Что по Альфе, то он принимал команду, успел получить уже тридцать моряков, пять кондукторов и двух офицеров – оба были мичманы: минный офицер и старпом. Мои ребята с «Камы», которых я ему временно выделил, помогали осваивать корабль. Начали разбирать машины, чтобы инженерам с ремонтного дока было легче работать, да так и быстрее будет. Работа шла.
Альфа посетил парикмахера, потом портного, которому заказал пошив формы, пообщался с прессой, были и иностранцы, ажиотаж ещё не спал. В общем, день у Альфы выдался суетный – вот самое точное определение. Даже бордель не посетил, времени не было, хотя собирался.
Старпом провёл на борту полную инвентаризацию, пересчитав всё до винтика, были сделаны заявки на склады, чтобы дополучить то, чего не хватало. С инвентаризацией помогали интенданты флота, им нужно знать всё, что касается трофея. Завтра Альфе предстояло торжественное мероприятие по вручению ему чина офицера. Доклад в столицу уже ушёл, и даже успело прийти краткое поздравление от императора; более полное, видимо, будет позже.
У Беты же началась новая ночка. Нет, никакой крейсерской войны. Пусть японцы побегают, погоняют неуловимый русский рейдер, уголь пожгут, а я пока тут решу некоторые вопросы. У меня, благодаря артиллеристам, такой расход снарядов, что с этим нужно что-то делать. Немецкие орудия, что стоят на «Каме», выше всяких похвал, мои артиллеристы ими довольны, однако к ним всего по два боекомплекта на ствол, и один уже почти выпущен. Если так дальше пойдёт, то ещё пара ночей – и всё, стрелять будет нечем, придётся изгаляться или менять орудия.
Я и подумал: орудия немецкие, а тут рядом германская колония, стоит попробовать приобрести снаряды. Естественно, не у немцев, они в этот конфликт вмешиваться не могут. Однако территории эти всё же китайские, вот я и хотел договориться с китайскими контрабандистами. Они за двойную прибыль достанут что угодно, включая снаряды. Вот на это дело я и потрачу ночь.
Как стемнело, я оставил японца на месте с восемью матросами и третьим помощником (этого хватит в качестве перегонной команды), а сам выдвинулся к Циндао. Многочисленные рыбаки меня не интересовали, я высматривал такое судно, которое шло без ходовых огней, которое кралось, что уже подозрительно, но именно такое мне и было нужно.
И вот где-то в полночь я увидел такое судно. Джонка, тонн в сто водоизмещением. Шла втихую, по мелководью. Карты местных вод у меня были, так что, приблизившись насколько возможно к мелководью, я осветил джонку прожектором и в рупор на английском пригласил капитана пообщаться, гарантируя ему безопасность.
Меня поняли, джонка подошла и легла в дрейф неподалёку. Вот шлюпки у контрабандистов не было, пришлось спускать судовую и посылать её за капитаном лоханки.
Контрабандист был молод на вид, хотя тут поди пойми, некоторые китайцы и в шестьдесят выглядят на тридцать. Однако когда я озвучил свои желания, сообщив, что в качестве платы могу предложить грузовое японское судно, приз в полторы тысяч тонн, он заинтересовался. Насчёт снарядов ничего не сказал, но и не отказался, что уже радовало.
Вместе со мной он направился на «Каме» к месту стоянки, джонку мы на буксир взяли, чтобы не отстала. Там контрабандист со своими людьми изучил японца, мой старпом всё ему показал.
После этого вернулись к торговле. Договорились, что за судно он заплатит, я же не могу отдать его просто так, мы не знакомы. Но когда контрабандист на этом японце доставит мне снаряды, я расплачусь за них, вернув ему деньги.
Ударили по рукам, и китаец доставил с джонки деньги. Пусть в английских фунтах, но нужная сумма у него при себе была. Три тысячи фунтов, больше это судно не стоило. Интересно, сколько он снарядов достанет? Какие именно мне нужны, я показал наглядно. Ну, по количеству и оплата будет. Кроме того, я ещё сделал дополнительный заказ, насчёт которого китаец тоже обещал подумать.
На этом мы и расстались. Джонка, на которой остались всего пара человек с хозяином, пошла к Циндао, а остальные повели японца куда-то в другое место. О месте встречи мы договорились, будем там через трое суток, тоже ночью.
Хм, на обед у нас был рисовый суп с мясом из морозильника, а на ужин – рис с рыбой. Хлеб пекли из рисовой муки.
Пользуясь темнотой, мы на пятнадцати узлах направились к Японии. Да, я у её берегов хотел поработать. Макаров запрещал, но в крайнем случае можно. Я решил, что это и есть крайний случай: у берегов Кореи нас ищут, а вот в территориальных водах Японии – вряд ли.
Я внёс в боевой журнал информацию о захвате японца с грузом продовольствия и то, что японец был продан китайскому бизнесмену. Указана была и сумма, которую предстояло передать в штаб флота. Не стоит забывать о выплате призовых, я могу проводить подобные продажи, хотя и в крайнем случае.
Груз «Камы» также попадает под призовое право, его оценят в Порт-Артуре. При этом я вполне могу потратить эти английские фунты на покупку снарядов (на борту не было судовой кассы для этого), внеся акт покупки в боевой журнал «Камы». Продавал-то мне китайский контрабандист, немцы тут ни при чём, всё шито-крыто. А китайцам на японцев и правила ведения войн плевать, они деньги делают.
К рассвету мы были на полпути к Японии, сбросили ход и на пяти узлах неторопливо направились дальше. Работать будем ночью, так что торопиться смысла нет. Бету я отправил отдыхать, он после душа вскоре уснул, а за управление снова встал старпом. За этот день «Каму» не обнаружили, но от трёх дымов убегать пришлось.
У Альфы дел было больше. Он получил чин мичмана и кортик, с уже нанесёнными на него знаками ордена Святой Анны четвертой степени, а тесак сдал в арсенал. Команду, наконец, укомплектовали, машины разобрали, и сегодня, на день раньше планируемого, ремонтники с доков начали проводить ремонт судна и обслуживание корабельных систем.
С командой прибыл и штурман, не по адмиралтейству – навигатор в звании мичмана. Альфа весь день проводил учебные тревоги и тренировки, ремонтники в машинном им не мешали. Пусть у пирсов миноносец стоял, а всё равно команду сбить нужно, а это дело небыстрое. Вон, Уфимцев потратил недели две, пока команда «Камы» более-менее сработалась.
К слову, как только Уфимцев, сдав командование, покинул борт «Камы», я, приняв командование судном, сразу вернул на борт корейца-матроса – учителя Альфы по японскому языку и китайскому бою на шестах. Он продолжал учить, теперь уже Бету. Кроме того, кореец был штатным переводчиком и входил в состав абордажной группы, а значит, как и другие, будет иметь две доли.
Когда стемнело, мы вышли к берегам Японии в районе Сасебо, главной военно-морской базы японского флота. Однако погода для охоты была не очень подходящей. Нет, ночь тёмная, тучи наползли, вроде хорошо. Но мелкий противный дождь и высокие волны – шторм зацепил нас краем – здорово мешали. Команда вымоталась, многие страдали морской болезнью, однако мы упорно шли вдоль побережья в сторону мыса, чтобы повернуть на Токио.
Вообще, в такую погоду опытные моряки предпочитают стоять в хорошо защищённой бухте или в порту, либо остаются на якоре под защитой берега. Не повезёт тому, кого непогода застанет в открытом море. Так что встретить кого-то на этих маршрутах не просто сложно – фактически невозможно.
Я был уверен, что японцев не встречу, что непогода позволит мне дойти до Токио и поразбойничать там, и это нанесёт Японии хороший такой политический удар. Поэтому я был удивлён, обнаружив японское судно – точно японец, не спутаешь, да и флаг их, – шедшее под всеми ходовыми огнями, да ещё и с прожекторами, видимо, чтобы точно избежать возможного столкновения с другим судном.
Боевая тревога была сыграна, артиллеристы мокли у своих орудий, все офицеры собрались на мостике. А я изучал судно в бинокль. Мы были за световым пятном, в котором находилось судно, и они нас не видели, хотя шли мы рядом, в двух кабельтовых.
– Что-то не так с этим судном, – заметил я.
– Вспомогательный крейсер? – сразу уточнил старпом, которого подняли, как только была сыграна боевая тревога.
– Нет, палуба чистая, пушек нет. Это чистый грузовоз, примерно в четыре тысячи тонн водоизмещением. Японская постройка. Думаю, с тех же стапелей и наша «Кама» сошла. Меня тревожат часовые. У каждого грузового люка пост охраны, причём усиленный, по двое часовых с винтовками. Три грузовых люка, шесть часовых, седьмой у двери входа в жилой отсек, и расчёт у пулемёта, ствол которого направлен на палубу. Само судно не гружёное, высоко сидит, его хорошо мотает бортовой качкой. Значит, груз имеет небольшой вес.
– Пленные, – сказал вахмистр, пребывая в задумчивости.
– Да, я тоже о них подумал, – согласился я. – Это первое, что приходит в голову.
– Что? Пленные? – переспросил старпом.
– На этом судне перевозят пленных, – пояснил вахмистр. – Наших.
– И для этого им четырёхтысячник понадобился? – с недоумением поинтересовался старпом. – Сколько там наших могли попасть в плен к японцам? Ну сотня, не больше.
– Тут не только моряки могут быть, уже идут активные бои на суше, так что тут могут быть и армейцы. Значит так, судно будем брать, наших нужно выручать. Вахмистр, сколько там может быть солдат в охране?
– Тут по пленным нужно считать. Может полурота быть, а может и вся рота. Судно-то большое, – сделал вполне логичные выводы вахмистр.
– Это да. Артиллеристы нам не нужны, оставим только один расчёт с правого, не задействованного, борта, и формируем из них боевые команды. Казаки штурмуют внутренние отсеки, возьмёте ручной пулемёт, эта мясорубка поможет вам в коридорах, если вас контратакуют, а то и баррикаду сбить. Артиллеристы будут держать палубу, заодно проверят, что в трюмах.
Старпом, на палубе ты старший, при абордаже старшим вахмистр. Готовьтесь, через десять минут будет штурм. Да, абордажной команде: возможно, наших офицеров перевозят в каютах. Будьте осторожны, больше материтесь, чтобы они поняли, что свои, и кричите им, чтобы легли на пол, а то случайной пулей зацепит.