Стихи Набокова. Ни слова в простоте.
Я почему-то вспомнил Мандельштама:
Диковинная кинопанорама
Красивостей на призрачном холсте.
Но о России он писал иначе:
Там душу рвёт смертельная тоска
Скорбящего о доме мужика,
Где мать его поруганная плачет.
«Заката огненная риза…»
Заката огненная риза
На гребнях керженской волны.
Судьба Корнилова Бориса —
История моей страны.
Из дома убежав в столицу,
Хлебнул он славы кипяток,
Ему б держать в руках синицу
И поберечься, хоть чуток!
Но рок не знает промедленья,
К тому же были времена,
Когда не плывших по теченью
Вычёркивались имена.
Земли семёновской избранник,
Воспевший синь её лесов,
Поэт в душе извечный странник
В краю бессмертных голосов.
Таланта яростная сила
И к слову абсолютный слух…
Я верю, будет жить Корнилов,
Доколе славен русский дух!
НИКОЛАЙ РУБЦОВ
Наших предков душевный родник
Он расслышал средь гула мирского,
И родился поэт в этот миг
С даром вещего русского слова.
В русский мир, как хозяин, вступил,
Распахнул настежь окна и двери,
И стихами его покорил,
И заставил в Россию поверить!
ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ
Одинокий, средь кучи врагов
Он распахивал вечности поле.
И был Голос: «А кто ты таков?»
И ответил он: «Русский в неволе».
И враги потерялись в словах,
И друзья отшатнулись в испуге:
Здесь причиною зависть и страх,
Неизбежные в творческом круге.
Вот бы кто-то его поддержал,
Не стихами, так положеньем!..
Он с Христом на губах умирал,
И ему даровал Тот спасенье!..
Что поэты? Вопрос мой не нов,
Что-то нынче плывёте вы мелко,
Кто великий? Один Кузнецов.
«Остальные – обман и подделка».
«Мы – русские, мы – не славяне…»
Мы – русские, мы – не славяне,
Мы раньше встали, дольше шли,
Живя на море-океане
Ко льдам водили корабли.
Всходила на арийском тесте
Идея всеединства в нас:
У нас любовь на первом месте,
А кулаки лишь про запас.
В нас дух имперского закала,
Наш путь – всемирная любовь,
И не за шкурные начала
Мы вечно проливаем кровь.
Мы – русские, мы – не славяне…
Мы раньше встали, дольше шли,
Живя на острове Буяне
Ко льдам водили корабли.
«Что Россия? Загадочный лес…»
Что Россия? Загадочный лес,
Дивный сон иль крутая закваска?
Иль славянской души полонез?
Иль заветная русская сказка?
Образ Родины меркнет в словах,
Но сияет как вспышка сознанья:
Наше вечное – это размах,
Бескорыстность и дар обаянья.
Да, медведи, но ведь не слоны,
Деликатны и не толстокожи,
И всегда пригласим на блины,
И кручину осилить поможем,
Радость жизни черпаем до дна,
Чуем ритмы космических далей,
Сторона ты моя, сторона
Звонких судеб и светлых печалей…
«В России русским всё беда…»
В России русским всё беда —
То те, то эти наседают:
То в братской помощи нужда,
То дух свободы прививают.
Реформ убийственных каток
Торопит властная тусовка.
Народ уничтожают впрок —
Нахально, изуверски, ловко…
Да, мы – стожильные, и нам
Негоже плакаться в жилетку.
И мы поможем дружбанам
Из ничего создать конфетку.
Но если нас за наш порыв,
За нашу доброту без края,
Они, глаза отворотив,
Вдруг назовут рабами рая,
То пусть запомнят – на Руси
Бывали времена и хуже,
И не с молитвою «Спаси»
Мы поднималися из лужи.
В нас сила дедовских атак,
И для врагов она ужасна.
Россия как Иван-дурак —
Непобедима и прекрасна!
«Вот уже который год…»
В. Сдобнякову
Вот уже который год
Нас изводят.
