласт коры, прикрыла плащом. Тело, лишенное энергичного движения, заколенело вконец, девушку непрерывно сотрясала крупная дрожь, иногда непроизвольно звенели зубы. Держась на одной силе воли, чтобы не улечься на землю, свернувшись калачиком, она продолжала подготавливать более толстые дрова. Под конец, подтащив сюда все доступные сухие стволы стланика, что были в округе, она принялась добывать огонь.
Руки ее были мокрые, вытереть их было совершенно нечем. Кое-как стряхнув с них влагу, Лина достала из кармашка жилета полиэтиленовый сверток с припасенными сухими полосками бересты. Взяла из него около половины растопки, оставив остальную кору на черный день. При этом невесело улыбнулась – по ее мнению, хуже сегодняшней ночи быть ничего не может. На всякий случай она вскрыла сразу два пистолетных патрона, опасаясь того, что порох все равно подмокнет, несмотря на все ее предосторожности. Собрав всю волю в кулак, на миг поборола дрожь и четким ударом разбила капсюль. Вспыхнувший двойной заряд мощного кордита едва не сжег ей ресницы, но результат был превосходным: жадно занялась сухая береста, за ней огонь перекинулся на тонкие стружки.
Подкармливая разгорающееся пламя крошечными порциями растопки, Лина обложила его более толстыми обструганными ветками. Ладони, почувствовав приятный жар, послали импульс всему телу, немедленно заныли промороженные, натруженные суставы, настойчиво требуя своей доли тепла. Минут через пять девушка окончательно убедилась, что мелкий нудный дождь уже не сможет задавить разгоревшееся пламя, отодвинулась в сторону, перестав прикрывать его сверху курткой. Подбросив в костер все остатки мелких и струганных дров, она расстелила рядом на ветвях стланика один плащ, другой положила под ним, на мягкую подушку ягеля. Сняла брюки, вместе с курткой развесила их возле огня, рядом, на высокий камень поставила ботинки. Может дождь стихнет окончательно и все это хоть немного подсохнет.
Присев возле костра, она подбросила в него щедрую порцию отсыревших мертвых веток. Поначалу от них не будет никакого толку – один дым, но, едва пламя доберется до сердцевины, здесь сразу станет веселее. Сняв футболку, Лина тоже повесила ее возле самого огня, воткнув для этого пару веток. Следя, чтобы жар не повредил одежду, она разобрала карабин, почистила все детали обрывком бинта, другим куском, смоченным смазкой из крошечной масленки в пенале приклада, протерла их заново, придирчиво оглядывая, не появилась ли где ржавчина. Вытащив шомпол, тщательно отдраила ствол. Осмотрела патроны, надеясь, что защитная водоотталкивающая пленка не подвела и они не вымокли от таких передряг. Ей бы очень не хотелось остаться без оружия. Повторив те же процедуры с пистолетами, она закончила возню со своим арсеналом. Проверила гранаты и сигнальные ракеты, осталась довольна их состоянием. Для поисковиков специально подготавливали боеприпасы, защищенные от влаги, сейчас эта предусмотрительность технических служб Ордена принесла свои плоды.
Разложив вокруг костра собранные стланиковые шишки, она оставила их сохнуть до рассвета. Как ни велик голод, ночью Лина их есть не станет, слишком это долгое занятие. Завтра обязательно выдастся удобный участок пути, где можно будет спокойно воспользоваться этой калорийной пищей бурундуков, раскусывая маленькие орехи на ходу. Сейчас ей надо попытаться отдохнуть, заснуть хоть бы ненадолго. Девушка не боялась, что враг подкрадется к ней незамеченным: в этих непролазных дебрях такое просто невозможно представить. Кроме того, она очень хорошо запомнила после ночевки в избушке, что при его приближении чувство присутствия противника становится просто всеобъемлющим, оно не даст ей спать, обязательно разбудит.
Положив в костер три толстых стланиковых ствола, девушка приготовила оставшиеся дрова, собрав их в одну кучу, под рукой. Присела на пленочный плащ, подобрав ноги под себя. Лицо и грудь приятно обволакивало потоком тепла, но обнаженная спина продолжала противно мерзнуть. Поняв, что сидеть с комфортом здесь не получится, Лина встала, убрала плащ, сняла мох с каменной почвы, палкой сделала в ней неглубокую ямку, щедро нагребла туда раскаленных углей от костра. Присыпала пылающее углубление землей, вернула ягель на место, вновь застелила пленку.
Первое время сидеть на этой кочке было не лучше прежнего, но постепенно тепло начало просачиваться наружу, приятно грея поджатые пятки и копчик. Подкинув в костер еще парочку крупных веток, Лина подвинула прогоревшие стволы, села поудобнее, закрыла глаза. Спать хотелось настолько сильно, что она, пожалуй, смогла бы уснуть сейчас даже стоя на голове. Ей не помешало даже ощущение влажного холода на голой спине.
Вскоре дождь стих совершенно, перестав постукивать по плащу над головой. Еще через пару минут с неба посыпались совершенно сухие хлопья снега. Но этого практикантка уже не видела – сидя перед костром, она крепко спала, чуть наклонившись вперед. Когда пламя стихало, девушка отводила в сторону руку, нащупывала кучу дров, схватив несколько веток, подбрасывала в огонь, придавая ему новую силу.
При этом Лина даже не просыпалась.
Глава 4
Разведывательный самолет шел на высоте около четырех километров, он совершал очередной заход на центральную часть района множественного пробоя. Время уже приближалось к полуночи, но для его аппаратуры тьма не являлась большой помехой, скорее наоборот. Камеры получали показания в инфракрасном диапазоне, для них тьма и холод являлись надежными союзниками. Остывшие камни и почва практически не излучали электромагнитные волны в тепловом диапазоне спектра, таким образом, снижался общий уровень помех, что повышало качество получаемых фотографий.
Отснятые пленки после приземления передавались в полевую лабораторию, там с них быстро печатали снимки; еще влажные, сразу после проявки, они ложились на столы десятков специалистов, занимающихся их интерпретацией. Быстро просмотрев фотографию, ее обычно отправляли в большой картонный ящик, служащий импровизированной урной. Но в том случае, если на ней обнаруживалось хоть микроскопическое пятнышко ярко выраженной тепловой аномалии, кадр немедленно увеличивали, его отдавали на рассмотрение одного из пяти специальных сотрудников аналитического отдела. Именно они давали окончательное заключение – что представляет собой этот источник инфракрасного излучения. В основном под прицелы камер попадали крупные копытные животные или медведи, но иногда случалась и более знатная добыча.