– Хм, мне доложили о вас. Ваш побег описывался даже в столичных газетах. Английские пулемёты наши армейские офицеры хвалят и просят ещё, это отличное средство против японских построений. То, что вы видите в темноте, мне тоже сообщили, но это не такая уж и редкость, я встречал подобных людей. Однако благодаря вам несколько налётов лёгких миноносных сил японцев не увенчались успехом.
– Я лишь подсвечивал их прожектором, ваше превосходительство, а огонь вели артиллеристы. И честно говоря, не особо метко: всего один потоплен и два повреждённых смогли уйти.
– Всё же это неплохая победа русского флота.
Вот так мы и вели малозначащую беседу. Адмирал выяснял подробности побега и как мы брали суда на абордаж.
Но когда капитан первого ранга вышел, Макаров приказал:
– Говорите.
– Я прошу свободы действий. Вы поможете мне – я помогу вам.
– Любопытно. О свободе действий чуть позже. Чем вы мне можете помочь?
– Для начала наладить взаимопонимание с сухопутными войсками. Будучи в Дании, я приобрёл там сто ручных пулемётов «Мадсен» под русский патрон, из которых девяносто единиц привёз сюда. Они в Порт-Артуре. Это лёгкое оружие отлично подойдёт кавалерии, тем же казакам, для налётов на стоянки противника или обстрел из засад. Поверьте, противник будет нести немалые потери, особенно если его застать на марше. Я готов передать пулемёты в дар флоту.
– Допустим. Что ещё?
– Абордажи военных кораблей. К моему удивлению, молодые офицеры из корабельного состава флота были шокированы двумя взятыми призами, воспоминая времена Моргана или Дрейка. Оказалось, сейчас это не практикуется, но традиции остались. Я прошу дать разрешение нам с братом вести диверсионные действия на территории Японии. Для этого нужны сто моряков и шесть-семь кондукторов.
План такой: захватить два крупных японских миноносца класса эсминец и привести их в Порт-Артур. Это прославит наш флот, да и вас, поскольку это произойдёт при вашем командовании. Согласно традиции флота мы с братом станем капитанами этих кораблей, а чтобы мы соответствовали должности, нам присвоят звания мичманов и внесут в списки корабельного состава флота, что нам и нужно. После войны мы подадим в отставку: военная служба всё же не для нас.
Однако понимая, что старшие офицеры не особо будут рады тому, что мы получим чины, мы готовы подать рапорты о переводе с миноносцев. Брат желает вернуть командование своим судном, которое сейчас носит название «Кама» и является вспомогательным крейсером. Я бы желал войти в его состав старпомом или штурманом.
Вот тут я и прошу дать нам свободу действий в крейсерской войне на морских транспортных коммуникациях японцев. Немало взятых призов, приведённых в Порт-Артур, мы вам гарантируем. Там я подберу себе японский пароход с высокой скоростью хода, который можно будет ввести в состав флота как вспомогательный крейсер. А может, и какой боевой захватим, загадывать не хочу. Естественно, расходы на подготовку к походу в Японию мы берём на себя.
– Ваши желания мне понятны, что получит флот – тоже. Но, юноша, вы понимаете, что подобные мечты малоосуществимы? Это не сказка – это жизнь, и я, как опытный офицер, могу вам сказать, что то, что вы описываете – не более чем фантазия, мечта. Любой офицер из молодых выдаст вам десятки таких планов, но они неосуществимы. Тем более у вас даже нет проработанного плана.
– Почему же, ваше превосходительство? Есть.
Открыв сумку (ту, трофейную, с японского офицера), я достал несколько листов и протянул адмиралу. Тот некоторое время читал, бурча себе под нос: «Возмутительно нагло», «Сомнительно, но возможно», «Вздор». Закончив читать, адмирал отложил листы (всего их было восемь) и, время от времени бросая на них задумчивый взгляд, сказал:
– План мне понравился, и он, как ни странно, вполне жизненный. Вот только захват боевых кораблей… Да ещё ночью… Сомнительно. Вот что, прапорщик, я накладываю на этот план запрет. Не будем рисковать. А теперь, что там по пулемётам? Где они?
Я даже не стал скрывать разочарование, но передал адмиралу квитанцию на хранение ящиков на складском пакгаузе железнодорожной станции. На этом мы расстались. Я чуть опоздал с прибытием на борт «Камы», но догадался взять пояснительную записку из штаба Макарова, так что Уфимцев не ругался.
Теперь, если уж план «А» не сработал, перейдём к плану «Б». Вообще, Макаров меня удивил: я знал, что он из любителей рисковать, и был уверен в его согласии, а он вынес резолюцию, запрещающую осуществление моего плана.
План «Б» заключался в захвате миноносцев по ходу службы. Тут без Уфимцева было никак, но я знал, чем его купить. Вот он рисковый парень и яйца имеет, в отличие от Макарова, который изрядно меня разочаровал.
Заступив на вахту, я попросил лейтенанта выделить мне время. Боевой пост я покидать не стал, но попросил кондуктора и рулевого, скучающих в ожидании скорого выхода в дозор, покинуть мостик.
– О чём хотели поговорить? – спросил Уфимцев, наблюдая, как я проверяю, не подслушивают ли нас.
– Господин лейтенант, я хочу получить под командование «Каму», – сообщил я. У Уфимцева глаза на лоб не полезли, поэтому я поспешил пояснить: – Вы ведь хотите боевой корабль под командование? Я могу с этим помочь, но с условием, что вы похлопочете о назначении меня командиром «Камы».
– Так, ничего не понимаю. Хочу подробностей, господин прапорщик.
К слову, да, офицеры могут обращаться друг к другу по званию с приставкой «господин». А вот солдаты и кондукторы, да и офицеры адмиралтейства, обращаются к офицерам корабельного состава как к благородиям и их превосходительства, в зависимости от желания офицерского состава. Однако Уфимцев разрешил обращаться к нему по званию, что я и делал, но без панибратства, этого он не любил.
– Вы мечтаете быть капитаном на мостике боевого корабля, каким «Кама» по своей сути не является. Я же желаю получить под командование «Каму», но мне этого не позволят, потому что я офицер по адмиралтейству. Значит, я должен войти в списки корабельного состава и получить звание мичмана. Просто так мне его не дадут, но есть одна лазейка – возглавить абордаж боевого корабля противника. Тут и звание, и назначение капитаном на захваченный трофей.
С вами же другая ситуация. Дождаться приказа на получение под своё командование боевого корабля до конца войны вы вряд ли успеете. Все должности заняты, а ждать, что какой-нибудь капитан погибнет или будет ранен при неповреждённом корабле… Да и в списке вы не первый, значит так и останетесь капитаном нашего вспомогательного крейсера, который даже не допускают до основной работы – всё в дозоре да в дозоре. Я предлагаю скоординировать совместные действия, в результате чего вы получаете боевой корабль, а я – «Каму».
– Ну, теперь всё понятно, – кивнул Уфимцев, с интересом меня изучая. – Предлагаете взять японца?
– Да. ДВУХ японцев. Ночью.
– В принципе, и одного хватит, – в задумчивости потёр шею лейтенант. – Если возглавите абордаж, то, как вы ранее описали, получите миноносец. А потом поменяемся местами: я капитаном на миноносец, вы на «Каму».
– Это если командование на такой обмен согласится.
– Да, наше командование любит подкидывать сюрпризы. Но не думаю, что будет отказ: я профессиональный моряк, долго ходил на миноносцах, мне точно дадут этот корабль, а вам привычнее «Кама». А вообще, предложение мне нравится. Когда приступим к операции?
– А сегодня ночью. Возьмём тех дозорных, которые обычно подкрадываются к нам.
– Мы же вроде их отвадили от этого? – несколько удивился лейтенант.
– Некоторые японские капитаны думают, что их не видно. Я говорю о других кораблях.
– Идёмте ко мне в каюту, доработаем план. Нужно абордажную команду скомплектовать. Будете её тренировать, а от вахты я вас освобождаю.
Следуя за лейтенантом, я вздохнул и пробормотал:
– Надо было сразу к Уфимцеву идти…
Вообще я штурман, вахты не стою, но тут добровольно заменял одного из офицеров, который отпросился на берег, к жене. Команды «Оки» и «Магдалены» изрядно проредили, и пусть капитанов судов не призвали, их помощников – вполне. Один из них, тоже прапорщик, попал на борт «Камы» в качестве вахтенного офицера, его я и заменял. Ничего, другого вызвали на вахту. Да, а место Альфы занял старпом с «Магдалены».
Пообщаться я предложил не в каюте командира корабля, а в штурманской, где были навигационные карты.
– Вот, смотрите. – Я расстелил подробную карту вод рядом с Порт-Артуром и стал показывать, делая наброски острозаточенным карандашом: – Японцы каждую ночь пробегают по этому маршруту, отслеживают готовность эскадры. Я за ними уже месяц наблюдаю, фактически не меняют маршрут. Пробегают, наблюдая за рейдом, надеясь, что им подсветят, порт они оттуда не увидят. Иногда им подсвечивают, светомаскировка на рейде аховая.
– А та пара, что днём, так же разведку проводит?
– Нет, у них другой маршрут, под пушки береговых батарей они не лезут. А эти, как видите, куда ближе подходят. Нагнать мы их не сможем, они идут на крейсерской скорости в двадцать узлов, «Кама» их никак не нагонит.
Предлагаю встать тут, и когда они мимо будут проходить, дать ход, разгоняясь до семи узлов. Я освещу их прожектором, а наши артиллеристы откроют огонь из трёх орудий. Причём стрелять нужно ювелирно, по мостикам, чтобы выбить командование и заблокировать управление. Я расстреляю артиллерийскую прислугу из пулемёта. Они будут нагонять нас с кормы, сближаемся с тем, кто рядом, дальше летят кошки, тормозя миноносец канатами и прижимая его к нашему борту, и вниз сыплются абордажники. Комплектовать группу и командовать ею я буду сам.
– Неплохо. А что за миноносцы? Те же, что и днём бегают к Порт-Артуру разведку проводить?
– Как ни странно, нет, это разные группы. Днём – малые миноносцы типа «Хурасамэ» из четвёртого отряда, а ночью – типа «Икадзути» из первого. Английская постройка, вроде нашего «Боевого», четырёхтрубные. Оба миноносца одного типа, названий не знаю.