себя этот замок и как он был устроен. Кровавая Императрица сообщила о нем довольно впопыхах, что, конечно же, можно простить, потому что голова женщины на диете работала явно неважно.
Но как бы «Кровавый Замок» себя не проявлял, Артур надеялся, что хотя бы само проявление он сможет заметить; оно бы означало, что Анарх ещё жив, и что его надо срочно добить.
Артур подождал пару минут, но ничего не случилось, и вскоре перед мужчиной забелела особой, бледно-лунной белизной юная девушка. Артур присмотрелся к Шанти. Она была очень чёткой по сравнению с расплывчатым образом меланхоличной принцессы, которую он столь долгое время наблюдал в замке на берегу.
В «живую» он видел её впервые:
Волосы девушки были белы, как снег. Ресницы были такие же, но как будто с налётом туши. Девушка неподвижно висела на цепях и, кажется, она тихенько сопела, но так это было тихо, что даже Артур не был уверен, не кажется ли ему.
Маг пошёл к Шанти, ступая по воздуху и не прикасаясь к бурлящей красной массе бассейна. Потом мужчина второй раз рассмотрел девушку, вблизи: она была очень тощая, её кости красного цвета просвечивали через кожу. Вообще её кожа была настолько тонкой, что напоминала перепонки на крыльях летучей мыши. Таз Шанти был немного впалым, и вообще девушка была похожа на скелет — в её фигуре не было совершенно ничего привлекательного, хотя именно такой типаж, был, в общем-то, во вкусе Артура.
Плавным движением руки мужчина разорвал цепи и понёс девушку на каменную землю. Шанти была очень лёгкой на его руках, кажется, даже немного легче Маргариты, когда та в детстве запрыгивала ему на руки — она и сейчас запрыгивала, и Артур по своему обыкновению ловил её и сразу бросал на землю, — но Шанти была даже легче. Магу даже казалось, что если бы не колья из непонятного метала, вбиты в культи на месте её конечностей, она бы упорхнула из его рук, как перышко; её хотелось держать крепче.
Девушка пребывала в глубоком сне; Артур немного подумал, цокнул ногтем о свой палец и капнул на её бледно-розовые, как ледяная вишня, губы кровинкой. Кровинка просочилась за губы, и тельце девушки слегка зашевелилось: её веки едва-едва приоткрылись. Артур хотел посмотреть, какого цвета были её глаза, но не успел: Шанти исчезла.
Подул ветерок, и мужчина резко повернулся. Девушка зависла за спиною одного из гигантов. Её клыки вонзились ему в шею. Великан оцепенел, а потом, меньше чем за секунду, высох и превратился сморщенную кожицу, которая плавно сложилась на землю — в нём не осталось даже костей. А девушка снова пропала: она уже пожирала другого великана. Когда и он превратился в сухую кожицу, раздался звон, и колья, вбитые в костяшки Шанти, выпали, — на их месте одним махом выросли новые ноги и руки. Вся девушка покрылась нежной, молочной плотью. Она всё ещё была худощавой, но уже не была похожа на мумию.
Резким движением ноги девушки нацепила на себя сморщенную кожу гиганта, как своеобразный плащ; его лицо его висело у неё на спине; плащ слегка, по сторонам, прикрывал её грудь, но оставлял открытыми живот и ноги девушки. Она завязалась пояс и, ступая неловким, но совершенно беззвучным шагом прошлась к Артуру. Шанти встала перед ним и слегка наклонила голову.
Нависла тишина.
Девушка дернула носом:
— Пахнешь моей сестрой. Это она придумала?
— Да, — ответил Артур.
— Кто бы мог подумать, что она способна на такую хитрость; впрочем, между жалкой тварью и хитрой жалкой тварью не такая большая разница… Все мы ублюдки. Согласен, Анарх? Сколько будешь притворяться мёртвым? Ты правда думаешь, что я не заметила?
— Владычица… — прозвучал глухой, дрожащий как эхо голос, и Артур тут же повернулся. Анарх был жив. Он лежал на земле, он едва шевелился, говорить ему давалось с трудом, но он был жив. Как такое возможно? Как тогда рухнул кровавый замок? Артур задумался. Ответов, на самом деле, могло быть множество: возможно кто-то другой из Гексагона погиб. Это было маловероятно, но вполне возможно. Мужчина представил себе, как Атросити летела через бурю и вдруг в неё попала молния… Хотя это глупости. Её такое не убьёт… А может пал Сумеречный гигант? Или же…
Вдруг в кармане Артура появилось приятное тепло: ему кто-то отправил срочное сообщение. Но сейчас мужчина не мог его прочитать — он не мог даже пошевелиться. Артур ощутил предельное напряжение. Ошибка, он где-то совершил страшную ошибку…
Шанти заговорила, очень спокойным голосом:
— Впрочем, не важно, что она тебе наврала; я расскажу правду. Ты ведь меня освободил, да? — девушка улыбнулась, — значит надо тебе всё рассказать. Как там тебя звали… Король людей, скажи, а почему, по словам моей сестре, меня сюда посадили. В эту темницу? — спокойным голосом спрашивала девушка.
