Однако вскоре после этого возник конфликт, причиной которого стало решение обоих шкиперов идти в Шанхай и там интернироваться. Судно пусть и гражданское, но с военным грузом, трюм давно проверили, всё на месте было. В принципе, понять шкиперов можно: угольные бункера судна практически пусты, угля хватит до Шанхая, если идти экономичным ходом, но не более. До Порт-Артура точно не хватит, на полпути встанем.
Тем более мы уходили дальше вглубь Тихого океана, и поворота в Восточно-Китайское море пока не предвидится: там, у Японии, можно встретить и военные корабли, и гражданские суда, которые о нас тут же сообщат. Нейтралов тоже следует бояться: сразу о нас японцам настучат, особенно англичане, которые, по сути, и развязали эту войну. Поэтому мы шарахались в сторону от любого дымка на горизонте.
Нас покормили рисом с рыбой (порции были большие) и напоили кофе, заначку которого, не обнаруженную японцами, нашёл старпом. После этого в штурманской были собраны все офицеры обеих команд, и шкипера сообщили о своём решении.
Негатива среди команд это не вызвало, я же, сделав глоток кофе (это уже вторая кружка), заявил:
– Я против.
– Это будет учтено, – вполне серьёзно ответил мой капитан. – Но решено, что идём в Шанхай.
– Нет, не идём, – сказал я громко и, поставив кружку на столик, продолжил: – Официально извещаю всех здесь присутствующих, что как действующий офицер военного Императорского флота, прапорщик по адмиралтейству, я накладываю вето на это решение. У нас с братом договор: тот, кто из нас двоих на момент начала войны будет в Порт-Артуре, тот под видом нас обоих в разное время проходит процедуру призыва на военную службу. И да, мы знали, что будет война, да и все догадывались об этом, но не знали, когда. Так что на данный момент я уже больше суток являюсь офицером военного флота России. Прошу всех присутствующих засвидетельствовать мои слова. По прибытии в Порт-Артур у вас будет возможность убедиться, что я говорю правду.
А сейчас, как офицер военного флота, я принимаю командование судном «Ока» до прибытия в Порт-Артур. И не нужно, Иван Васильевич, вскакивать, я знаю, что вы капитан этого судна, но напомню вам о захвате команды и судна японцами, и о том, что именно я ступил первым на палубу «Оки» и взял японцев в плен. Я не претендую на должность капитана, вы останетесь шкипером. Но я отдаю приказы вам, а вы отдаёте приказы команде. Я в курсе, что вы также офицеры флота по адмиралтейству, но пока вы в запасе, я старший.
Нужно доставить груз «Оки» в Порт-Артур, он там остро необходим. План такой: отходим от Японии на пятьдесят морских миль и дрейфуем, сразу уходя в сторону, если увидим какой дым на горизонте. Поэтому стоит увеличить количество сигнальщиков и наблюдателей за горизонтом. Менять каждые два часа. Днём сформировать абордажную группу и провести тренировки. Для усиления вооружения передам группе саблю и револьвер, а то всего шесть винтовок, и всё.
Ночью возвращаемся к побережью и берём на абордаж какого-нибудь японца. Нам нужен уголь. Оружия мало, но думаю, хватит для гражданских, которых военный японский флот подрядил для доставки военных грузов. Командует абордажем мой шкипер, он же и примет командование трофеем. Перегружаем часть угля и идём в Порт-Артур. Я постараюсь довести оба судна до наших, и желательно ночью, так шансов куда больше. Это предварительный план. Теперь готов выслушать возражения или предложения.
К моему удивлению, возражений особо не было, мне даже показалось, что на лицах обоих шкиперов мелькнуло облегчение. В судовой журнал (для которого мы приспособили ту самую тетрадку японского офицера), куда уже внесли информацию по побегу и угону судна, также внесли и мои действия с указанием времени и даты, чтобы потом проверить, являюсь я действующим офицером или нет. Если являюсь, то я в своём праве. Свидетели расписались. Самого судового журнала не было, японцы всё вынесли, так что пришлось воспользоваться этой тетрадкой.
Ну а пока на борту «Оки» кто отдыхал, кто вахту нёс, абордажная команда в три десятка крепких моряков тренировалась, а Бета отсыпался для ночной вахты, Альфа тоже не сидел без дела. Для начала получил форму на себя и брата и переоделся, сразу став военным, хотя бы внешне. Оружие он не получал (тут не было таких правил), а купил его в лавке военного снаряжения, всё по списку, что полагалось, в двух экземплярах: два нагана, два морских тесака (это у действующих офицеров военного флота кортики), офицерские сумки со всем необходимым.
Как я и думал, Уфимцев погнал гражданских с борта, включая детей. Поэтому я помог семье корейцев найти работу на берегу, а на их место уже прибыли матросы, включая кока.
С немалым облегчением я узнал, что временно исполняющий обязанности командующего Тихоокеанского флота запретил выход минного транспорта «Енисей», так что минной постановки, по сути, не было, и «Боярин» продолжал находиться на внешнем рейде, готовился к очередному выходу. Вообще, наружу выпустили только «Новик», да и то на разведку. Выводить флот адмирал явно не спешил.
Шла спешная подготовка и ремонт повреждённых кораблей. Так наш «Лис» спешно вводили в строй, пополнив команду до штата моряками с «Цесаревича». Хорошо, что офицеров не было, их распределили по другим кораблям, и я оставался старпомом.
Порадовал Уфимцев. Утром он со своими артиллеристами ушёл на склады и там нашёл три германских орудия, ещё китайского флота, что стоял тут ранее. Эти орудия – праотцы тех самых «ахт-ахт», что показали себя в годы Великой Отечественной войны. Всего было три орудия, в ящиках, с морскими тумбами, к каждому имелось по два боекомплекта. Нам хватит надолго, если не вести интенсивной стрельбы.
Мичман распорядился поставить два орудия по бортам и одно на корме. На нос – скорострелку в 75 миллиметров. Минных аппаратов в наличии не было. Ещё я очень просил найти пулемёт, вещь нужная. Уфимцев нашёл: у инженеров дока на складах нашлось три пулемёта Максима, которыми вооружали боевые корабли. Одно из них выделили нам, мы его на рубку поставили, тумба была специально для него. А что, удобно.
Пока Бета отсыпался после удачного побега, «Лис» весь день стоял у военного причала. Получали вооружение, устанавливали орудия, грузились снаряды, патроны, припасы, команда получала личное оружие. Уголь не грузили, бункера им и так полны. В общем, на весь день работы, и мне как старпому пришлось побегать, поорать. Я так вымотался за этот день, что когда мичман сам отвёл судно на якорную стоянку и направил вестового в штаб (который работал и ночью) доложиться о готовности, я уже спал в своей каюте.
А пока Альфа отсыпался, у Беты началась горячая пора. За час до заката «Ока» отправилась на охоту и сейчас уже подходила к берегам Японии. Надо сказать, что ночью у берегов было довольно интенсивное движение. Я ещё на подходе засёк шесть дымов с разных сторон, о чём и сообщил капитану судна. Тут же был и шкипер «Магдалены», успевший со своими людьми отдохнуть.
Мы направились ближе к берегу и повернули влево, на запад, двигаясь милях в десяти от берега. Две японские лоханки мне не глянулись, явно каботажники, в них не было даже тысячи тонн водоизмещения. Нам также попалось с десяток парусников, шхуны и джонки, видимо, они тоже задействованы в перевозках. Потом мы встретили вполне неплохой японский пароход, тысячи в две тонн водоизмещением, однако он, судя по тому как высоко сидел в воде, шёл из Кореи уже с пустыми трюмами, да и с углём наверняка не всё хорошо – пусты бункера. Был и ещё один японец, мы нагоняли его с кормы.
Когда я его опознал, то чуть не захохотал от радости, сообщая обоим шкиперам:
– Вижу «Магдалену», мы нагоняем её с кормы. Похоже, хорошо гружённая: глубоко осела. Под японским флагом идёт.
– Берём! – хором воскликнули оба шкипера.
– Будьте уверены, – согласился я.
Шкипер выскочил наружу, чтобы обрадовать абордажную команду, а я стал прикидывать, как быстро мы нагоним «Магдалену». Я не заметил, чтобы судно особо спешило. Все виденные мной суда вели себя спокойно. У нас была возможность прибавить скорость, так что мы развили предельную для «Оки», в четырнадцать узлов. «Магдалена» шла где-то на семи.
Искры из трубы сильно демаскировали нас, да и старший механик судна, отслеживающий запасы угля, сообщил, что топлива хватит на полчаса такого хода, а после всё, встанем. Шли мы с ходовыми огнями, рассуждая, что иначе новая команда «Магдалены» могла бы заволноваться. А так они не особо встревожились. Жаль, что на «Оке» не было радиостанции, и какое счастье, что на «Магдалене» её тоже не было: не подадут сигнал тревоги.
Недалеко от «Магдалены» мы повернули к берегу, где скинули скорость до девяти узлов и погасили ходовые огни, чтобы успокоить вахту на преследуемом нами судне. Поэтому, когда мы их нагнали и тёмной массой появились у правого борта, они не сразу нас увидели и не сообразили, что происходит.
Суда мягко притёрлись борт к борту, полетели самодельные кошки. Пяток матросов самостоятельно перепрыгнули на борт «Магдалены», ещё десяток, вооружённых огнестрелом, мы переправили на судно в грузовой сетке, с помощью кран-балки. Там они быстро покинули её и разбежались: кто в рубку, кто вниз, в машинное отделение, кто в матросский кубрик. Каждый знал, что делать. Оружия, конечно, не хватало, вооружены были баграми, лопатами и другими подходящими предметами, найденными на борту «Оки».
Палуба «Магдалены» была пуста, видны были только силуэты двух японцев в рубке, и ещё один стоял на носу – вперёдсмотрящий. Связаны суда были недолго, я опасался повредить их. Поэтому, как только вся абордажная группа перебралась на «Магдалену», мы расцепились, и «Ока» отошла в сторону, двигаясь метрах в пятидесяти.
Мне не понравились несколько глухих хлопков, раздавшихся где-то во внутренних отсеках судна, взятого нами на абордаж. Вроде никакого японского армейского подразделения тут не перевозили. На палубе складированы какие-то ящики, что в трюме, без понятия. Но видимо, сопротивление наши встретили, раз уж до стрельбы дошло.