Артур задумчиво наклонил голову.
67. Каламбур
Артур посмотрел на мёртвое тело мальчика в цветочном платье, затем на девочку, согнувшуюся и в то же время поглядывающую на мага карем глаз. Артур примерно понимал, что она хотела сказать этим своим поклоном. Ему не впервой было иметь дело со зверьми; эта девочка показывала, что сделала хорошее дело — остановила беглеца и молила теперь о своём, возможно освобождении, возможно вознаграждении — для неё это наверное была бы косточка — это особенно не важно.
Маг собирался уже позвать дворецкого, чтобы он её увёл — у него были дела поважнее — как вдруг интересная идея вдруг пришла Артуру в голову. Он подумал, покосился на бездыханное тело и затем попытался представить себе лицо девочки без оскала — оно оказалось вполне маленьким и невинным.
Его можно было использовать.
Артур нашёл себе лист бумаги и сделал на нём несколько записей пером. Затем он надавил на маленький звоночек на столе. Последовала тишина, и с нею же вернулся всё тот же дворецкий. Снова он оглядел всю комнату, не обращая особого внимания на мёртвого мальчишку, и застыл в ожидании приказа: “С ним как обычно; её назад в клетку и корми её поменьше — она должна быть тощей”. Сказал маг.
“И добудь мне всё в этом списке”. Он передал листок дворецкому. Эльф его принял, кивнул, взял тело на руки и пошёл — девочка смиренно последовала за ним.
Наконец Артур снова остался в спокойном одиночестве. Он достал ещё некоторые бумаги и продолжил их осматривать. Сперва нужно было выяснить как можно больше об Академии, о всех её так называемых кадетах, их семьях — если получится выследить нескольких и поймать… Собственная организация была в этом отношении незаменимым и очень удобным инструментом. К сожалению Артур не мог надеется на силы прислужников Осени и двух других древесных сестриц; премьер-министр, Казнер, внимательно наблюдал за всеми их поползновениями.
Столица была его логовом.
Здесь было опасно.
Артур закрыл папку, вложил её назад в книжный шкаф, и собирался уже взять следующую, как вдруг, к его неприятному удивлению, дворецкий вернулся. С собою у него был лёгкий плащ, тросточка и на ней цилиндр.
“Ваша жена пожаловала раньше обычного, мастер. Вы готовы отравляться?” Спросил он.
Артур скрывая раздражение опустил папку и сказал: “Скоро буду”.
Дворецкий кивнул и вышел; одежду он оставил на кушетке.
Артур надел плащ и взял зонтик, который сразу же обернулся тростью. Арка зашла в его убегающую на стену тень и растаяла. Тень у мага была высокая и размытая — иллюзия искривляла вокруг него свет. Внимательный глаз наверняка это заметит, но вряд ли найдётся знающая голова, чтобы истолковать странность.
Артур вышел во дверь.
На дворе звучали звонкие крики. Словно мушки птицы летели от дерева к дереву. А больше звуков и не было. Улица была тихой, — потому что стояло ещё раннее утро, и потому что квартал это был богатый. Артур прошёл мимо стражей, выстроившихся вдоль тропинки, и мимо калитки, падавшей длинной тенью на стриженный газон.
У бордюра ожидала белая карета, украшенная золотом. Дверца её была закрыта. Услужливый дворецкий почему-то не пошёл за своим мастером, но замер сразу же на выходе из поместья. Артур не придал этому особого значения и зашёл в экипаж — и оказался внутри душной и тесной бархатной коробки.
Окна были закрыты. В бархатной темноте едва выделялись очертания женщины. На ней было длинное и строгое чёрное платье, шапочка и свисавшая с неё вуаль. Волосы женщины были чёрными и ровными. Её осанка была прямой, по привычке и без всякого напряжения.
Женщина не взглянула даже не своего мужа. Как только он уселся и закрыл дверцу, экипаж пришёл в движение.
Всю дорогу, неизвестную Артуру, она молчала. Маг счёл это своей удачей и продолжил размышлять о дальнейших планах. Ему нужно было проникнуть в Академию, лишь так он сможет найти сосуд вечного древа, если он действительно там. Но для проникновения следовало подыскать наилучшего кандидата чтобы украсть его лицо. Нужен был эльф с умеренной свободой, особенно по части графика, властью и минимальным набором связей. Иначе снова придётся терпеть разговоры непонятно о чём и поездки неясно куда.
И если сейчас Артур не боялся, что его раскроют, внутри Академии это могло быть опасно. У эльфов, как говорили неясные отчёты почти двухлетней давности, было примерно три сотни воинов самоцветов 1-го… самоцвета. Артур пока не придумал градации. Сотни…
Карета остановилась, и мысли юноши развеялись как тьма в потоке ясного света, который впустила женщина — она вышла, сразу же, и стремительно пошла вперёд по дорожке, которая проявлялась с каждым её шагом из слепящего блеска. Маг поморгал и вышел со своей стороны, обошёл карету и перед ним вытянулся древесный сад.
Не лес, именно сад. Множество тонких деревьев росли на приличном расстоянии друг от друга, между ними бежали ровные каменные дорожки. Солнце протягивало строгие тени. Ветер путался в листве — и рвался, рвался наружу.
Это было кладбище.
