Чтобы добраться до изображений Каменной Могилы, исследователям приходилось раскапывать песок, часто пробираться ползком и копировать надписи лежа на спине. «Не обходимость подкапывания под плиты или под слой песчаниковой породы на вершине холма почти полностью делают невозможным фотографирование выявленных объектов. Глубокий подкоп под плиту осуществлять опасно» [82, с. 20].
А. А. Формозов пишет: «Надо прямо сказать, что четкий ответ на вопрос о первоначальном назначении наскальных гравировок и росписей на нынешнем этапе развития науки дать нельзя. Неясно даже, мыслим ли ответ в общей форме. … Французские археологи усматривают в любых наскальных изображениях, в том числе и палеолитических, прямую аналогию храмовым росписям Древнего мира и Средневековья. …Чтобы добраться до многих пещерных рисунков, надо в полной темноте преодолеть значительные расстояния, протиснуться через сырые скальные щели, спуститься в карстовые колодцы, переплыть подземные реки и озера. Тот, кто сумел пройти все это, в конце пути, в залах с росписями, видел при колеблющемся свете факелов таинственные фигуры мифических прародителей и покровителей группы… (Но), пожалуй, магическая гипотеза лучше объясняет обилие наложенных на стенах пещер силуэтов и контуров, поскольку исходит из того, что дело было не в них, а в том, чтобы нанести на камень некие знаки.
Может быть, на это загадочное явление бросают свет граффити, оставленные прихожанами на стенах соборов. На Руси они есть в Софий киевской и Софии новгородской, в церквах Пскова, Старой Ладоги, Звенигорода. Это процарапанные на фресках кириллические надписи, кресты, знаки-трезубцы, а иногда и картинки: лев, терзающий оленя, кони, птицы, корабли, храмы, человечки. На Днестре, у пещерных монастырей Нагорян, Бакоты, Лядовой, на скалах обнаружены нарезки недавнего времени. Чаще всего встречаются кресты, но отмечены и хорошо знакомые нам по петроглифам решетки. Хотя церковные уставы запрещали наносить на стены храмов надписи и рисунки, люди на протяжении веков делали это, веря в пользу таких магических действий» [144, с. 75–77].
Итак, опять возникает аналогия с граффити, теперь уже не по формальной структуре изображений, а по целям их нанесения и, соответственно, по примерному содержанию. Причем аналогии не с граффити на заборах, а с граффити в церковных соборах. Граффити в соборах — это обычно не акт святотатства, А «письма Богу», подобные тем, которые евреи сейчас вставляют в щели Стены Плача в Иерусалиме. Т. е. они часто вообще не были рассчитаны на то, чтобы их читали другие люди. Кстати, большинство известных граффити в древнерусских соборах — это обращения к Богу и святым; реже встречаются поминальные надписи, еще реже — сообщения летописного характера о важных исторических событиях и памятные надписи [151, с. 112–121]. Другой близкий аналог — Бехистунская скала в Иране со знаменитой надписью Дария. Характерно, что эта надпись была высечена в скале на высоте 50 метров и с земли не читается [172, с. 225].
В Месопотамии существовала явно восходящая к Шумеру традиция царских надписей, «на которых основывается почти все, что мы знаем об истории Месопотамии». Но «во-первых, лишь небольшая часть документов предназначалась для передачи определенной информации; напротив, надписи замуровывались в фундаментах храмов и дворцов или высекались на скалах в недоступных местах. Во-вторых, они обычно составлялись в виде отчета царя покровительствующим ему богам и рассказывали о военных походах и строительной деятельности царственной особы» [146, с. 22].
Вероятно, примерно такие же мотивы побуждали вождей индоевропейцев делать записи-граффити на потолках гротов и глыб Каменной Могилы. Учитывая краткость и в общем немногочисленность огамоподобных надписей, они вряд ли будут когда-либо удовлетворительно прочитаны. Как минимум, их для этого необходимо удовлетворительно скопировать и качественно издать.
Наконец, следует отметить, что надписи, сходные с изображениями Каменной Могилы, найдены также на посуде и предметах из погребений среднестоговской культуры. Д. Я. Телегин отмечал, что на среднестоговской керамике «иногда встречаются отдельные группы знаков, которые имеют не только орнаментальное значение…(Эти) особые группы знаков не имеют свойственной обычному орнаменту ритмичности…Они встречаются как среди рядов обычного орнамента, так и отдельно на поверхности вовсе не орнаментированных горшков» [2, с. 99, 52].
Такие же надписи найдены на антропоморфных стелах в бассейне реки Молочной вблизи Каменной Могилы.
Нечто подобное находили и на обломках керамики трипольской (?) культуры в среднем Поднепровье.
7.6. О судьбе древнейшей письменности индоевропейцев
Важнейшей особенностью огамического письма является его необычайная пластичность, наличие графически совершенно разных вариантов огама, при сохранении, однако, их общего графического принципа. Причем необычайно пластичны не только форма знаков, но и возможная форма текста. Можно предположить такую же ситуацию и для древнейшей письменности индоевропейцев.
Не исключено, что не только огамическое письмо и письмо брахми, но и ряд других письменностей возникли под влиянием первичной индоевропейской письменности. При этом для создания разных письменностей были использованы, вероятно, разные варианты огама.
Причем помимо огамоподобных знаков важную роль могли сыграть упомянутые выше «координатные кресты», подобные изображенным на «глыбе с собакой» [59, с. 59]. Во всяком случае, так можно истолковать явно напоминающие письменность знаки на «кубиках» усатовской культуры и на гробницах древнеямной культуры.
Глиняные кубики (часто их стороны имеют разные размеры) имеют длину грани обычно 2–3 см; в одном случае — 7 см. Орнаментированы всегда лишь две смежные грани кубика, причем орнамент нанесен штампом (острый или плоский конец палочки, поставленной под углом) в скорописной манере. Это чаще всего три-четыре параллельных полоски (вертикальные на одной грани, горизонтальные — на другой), косой крест. Редко встречаются врезные изображения в виде буквы М. Несколько кубиков не орнаментированы вовсе. Пока кубики найдены только на поселениях; их положение зафиксировать не удалось [124, с. 106–108].
Изображения на древнеямных гробницах [рис. 58] имеют определенное типологическое сходство с усатовскими кубиками и с более ранними «координатными крестами» Каменной Могилы, в то же время они сходны и с некоторыми вариантами огама [154; 155; 130, с. 110–111]. Причем это в особенности та же самая гробница из Великозиминовского кургана, где были найдены и гадательные палочки [129, с. 74]! Вообще-то говоря, эта гробница заслуживает стать музеем и местом паломничества…
Наконец, в последнее время появились сообщения и о знаковых системах племен катакомбной культуры [165]. Судя по той отрывочной информации, которая находится в моем распоряжении, по крайней мере часть этих знаков имела огамоподобный характер.
Однако интервал в полторы тысячи лет между катакомбной культурой и собственно кельтским огамическим письмом пока следует считать незаполненным. Неясна также судьба этого письма среди других ветвей индоевропейских народов, помимо кельтов и (предположительно) индийцев. Неясен и вопрос о характере связи огамического письма с германскими рунами. Так, среди вариантов огамического письма встречаются и знаки, достаточно схожие с руническими. С другой стороны, существует разновидность рун, весьма сходная с огамическим письмом — «хагал-рун» или «ветвистые руны». Высказывалась гипотеза о происхождении огамического письма от «ветвистых рун» [162, с. 396]. Не были ли эти «ветвистые руны» вообще древнейшей разновидностью рун и не происходят ли они, в свою очередь, от огамоподобного письма древних индоевропейцев?
Сравним: «Две разновидности шифрованных рун называются Kvist (разветвленные) и Tjald (шатровые). Разветвленные руны основаны на простом числовом принципе. Футарк (рунический алфавит) делится на три группы (атта), которые затем нумеруют — по порядку или кодированным способом. Затем каждая руна в каждом атте получает номер — опять-таки по порядку или согласно коду. Таким образом, каждая буква представлена двумя номерами: номером атта и номером руны внутри атта. Такие руны изображаются в виде вертикальной черточки с боковыми ответвлениями. Количество ветвей на одной стороне представляет номер атта, куда входит буква, а на другой стороне — номер буквы внутри атта. …Пользуясь такой системой, можно составлять целые слова и предложения. «Шатровые» руны действуют по тому же принципу, но они основаны на Х-образных формах и читаются по часовой стрелке, начиная слева. Другую форму шифрования представляют руны «lis», в принципе, подобные разветвленным и шатровым рунам, но в которых единичные черточки не соединены с основной несущей чертой. Чтобы записать номер атта, здесь используют короткие черточки, а для номера буквы — длинные» [117, с. 158–159].
Не менее интересен и вопрос о древнейшей славянской языческой письменности. Этой проблемой занимается, в частности, В. А. Чудинов. Он привлек внимание к важным археологическим материалам, свидетельствующим о наличии такой письменности, хотя часто делает из них очень спорные и прямо фантастические выводы (особенно своими «дешифровками» в стиле Кифишина). Наиболее серьезны в этом отношении изображения на валунах из средневекового т. н. Тиуновского святилища в Тарногском районе Вологодской области России, найденного еще в 1985 г. местным краеведом И. Ф. Никитинским. Некоторые изображения имеют очевидное сходство с огамоподобными надписями Каменной Могилы.
Наконец, среди прочих загадок Каменной Могилы — знаки, напоминающие иные письменности, совершенно несхожие с огамическими. Особого успеха Б. Д. Михайлов достиг именно в поиске подобных надписей. В книгах М. Я. Рудинского и В. М. Даниленко можно было обнаружить только две таких надписи: это надпись на плите № 19(1) и надпись на плите № 51а (2), «возможно, хазарская» [59, с. 73–75]. А Б. Д. Михайлов привел их 34 [298, с. 288–289] и, кроме того, новый вариант «возможно, хазарской» надписи [298, с. 281]: