В моей истории торпеды получили броненосец «Ретвизан» (в носовую часть) и крейсер «Паллада» (в центр корпуса). Был также торпедирован броненосец «Цесаревич», самый сильный боевой корабль в эскадре.
Стоит отметить, что именно в этот день сторожевое судно не было отправлено охранять вход на рейд, а также ту полную неразбериху, которую только усиливал вице-адмирал Старк. Мало того что он запретил устанавливать вокруг броненосцев противоминные сети, так ещё ночью шла загрузка угля на крейсер «Паллада», который был ярко освещён, и это здорово помогало японцам. Старка просили отменить погрузку до утра, но тот приказал продолжать. Странно, вы не находите?
Так было в моей истории. Потери с обеих сторон были только в людях. Что я видел здесь и сейчас? Да почти то же. «Паллада» грузилась углём, противоминных сетей не было, у входа «дремали» два миноносца – в дозоре, но по инструкциям мирного времени. Сторожевое судно в дозор направлено не было. Странно, все дни сторожевые суда торчали там на вахте, а тут раз – и отменили. Именно в этот день. Это уже не звоночек – это набат.
Теперь по нападению. Согласно русским рапортам, японцы в разное время использовали восемь миноносцев. А вот по японским документам в атаке участвовали десять миноносцев, просто в темноте они потерялись и многие выходили в атаку с заметным опозданием. Да и бессмысленны они уже были, их встречали.
Вполне верю. Я рассмотрел семь миноносцев, которые шли в атаку, ещё два сильно отстали и поодиночке на полном ходу шли к внешнему рейду. Дозор на миноносцах не спал, и атаку не прошляпили, тут спасибо мне. Поэтому сразу, как только осветили японцев и опознали, кто это, открыли бешеную стрельбу.
Причём стреляли на удивление точно, видимо, от неожиданности удачно попали. Один миноносец потерял управление и пошёл в циркуляцию, там его и добили. У другого – прямое попадание в мостик и он так и пёр вперёд, пока его не расстреляли с «Ретвизана».
Остальные миноносцы прорвались. Двумя минами в борт был торпедирован «Цесаревич», и уже через пятнадцать минут лёг на борт и перевернулся, только киль торчал. Одна мина досталась «Палладе», и ещё одна случайная – броненосцу «Пересвет». Это, оказывается, он в стороне на корму осел, а не «Ретвизан», ошиблись мои вахтенные, строя предположения.
И несмотря на то что при отходе японцы потеряли ещё один миноносец, всё равно победа, считай, за ними: разменяли три своих на один мощнейший корабль нашей эскадры.
– Командир, – услышал я голос старпома снизу, где толпилась часть команды, – что случилось? Вой на?
– Да, японцы напали без объявления войны. Девять миноносцев произвели атаку, потеряли трёх своих и ушли. Что касается наших потерь, то повреждён и перевернулся «Цесаревич», ещё повезло, что часть команды снять успели; повреждены самоходными минами «Пересвет» и «Паллада». А вот в море в погоню выходят «Новик» и «Аскольд», но поздно, японцы ушли. Да, с «Севастополя» семафорят, что понять ничего не могут, запрашивают информацию. Передайте им то, что я сообщил.
Старпом начал командовать, и наш сигнальщик стал отбивать световым кодом ответ. На «Севастополе» замолчал прожектор, там читали наше сообщение, а потом поблагодарили за информацию.
Я продолжал некоторое время наблюдать за морем, после чего велел команде отдыхать и направился к себе. На сегодня всё.
То, что война точно скоро будет, я ещё три дня назад понял. Три дня назад судно Беты, вошедшее в японский порт, было арестовано, а команда снята и заперта в амбаре. Похоже, чуть позже её переведут в специальный лагерь для военнопленных. Насколько я знаю, последние два дня японцы везде ловили русские гражданские суда, беря их в качестве призов и уводя в свои порты.
Команду Беты охранял по ночам японский солдат, шансы бежать были, и немалые, но до начала войны не было смысла дёргаться. А вот теперь есть.
Утром, позавтракав и успокоив команду, взволнованную такими делами, я достал из сейфа документы. Кстати, документы Беты тоже у меня были, специально забрал, чтобы их японцы не прихватили. Высчитать, что «Магдалена» на момент начала войны будет в японских водах или в порту, было несложно, поэтому, чтобы не восстанавливать потом, держал их тут, на судне Альфы.
Первым делом я направился к армейским интендантам. У меня было полное судно риса, который я купил в Китае, где был последним рейсом. Я хотел продать этот рис, сейчас цены вверх поползут.
Армейцы не заинтересовались: склады у них не пусты, да и не поняли они, что происходит. Не поняли, что морская блокада стоит, теперь будут всё железной дорогой доставлять, которая вряд ли потянет такую нагрузку. Направился к флотским, они тоже отмахнулись, не до меня.
Мне повезло с купцом, Селиванов его фамилия, который держал нос по ветру. Он и выкупил весь груз за четыре тысячи рублей, на пятьсот рублей дороже, чем он стоил ранее. А сам я взял этот груз едва ли за тысячу триста рублей.
Получив от купца деньги, я занёс их в банк и направил судно к месту разгрузки, где был забронирован причал для моего «Лиса». Разгрузка началась, я оставил старпома следить за процессом, а сам, сообщив, что как военнообязанный должен посетить кадровый отдел штаба эскадры, ушёл в город.
На самом деле я направился в кварталы китайцев и корейцев, где мною был арендован дом, в котором находилось всё необходимое. Там я переоделся под китайца, благо ростом был невысок и вполне походил, лицо испачкал, винтовку замотал в ветошь, с одной стороны которой торчала мотыга, маскируя оружие, и отправился на дело. Позицию я давно присмотрел.
Поднялся на чердак гимназии и приготовил винтовку. Ласково погладил ложе «японочки».
– Не подведи меня, моя хорошая.
Вход в штаб был виден как на ладони. Я приметил, как приехал на пролётке генерал Фок, Стессель прибыл ранее, но пока никто не выходил. Видимо, советовались, что наверх докладывать о том, как их тут поимели.
Я терпеливо ожидал. Винтовка приготовлена, пристреляна. Судно будет на разгрузке до вечера, так как трюмы были полны сыпучим грузом, а не в мешках. Так что время было.
Увидев Старка, я даже глазам своим не поверил. Не ожидал, что мне так повезёт. Бета, сидя в амбаре, тоже порадовался, и оба близнеца одновременно улыбнулись, зло оскалившись. И вот Альфа уже вскидывает винтовку к плечу, положив ствол на нижний край слухового окна.
Выстрел. Пуля «дум-дум», которую я сам делал, вошла в грудь адмирала Старка, отбросив его к стене; фонтан крови и мелких костей из спины запачкали белую стену здания. Серьёзное оружие. Надо же, из холодного ствола и такое попадание.
Я же спешно выбивал гильзу и подавал второй патрон. Второй выстрел. Стессель среагировал первым и отпрыгнул в сторону, видимо животная жажда жизни сработала в нём. Фок, опытный генерал, тоже хотел уйти прыжком в укрытие, да не успел: Стессель толкнул его, он замер на миг, восстанавливая равновесие, и вторая пуля ушла ему. Попадание в плечо, оторванная рука отлетела в сторону. Это что за патроны такие? Сама винтовка – обычная «Арисака», «Тип-30», а вот с патронами что-то не так. Или, наоборот, очень даже так.
А вот Стессель ушёл, остался лежать в мёртвой зоне, пока охрана штаба палила во все стороны, и бегали, пригибаясь, офицеры. Оставаться мне было нельзя, поэтому сделав так, что следующий патрон перекосило в винтовке, я её бросил и поспешил вниз. Скользнул по канату с другой стороны и вскоре затерялся в улочках, двигаясь спокойно, как будто ничего не случилось, с мотыгой на плече. Мимо пронеслись два патруля: один пеший, из матросов, и один конный, из казаков. На меня они не обратили внимания: тут таких китайцев сотни.
Добравшись до дома, я снял с головы парик с длинной косой (такие любили носить местные китайцы), быстро омылся влажным полотенцем, поливая на него водой из бутыли, отмыл руки, шею и лицо, чтобы не осталось ни следов пороха, ни запаха. Обрызгался одеколоном, надел свою форму шкипера торгового флота РИ и, прихватив портфель с документами, направился к штабу флота.
А там – шум, неразбериха, оцепление из солдат никого не пропускает.
– Солдат, в чём дело? – строго спросил я у молоденького солдата, стоявшего в оцеплении.
– Не могу знать, ваше благородие.
Вообще, на «благородие» я пока не тяну, форму ещё не надел, но молодому солдату ошибиться простительно. К тому же, заметив заминку, к нам уже спешил подпоручик, на вид примерно моих лет.
– В чём дело? – спросил он.
– Доброго утра, ваше благородие.
– Не такое оно и доброе. Слышали выстрелы?
– Да, в городе поговаривают, что это высадка японского десанта.
– Да какая высадка? – скривился подпоручик. – Японцы стреляли в командующего гарнизоном, командира нашей пехотной дивизии и командующего эскадрой.
– Надеюсь, эти косоглазые не попали?
– Попали, – ещё больше скривился он. – Адмирал убит, Фок тяжело ранен, но ещё жив, сейчас в госпитале, идёт операция. А командир гарнизона… поменял галифе, и всё.
В тоне подпоручика сквозило презрение к Стесселю, видимо было за что. Но он тут же вспомнил о своих обязанностях и поинтересовался, какого я вообще сюда пришёл?
– Я военнообязанный, прапорщик по адмиралтейству. В связи с началом войны должен быть призван на службу. Тем более у меня судно в собственности, оно также подлежит мобилизации. Из него выйдет отличный вспомогательный крейсер.
– Ясно, – протянул тот, изучая мой офицерский патент. После чего посоветовал: – Приходите завтра. Сейчас с таким бардаком вы ничего не решите, нет никого на местах.
Тут он заметил капитана второго ранга, который подходил с моей стороны (поэтому я не сразу его заметил), и обратился к нему:
– Господин капитан второго ранга, разрешите?..
– Да, в чём дело, подпоручик? – подойдя, хмуро бросил тот.
– Вот, гражданин из ваших, флотских. Прапорщик по адмиралтейству.
– А, это значит ко мне, – пробормотал капитан, изучая мой патент. Заметив в пачке документов второй, он тут же выхватил его цепкими пальцами, изучил и уточнил: – Братья-близнецы?