Артур прошёл несколько могил, не обращая внимания на имена, повернул и проследовал через однообразные коридор за единственным чёрным силуэтом женщины. Она стояла у маленькой рябины. К ней была приставлена табличка:
‘Амброзия Гилиард, Треон Гилиард,
5423–5434; 5423–5434,
Любимые сын и дочь;
Вечно в обители древа’.
Вымучено мучительная эпитафия, как сказала бы Мария.
Артур обратился женщине. Она сняла свою шляпку и держала её в руках. Её лицо, очень белое лицо, было изящным и ровным; чёрные глаза казалась плоскими в ясном свете утреннего солнца. Её губы были бледноваты, особенно на фоне красной рябины.
“Я знаю, ты не он”. Сказала женщина, не смотря на Артура.
“Я тебя не виню, я сама… хотела его убить”. Добавила она, не шевеля головы.
Артур приподнял зонтик и задумался.
Где на кладбище можно спрятать труп?
68. Зови меня…
“Для него это всегда была… обязанность. Что бы он ни делал, как бы ни он был занят, он всегда находил время раз в неделю навестить могилу своих детей”.
“Я думаю, так он снимал с себя все обязанности. Это было его нерушимое правило, он так… освобождал себя. Для меня это всегда была пытка”.
“Знаешь, как это случилось? Они тренировались, на мечах. Потом что-то случилось, я не знаю… Тира ударил слишком сильно, Амбри… Когда он это увидел, увидел его с мечом, а её в луже крови… Что-то в нём сломалось”.
“Он в ярости убил своего сына”.
“Я помню первый месяц спустя. Мы тогда ещё думали, я не знаю, что мы будем вместе. Он не говорил об этом, совсем, делал вид словно ничего не было. Я не могла заставить себя заговорить, но… однажды он приказал убрать наш семейный портрет, с детьми. Я увидела на его месте какую-то вазу и не выдержала, я закричала на него, я…”
“Он молчал. С тех пор мы встречались только раз в неделю”.
Женщина медленно потянула свою шляпку назад, но что-то заставило её сдержаться, и снова она опустила руки.
“Я попрошу… попрошу тебя о двух вещах. Мне нужно чтобы меня продолжали содержать. Мне нужны мои дозы. Он всегда доставал их для меня, сколько бы я ни просила”.
“Ещё… ещё я хочу…” Она обняла свою шляпу, задрожала. Артур в молчании дожидался, пока женщина не успокоится. Наконец она повернулась к нему, и маг удивился тому как она молода и как широки её глаза.
“Я хочу, чтобы мой ребёнок никогда не видел его лица”. Сказала женщина и опустила руку на свой живот.
“Тогда я скажу тебе всё, всё что тебе может быть нужно чтобы тебя никто не узнал”.
На Артура вдруг навалилась усталость. Уже во второй раз, после своего перерождения, он понял, что ему совершенно не подходит профессия Многоликого. Как утомительно брать на себя тяготу чужих забот, разбираться в перипетиях чужой жизни… Маг покачал головой. Это была своеобразная плата за лицо
“Я буду им ещё несколько недель. Затем он случайно умрёт”. Сказал маг и сразу же развернулся.
“Всю имущество перейдёт тебе. Не знаю, есть ли другие наследники…”
“Я буду ждать в карете”. Заключил он и ушёл, оставляя женщину наедине с могилой.
Ему здесь было не место, думал юноша. Вернувшись в экипаж, он разложился на бархате и долгое время сидел в некой растерянности. Он испытывал непонятное отвращение. Мерзко рыться в чужих вещах. Артур чувствовал себя инородным, он чувствовал себя…
Резким движением Эрхан выпрямил спину и сложил руки на коленях. Он понял. Понял в чём была проблема. Когда он впервые примерил тело Артура, он едва ли не сразу свыкся с новым именем и новой жизнь, — возможному потому что прошлое имя было для него пустой звук, а прошлой жизни как будто и не закончилась. Раньше юноша думал, что всего лишь сменил оболочку. Что перемена была незначительно. Но сейчас, неожиданно окунувшись в чужую жизнь, Эрхан вдруг понял… что как-то незаметно действительно стал Артуром.
Не тем давно уже умершим принцем, но чем-то новым. Чем-то другим, чем-то определённым. И в ту самую секунду, как он это понял, Артур, или Эрхан, не важно, осознал причину своего отвращение. Ему подурнело. Он тяжело вздохнул, и вдруг судьба, улучив момент, коварно усмехнулась над ним, — он заметил в карете зеркальце — наверное, его оставила женщина. В нём отражался бледный рыжий юноша. Он размывал внутреннее Я Эрхана.
Юноша…
Юноша.
Ему больше сорока лет.
Дрожащей рукой он попытался повернуть зеркало, а затем и вовсе отшвырнул его в открытую дверцу и вздохнул. Всеми силами он старался успокоиться.
“Я же говорил, Эрхи”.
Он резко повернулся и увидел перед собой огромное, пожирающее отражение.
“Я умею ждать”.
*********
Женщина в чёрном возвратилась в карету и всю оставшуюся дорогу молча смотрела в закрытое окно, по которому барабанил нежданный дождь. И даже когда экипаж остановился, и её муж вышел, она к нему не повернулась.
Дверца закрылась, и карета поехала дальше. Дворецкий немедленно поклонился своему мастеру. В прихожей он снял с него мокрый плащ, взял цилиндр и протянул руку за тросточкой — но мастер предпочёл её не отдавать, и дворецкий смиренно удалился.