— Ты… — отвечал Артур, одновременно открывая за собою трещинку в пространстве, — хотела мира между живыми и мёртвыми. Ты хотела, чтобы живые давали вам свою кровь, но не много, чтобы сохранялся баланс, — как только мужчина договорил, раздался смех: глухое, железное уханье. Смеялась на Шанти. Она была серьёзна, даже немного печальна. Гоготали доспехи:
— Ха-ха-ха-ха, какая глупость, какие бредни, какая дерзость! Владычица безумна, но не настолько. Она не глупа, она видит выше всех нас! — Анарх неожиданно заговорил, как совершенный безумец. Он приполз в ноги девушки и начал пресмыкаться перед ним.
— У неё великая идея, и никто не смеет так над нею насмехаться. Владычица мечтает создать мир, где не будет больше раздора, мир спокойный и неподвижный. Владычица видит мир, где нет голода и где разорван проклятый цикл, где есть только вечный сон… Мы, дети смерти, не можем умереть от голода. Мы только опускаемся в блаженный сон. И Владычица мечтает погрузить в этот сон весь мир. Сделать каждого ребёнком смерти. Лишить мир жизни, и оставить только смерть, чтобы все мы погрузились в объятие дрёма. Вот — наше будущее. Вот — наша доля! Вот наше «Шанти»! — ревел рыцарь глухим эхом, и эхо его раздавалось в каменной комнате и гремело неисчислимыми отголосками.
— Всё так, — спокойно сказала Шанти, а потом слегка улыбнулась, смотря на воина:
— Если ты веришь в мою мечту, почему ты был так против, Анарх? Почему пошёл против меня?
— Ваша… Ваша сестра ослепила меня, о Владычица, ослепила меня призрачным светом, она свела меня с верной дороги…
— Правда? Жаль, — с лёгкой усмешкой проговорила девушка и вдруг одним движением пронзила броню воина рукой и вырвала его чёрное, маслянистое сердце. Сердце затрепетало в её руках, как покладистый зверёк, и девушка одним движением его проглотила, а потом повернулась к Артуру и спросила, смотря на него спокойными красными глазами:
— Что скажешь? Тебе нравится мой план?
— Мне нужно подумать, — незамедлительно ответил Артур, а сам готов был в любой момент убежать через трещину в пространстве.
— Ты слишком опасен. Времени не будет, — ответила девушка. Артур сразу же бросился назад, и замер. Он посмотрел на свою грудь: в неё вонзалась белая рука. Артур почувствовал нежный хват пальцев на своём сердце.
А потом они сжались, как тиски.
206. Хочешь сбежать из Сансары? А я хочу её Сжечь
206. Хочешь сбежать из Сансары? А я хочу её Сжечь
За то краткое мгновение, пока сердце Артуру сдавливала страшная сила, и пока боль, тоже очень страшная, врезалась ему в голову, зарываясь в черепушку, как кол, мужчина успел подумать удивительно много о чём. Во-первых, он понял, зачем Кровавая Императрица наврала ему про «Кровавый Замок». Как только Шанти набросилась на Артура, маг, по своей старой привычке, прикинул её силы. Девушка была примерна сравнима с боевым Архимагом с упором Профессии на физическую мощь.
Теоретически, если всех лордов Гексагона собрать вместе, они и плюс сам Артур могли бы одолеть Шанти — шанс на победу был примерно шестьдесят процентов. Смерть каждого из них убирала где-то процентов двадцать, и поэтому теперь, со смертью троих, девушка была совершенно непобедима во всём мире. А значит её безумная и мрачная амбиция с очень большой вероятностью осуществится, и миру придёт конец. Настанет вечный сон. «Шанти».
На мир Артуру, было, в общем то всё равно. Но так уж получалось, что все его родные, все, кто был ему дорог, тоже были частью этого мира. Он сам был его частью. Поэтому маг не мог позволить безумной мечте девушки осуществиться. Правда, и помешать он ей тоже сейчас никак не мог. Словно вспышками молнии, то белой, то красной, боль врезалась ему в голову. Его сердце безумно трепетало, захлёбываясь кровью, в крепкой каменной руке. Она сжимала его всё туже, горячей крови разливалось всё больше, дыхание мужчины перехватило, к нему подбиралась тень, и вдруг…
— С-той, — прозвучал голос. Он был тихий, нервный и слабый, но рука почему-то действительно остановилась. Она больше не давила Артуру на сердце, но и не отпустила его, продолжая сжимать, как железные тиски. Мужчина с трудом и с болью повернул глаза. Рядом с ним и с девушкой стояла высокая белая женщина — Кровавая Императрица. Руки её были опущены, она была примерно в нескольких метрах и смотрела на Шанти таким потерянным, запутанным взглядом, как будто её глаза не могли выразить всех чувств, которое шумели у неё на душе.
— Стою, — спокойно сказала ей Шанти, — что дальше?
Кровавая Императрица стала ей отвечать, но слова её были прерывисты и бессвязны. Помутневшая голова Артура не могла уловить в них ни толики смысла, они сливались для него в один очень неловкий и непонятный, и мучительно длинный звук.
— Хватит, — сказала Шанти и презрительно хмыкнула. — Я не собираюсь слушать заморившую себя голодом псину. Либо поешь, а потом говори, либо ложись спать.
Кровавая Императрица опустила голову. Она помялась, и вдруг откусила собственный большой палец. На землю капнули три капельки крови. Женщина проглотила палец. Потом глаза её вспыхнули голодным светом, и Кровавая Императрица откусила половину своей руки. Её зрачки напоминали льдинки, на которые падает свет закатного солнца. Она вздрогнула и заговорила: