Альфа успел поспать всего часов шесть, как его подняли. С флагмана прислали курьерский паровой катер с приказом. Его переводили на «Новик», в штурманскую группу. Скотина этот Эссен, иначе и не скажешь, такие планы из-за него могут прахом пойти.
Бету не трогали, лишать «Лиса» единственного штурмана никто не собирался, а у Альфы был открытый штурманский патент, вот его и приняли на борт. Честно сказать, не особо желал я служить под началом Эссена, так что пусть не рассчитывает на мою лояльность. Вкусные трофеи я ему на блюдечке не принесу, сообщу о противнике, только если будет опасность самому крейсеру. Ну не понравилось мне, как Эссен ко мне относился, и всё тут. Могу я иметь маленькие слабости вроде злопамятности?
Понятно, что такое моё решение может повредить делу. Однако я собирался воевать, и для этого было нужно, чтобы оба близнеца стали действующими офицерами, а под началом Эссена это вряд ли возможно: все плюшки ему, мне – крохи. Нет уж. Выбьюсь в офицеры, буду бить японцев так, чтоб только шум стоял. Даёшь дорогу диванному вояке! Эссен и так прославился в этой войне как отличный боец, пусть и тут так же прославится, без меня.
А замолчать то, что близнецы видят в темноте, вряд ли получилось бы. И команда «Лиса», и команда «Магдалены» отлично об этом знали. И в будущем мог возникнуть вопрос: а почему не сообщил? Так что нет, не стоило замалчивать. Да и эти три судна нашим были очень нужны. Вон они, стоят на разгрузке. «Ока» у дока стоит, там военные интенданты работают, грузы других судов принимают.
Штурманы «Новика» приняли меня неплохо, я был третьим на борту крейсера, после старшего штурмана лейтенанта Савина и его помощника мичмана Карпова. На борту я был вторым из офицеров от адмиралтейства, из берегового состава, остальные офицеры корабля – из корабельного состава. В машинном отделении ещё подпоручик недавно появился.
Обо всём этом мне рассказал Савин, пока я устраивался в офицерском кубрике. Он был рассчитан на четверых, и я как раз занял последнюю койку. Эссен меня не принял (отдыхал, как я выяснил), но общаясь с офицерами, я узнал много интересного.
Офицеры спорили о призовом праве. Оказывается, гражданские (это я о командах «Оки» и «Магдалены») на призовое право претендовать не могут. Тем более захватили они свои же бывшие суда, что создавало некоторый правовой казус. Однако эти суда уже, считай, японские трофеи, а захват есть захват. Получается, что Бета имеет полное право требовать оплату призовых. «Нева», понятное дело, сюда не входит.
Я тут же отправил Бету писать рапорт по этому поводу, потому как в штабе флота уже шли дебаты. Причина заключалась в том, что Бета на трофейных судах был единственным офицером. То, что гражданским ничего не обломится, было уже решено, но выплачивать огромную сумму за суда и их грузы одному человеку посчитали слишком жирным. Споры шли до сих пор.
Прикидывали также насчёт наград и чинов, с ними на флоте особо не скупились. Офицеров нам не дадут, но хотя бы по адмиралтейству повышение будет, глядишь, до подпоручиков. Бете, может быть, и поручика дадут, через одно звание. Однако тут многое будет зависеть от отношения к этому адмирала.
Бета написал рапорт и передал его на подпись командиру крейсера. Уфимцев прочитал, поставил свою резолюцию и направил рапорт в штаб. Он явно был на нашей стороне.
Ну, и началась у нас своя служба.
Макаров прибыл в Порт-Артур помпезно. В этом не было его вины, таково было распоряжение временно исполняющего обязанности командующего Тихоокеанского флота контр-адмирала Ухтомского. Тот снова был исполняющим обязанности, после того как неделю его замещал адмирал Алексеев, местный наместник.
Альфа находился на борту «Новика», который в открытом море отслеживал со стороны действия японской группы блокады. Там были лёгкие крейсерские силы и пара броненосных крейсеров, миноносцы отдельно. Но японских броненосцев не было, видимо японцы их куда-то увели.
А вот «Лис» находился на рейде. Он, наконец, получил новое название (его меняют, если судно вступает в военный флот). Теперь этот вспомогательный крейсер назывался не «Хитрый лис», а «Кама», видимо в честь реки в центральной части России. Что-то много судов с названиями рек в наименованиях: «Нева», «Ока», есть ещё вспомогательный крейсер «Лена», который, как я слышал, базируется во Владивостоке. И вот теперь ещё «Кама». Название уже нанесли на борта.
Так вот, «Кама» стояла на рейде, и Бета, у которого выдалась свободная минутка, присутствовал при прибытии Макарова.
Что я могу сказать по прошедшему месяцу? Всё же моих близнецов на флоте не приняли. Нет, среди простых моряков и офицеров ещё ничего, а вот среди старших офицеров и особенно офицеров штаба мы не сильно котировались. Это адмирал Алексеев постарался, та ещё сволочь. Оказалось, он хотел зажать выплаты за два судна с грузами, призовые, платить не хотел. Когда Бета подал рапорт, выплатили, конечно, но тянули три недели.
В итоге вся сумма всё же оказалась на счету в местном филиале банка. И стоит заметить, что я не повёл себя как козёл, а честно отдал половину шкиперам «Оки» и «Магдалены», чтобы те поделили деньги среди команды. Было почти сто восемьдесят тысяч рублей, неожиданно дорого стоили детали для сухого дока и станки, и хоть по самым низовым расценкам прошлись, но сумма всё же такая вышла.
Я сам об этом не распространялся, но по всему флоту информация о дележе быстро распространилась. Общее мнение было такое, что я всё правильно сделал. Рейтинг Беты после этого изрядно подскочил.
Бета сразу же переводом отправил эти деньги в столицу, на счёт в банке Анны Васильевны. Отправил и телеграмму, сообщая ей об отправке денег, и несколько дней назад получил подтверждение о получении.
Деньги Анне Васильевне были нужны, она собиралась докупить суда. Да и дом, который так ей понравился, она выкупила два года назад, а тот без малого сто восемнадцать тысяч рублей стоил. Только недавно со всеми долгами расплатилась, так что дополнительные средства ей точно были нужны. А то у банков уж больно проценты грабительские, вон ссуду в банке за покупку дома на два месяца дольше выплачивали, чем планировали.
Что касается наград, то обоим близнецам дали орден Святой Анны четвёртой степени. Всё. Как были прапорщиками военного времени, так и остались. Хоть так флотские нам отомстили. Это вызвало бурю негодования среди молодых офицеров, которая, впрочем, быстро утихла.
Служба этот месяц тянулась тоже не сказать что активно. Оба близнеца не совершили ничего выдающегося за это время. Ну, раз десять прогнали ночью от рейда японские миноносцы, благодаря чему дозоры потопили один из них и ещё два повредили. И всё на этом. К слову, японцы пока так и не пытались затопить на фарватере пароходы, чтобы блокировать эскадру. Что-то медлят.
За встречей Макарова Бета наблюдал со стороны. Одет он был в форму прапорщика, кобура с револьвером на ремне, там же и тесак. Ордена не было, награждение ещё не состоялось. Должен быть крест на эфесе холодного оружия и темляк из орденской ленты, так называемая «клюква». А так как награждение за военный подвиг, то ещё и надпись на эфесе – «За храбрость».
Когда будет само награждение, пока не знаю, тянут. Но ведь я, честно сказать, не за награды воюю – прославиться хочу. Да, мне присуще такое чувство, как тщеславие. Но, будучи простым служакой, мне многого не добиться. Вон, уже конец февраля, сегодня двадцать четвёртое, а я ничего ещё не смог сделать. Мне нужна была свобода. И немало надежд я возлагал на Макарова, если договоримся.
А пока я стоял и наблюдал, прикидывая, как встретиться с адмиралом без лишних глаз. На представлении присутствовали наместник и командование флотом, и даже Стессель, выползший из своего укрытия и часто поглядывающий по сторонам и вытирающий потное лицо платком.
Адмирал во время знакомства с командованием флота и обороны вдруг кинул несколько острых, изучающих взглядов по сторонам и зацепился за мою фигуру, одиноко стоявшую в стороне. Я не мог упустить такой шанс и тут же показал знаками, что желаю пообщаться. Простые знаки гражданских матросов, Макаров должен их знать: постучал кулаком правой руки по ладони левой и провёл пальцами от горла до подбородка. Адмирал это заметил, задержал на мне взгляд на некоторое время, после чего продолжил общаться с командованием.
Подали коляски, и офицеры в сопровождении полусотни казаков направились в сторону штаба. Народу было за три сотни, но большая часть направилась в город пешком. Адмирал прибыл не один, а с небольшой свитой личных офицеров, которых ещё нужно было разместить.
Макаров явно бил копытом, жаждая начать работать. Он сразу отправился в штаб, принял командование флотом, поднял свой флаг на флагмане и занялся изучением дел. «Палладу» уже починили, «Пересвет» пока не успели, но скоро и он войдёт в строй. «Цесаревич» находился на том же месте, там велись спасательные работы: выручали моряков, оказавшихся в ловушке, когда броненосец перевернулся. Не всех успели спасти.
Я продолжал маячить под окнами штаба, всё чаще поглядывая на циферблат часов: близилось время возвращения на борт «Камы». И вот за час до моей вахты ко мне подошёл морской офицер в звании лейтенанта, которого я видел в свите Макарова. Внутренне возрадовавшись, что адмирала я всё же заинтересовал, я представился адъютанту, и прошёл с ним в штаб.
Там меня, даже не разоружая, внесли в журнал учёта и сопроводили в кабинет адмирала. Он был не один, подписывал приказы, которые подавал ему офицер в звании капитана первого ранга. Я смутно помнил его, вроде он из штаба флота. Мне, кстати, стоило поторопиться: в ресторации готовился праздничный ужин, посвящённый вступлению Макарова в командование флотом, и его присутствие там было обязательно.
– Прапорщик, вы хотели со мной поговорить? – в лоб спросил Макаров, ставя очередную подпись.
– Так точно, ваше превосходительство. Желательно с глазу на глаз.