Джон Вильямс зарычал от боли и злости, схватился здоровой рукой за повреждённую конечность. Посмотрел на меня звериным взглядом.
— Ещё раз выкинешь что-нибудь подобное, получишь пулю в лоб! — процедил я, прекрасно понимая, что иного способа успокоить американца просто не было — иначе он бы просто не остановился. — В прошлый раз тебе удалось уйти, но в этот я всё-таки доставлю твою поганую задницу к нам в штаб… Пусть с тобой Кикоть разбирается!
Последние мои слова были сказаны так, для отвода гнева… Вполголоса. Но Джон услышал!
Нужно было видеть, как изменилось его и без того искаженное болью лицо. Куда-то пропало раздражение и ярость, проявилось что-то вроде заинтересованности. Но даже боль не помешала ему… Это слегка сбило меня с толку.
Он посмотрел на меня измученным взглядом, что-то пробормотал себе под нос. Затем все-таки выдавил:
— Слушай, Громов… А может, договоримся?
Глава 18Коварное вероломство
Я только слегка усмехнулся.
Американец коварен и хитёр — ловко переобулся. А еще он боится.
Честно говоря, даже не ожидал от него такой скорой реакции, да еще и в таком неожиданном ключе. Видимо почувствовал, что находится на самом «краю», вот и попытался выкрутиться… Прям как новый русский, без договора — нет разговора! Ну-ну… Рано еще, это время девяностых…
Если я этого товарища живого и в сознании доставлю в штаб советской армии, поднимется настолько мощный резонанс, что даже представить сложно. Живой, действующий агент ЦРУ, это кладезь информации о всех планах оппозиции, местах дислокации, количестве людей и оружия… Да обо всем, что творится в Афганистане, он знает куда больше, чем тот же генерал Али Хадид. Надеюсь, моджахед внизу ещё не сдох от случайной пули. Пока я подбирался сюда, снайпер вполне мог достать его из своей винтовки — зачем оставлять языка врагу, да еще и такого важного?
Приблизившись к Джону чуть ли не вплотную, я ухватил его за воротник и притянул к себе.
— Договориться хочешь? — переспросил я, посмотрев на него твердым, внимательным взглядом. Затем демонстративно выдержал паузу, словно бы посмаковал его предложение. — Нет, так дело не пойдет! Все что нужно, ты мне и так расскажешь! Понимаешь, почему?
Американец криво усмехнулся. Глаза у него растерянно забегали, он явно нервничал.
Отвлекшись на происходящее в ущелье, я случайно заметил в здоровой руке у Джона какой-то крошечный предмет. Тот торопливо попытался сунуть себе его в рот, но я моментально перехватил его руку. Выкрутив кисть в болевом приеме, я извлёк из его сжатых в кулак пальцев плотную белую капсулу.
Осмотрел. Показал ее противнику.
— Яд? Ишь ты, какой хитрый! — усмехнулся я, пряча ее в карман. — Признаюсь, не ожидал такого от американца. А может, ты немец? Фашисты чуть что, сразу цианистый калий глотали. Ну нет, рано тебе подыхать еще!
Мрачное лицо Джона говорило само за себя — вероятно козырей у него не осталось, лишь так, пара небольших надежд, которые он еще попытается реализовать…
— Громов! Кто же ты такой? — тихо спросил он, глядя на меня пристальным взглядом. На фоне стрельбы в ущелье, я его едва расслышал. Одновременно был настороже — вдруг кто-то из духов явится ему на выручку. Но нет, мы были одни — бой шел внизу.
— Солдат, — просто ответил я, выпрямившись во весь рост. — Советский солдат, просто лучше, чем остальные. А что, есть сомнения? С радостью выслушаю твою версию!
Американец тяжко вздохнул, покачал головой, но отвечать на заданный мной вопрос не стал. Правда, его молчание длилось недолго.
— Слушай, я ведь не просто инструктор… Думаешь, я тут душманов обучаю? Нет, не только. Я могу хорошо тебе заплатить… Или может, тебе информация нужна, а? Только отпусти. Денег тебе до конца дней хватит, и тебе и твоим близким. Ну⁈
— А! Это уже другой разговор! — насмешливо хмыкнул я, наблюдая за врагом. — Ты, случайно, не военный советник, а? А то ведь не у каждого инструктора есть свой собственный вертолет. А знаешь что… Хочу десять миллиардов долларов! Есть с собой столько?
Джон сверкнул глазами. Может, мне показалось, но в них появилась какая-то надежда. Или что-то еще.
— А впрочем, не нужно… — почти сразу ответил я, прислушиваясь к стрельбе внизу и размышляя, что делать с пленным. — Знаешь, в том чемодане, что мы прихватили с разбитого нами афганского каравана, в чемодане было достаточно изумрудов. Денег с их продажи мне с головой хватит. Информацию из тебя вытащим и так… Что ещё ты можешь мне предложить?
Американец вздохнул.
— Э-э… Сержант… Я не ошибся? Ты упомянул фамилию Кикоть… — все также лёжа на земле, глядя на меня снизу вверх, тяжело произнес Джон. — Майор Кикоть?
— Гляди-ка, все-то ты про всех знаешь… — удивлённо хмыкнул я. — Ну… Возможно, а почему тебя это интересует? И почему это должно меня волновать?
— Моджахеды самолет сбили, пару дней назад. Среди выживших, попался мне некий майор, с фамилией Кикоть. Очень интересная личность, про тебя говорил.