По России хоровод
Черти водят.
Из окошка вид Кремля,
Там измена.
Добралася до руля
Мельпомена.
Театр абсурда как нарыв,
Как зараза.
Сдать бы клоунов в архив,
Да всех сразу!
Чтоб культурный беспредел
Стал пределом.
Чтобы Кремль заболел
Русским делом.
«Встал однажды Иван поутру…»
Встал однажды Иван поутру
Посмотреть, что творится на свете,
Помолился в сосновом бору
И пошёл гостевать по планете.
Чтобы мир до потёмок узнать,
Побывал в самых разных столицах,
Воротился, обнял крепко мать,
Та ж с вопросом: «Ну, как за границей?»
Долго паузу Ваня держал,
Но потом произнёс очень веско:
– Что я только у них не видал?!
Всё прекрасно!
Но выпить там не с кем…
«Моя история простая…»
Моя история простая,
Как дважды два, как сердца крик:
Обид на мать родную стаю
Скопил в себе один мужик.
И он, закон родства нарушив,
Отринул смело отчий дом,
И променял живую душу
На десять соток за бугром.
Теперь профессор он британский,
И с положеньем, и с брюшком,
Легко вписался в рай мещанский
И выплатил кредит за дом.
Живёт мужик, забот не зная,
Гордыню теша и холя,
И уж не снится мать родная,
Сырая Родины земля…
Страны российской эмигранты,
Простите прямодушный стих:
Вы есть и были маркитанты
В своём обозе средь чужих.
«Есть в наших пьяных разговорах…»
Есть в наших пьяных разговорах
Одна отраднейшая вещь:
Интеллигентского минора
С корнями выкорчеван клещ.
Идеи, мнения, пассажи
Туманом над столом висят,
Но в омуте словесной каши
Угадываю свежий взгляд.
Мне не по нраву синекура,
И смысл жизни – не вопрос!..
Ликует русская натура,
Целуя шар земной взасос.
Я славлю мыслей единенье,
Беседы вольной карнавал,
Да не иссякнет вдохновенье,
Как опрокинутый бокал!..
Да приумножится охота
Себя ценить и уважать,
Как мудреца и доброхота,
Чтоб новый мир в себя влюблять!
«Судьбы коротки рукава…»
Судьбы коротки рукава,
Куда б она ни заносила.
Не приняла меня Москва,
Не подмигнула, не сроднила.
Я не нашёл любви слова,
Хотя она крылом манила…
Но безответно голова
К решенью сердце торопила!
Москва осталась мне чужой,
Я Родины в ней не увидел.
И русскою своей душой
Скорблю, что тем её обидел…
«Есть книги, пестующие дух…»
А. Мамыкину при дарении «Илиады»
Есть книги, пестующие дух
И мужества начала…
Огонь Троянский не потух,
И слышен звон металла.
Как Трою осадили Русь
Финансовые тролли,
И доморощенная гнусь
На сцене в главной роли…
Но тем и славны мужики:
В беде они сильнее.
Нам светят Трои маяки —
Чем дальше, тем вернее!..
Обнимем русскостью весь мир,
Сплотим любви кусочки…
Гомера зачитай до дыр,
До буковки, до точки!
«Душа хранит архив палеолита…»
Душа хранит архив палеолита,
Уж такова наследников харизма,
И русскому сознанию привита
Древнейшая религия космизма.
Вникая в аксиомы притяженья,
Я чувствую дыхание эфира,
И все мои открытья и прозренья
Приходят из заоблачного мира.
Эйнштейн зачаровал всех пустотою
И Космоса основу изничтожил.
Погнавшись за излишней простотою,
Он храм Вселенной дерзко обезбожил.
Бесплодный путь, без шанса на успех,
Тупик, плодящий приступы гордыни.
В научном споре ставлю я на тех,
Кто видит жизнь в космической пустыне.
Мир создавался не из пустоты,
И это говорит уже о многом:
Знать, есть в природе сущность темноты,
Которую назвали люди богом.