Тут уж я удивился — неужто, наш общий с майором Игнатьевым знакомый, каким-то образом мог попасть в плен к душманам? Крайне маловероятно, где мы и где КГБ-шник? Наверняка сидит себе где-то в Союзе, в уютном кабинете, с вентилятором на столе и бутылкой Боржоми… Дела перебирает, все на меня компромат изучает. Тот с первых дней на меня неровно дышит.
Нет, противник пытается играть со мной, выторговать свою жизнь и свободу. А казалось, будто это серьезный и расчётливый боец… Хм, я что, ошибся? Внешность обманчива?
— И что? — подняв бровь, безразлично произнес я, затем убрал свой пистолет обратно в кобуру. — Меня это должно как-то волновать?
— Возможно… — чуть скривился от боли противник. — И только я знаю, где он. Если я не дам команду, его застрелят. У меня разгрузке, в левом кармане есть полётный список, который мы взяли со сбитого два дня назад самолёта. Проверь, я не лгу. Координаты знаю только я…
Я хотел это сделать, но вдруг обратил внимание на его раны.
Обе сильно кровоточили, что создавало угрозу того, что американец в скором времени может истечь кровью и отдать богу душу. Такой расклад меня совершенно не устраивал. Я решительно приблизился к Джону, быстро осмотрел его. Забрал нож, снял с разгрузки пару гранат. Подальше откинул оба пистолета, один из которых был разряжен.
Вытащив из своей разгрузки резиновый жгут, я снова посмотрел ему прямо в глаза.
— Слушай сюда, американец! Попробуешь что-то выкинуть, сильно пожалеешь! — четко и очень медленно произнес я. — Я не шучу, ты понял?
Джон горько усмехнулся… Смерил меня бессмысленным взглядом и измученным голосом пробормотал:
— Поверь, мне бы хотелось! Но что я могу в таком состоянии? Ты и сам всё видишь.
Он чуть приподнял окровавленную руку, затем скрипнул зубами от боли и бессильно опустил ее обратно. Скривился, охнул.
Зачем он устроил эту демонстрацию, было не совсем понятно. Для убедительности, усыпить мою бдительность? Ну, как-то слишком наивно, меня такой ерундой не пронять. Актер без Оскара, мля…
Я только хмыкнул. Размотав жгут, перетянул ему кисть посильнее, тем самым остановив кровотечение. По-хорошему, нужен был ещё один… Да только где же его взять? К тому же, в районе плеча его особо-то и не затянешь! Место неудобное, да у меня и навыков таких нет. Тут Шаман нужен, со своими примочками… Но внизу, в ущелье стрекотня автоматов не затихала ни на секунду. Все мои парни были связаны боем, даже на помощь позвать некого.
— Какого черта ты тут делаешь? — мягко спросил я у Джона. — Помнишь, сентябрь прошлого года, а? А мотоцикл? Ты тогда уцелел лишь чудом… Это был четкий сигнал тебе, посыл судьбы. Не лезь, выжил — хорошо. Забился бы в дыру, в своей Калифорнии или откуда ты там… Разве не понятно было, что второго шанса уже не будет? Так не бывает…
Противник несколько раз кивнул головой.
— Я из Алабамы… Зачем вернулся? Да из-за тебя… — вдруг процедил тот, скосив на меня глаза. — Ты мне как кость в горле! Я всё понять не могу, кто же ты такой… Почему в таком молодом возрасте, ты настолько крут? Откуда такое мышление, такие навыки?
— И только-то? — фыркнул я, затем повторил вопрос. — Американец, ну не рассказывай мне сказки… Какого чёрта ты здесь делаешь? Что такого важного произошло, что ты решился лететь на вертолёте, в нарушение всех возможных правил и предписаний? Воздушное пространство Афганистана контролируется вооруженными силами Советского Союза! Это само по себе дерзко и глупо. Вас бы сбили. Что, всему виной захваченная мной документация на ваш ПЗРК или поимка Али Хадида?
И тут я заметил, как Джон бросил быстрый взгляд на обломки его вертолёта. Взгляд этот был очень странный, даже какой-то затравленный. У меня сразу возникли некоторые сомнения — а вдруг на борту может находиться что-то такое, что изначально не должно было попасть в руки советских войск? А что, вполне рабочая версия — нужно проверить, как только появится возможность.
Корпус вертолёта «UH-1» хотя и был сильно повреждён, но всё-таки по большей части уцелел. Экипаж был мертв. Внутри салона вполне могло оказаться что-нибудь очень важное. Я уже хотел было поднять противника на ноги и погнать его к обломкам, но вдруг общая обстановка снова изменилась.
Сначала раздался далекий, быстро приближающийся вертолётный рокот. Посмотрев на горизонт, я различил в небе три, быстро приближающиеся чёрные точки. Уже через минуту стало ясно, что это пара изящных Ми-24, а за ними транспортный Ми-8. Все они летели прямо к нам.
Со стороны послышался какой-то шум, рев моторов, который быстро приближался. Послышался грохот стрельбы из чего-то тяжёлого автоматического, судя по всему крупнокалиберного. Я различил скрип и лязг гусениц. Громко бабахнуло, эхо разнесло мощный грохот во все стороны. А затем снизу, из ущелья, раздался радостный крик сразу нескольких глоток:
— Ура! Ура!
Это наконец-то прибыла наша колонна, отправленная из Кундуза. Долго же они добирались, явно больше сорока минут.