на глазах. Его спасло только то, что в это время Матвей исследовал дымоход в доме — на предмет удрать к Русу. Его отец, зная неугомонный нрав своего сына, установил на окна и двери сигнализацию и при попытке несанкционированного взлома она срабатывала диким воем. А вот дымоход, до этого отец как-то не додумался. Это вот, общем-то, и спасло малыша. Хотя до сих пор не понятно, почему сигнализация не сработала при проникновении в дом.
Утром не найдя пантер на рабочем месте, к ним домой отправился один из коллег. Картина, которую он увидел, вызывала неконтролируемый ужас. Все было залито кровью, пол, стены, мебель, даже на потолке были брызги. На полу лежали растерзанные трупы родителей Матвея и его маленького братика. А посреди этого кошмара сидел малыш и тихо подвывал.
Были вызваны Ратмир и группа зачистки. Банду нашли быстро и ликвидировали. А вот Матвей… Он с того времени перестал разговаривать, только мычал. Не помогало ничего. Ратмир забрал его к себе и стал воспитывать как своего сына, периодически применяя часть своего дара — врачевание душ. Через пол года это стало приносить результат. Мальчик заговорил. Только вот шалить на пару с Русом он перестал. Матвей рос нелюдимым и угрюмым, только маленькая Лиза могла достучаться до него. Только рядом с ней он начинал улыбаться.
А потом случилась трагедия с родителями Руса, и пока дед находился в душевном раздрае, Матвей помогал Руслану справляться с кланами. Неожиданно оказалось, что он великолепный организатор и просто умничка. Через какое-то время он вместе с Русланом уехал в Европу учится, а когда вернулся… А когда он вернулся Лиза пропала. Матвей ей запомнился высоким, угловатым подростком, у которого только начал пробиваться пушок над губой, а тут вернулся мужчина. Великолепный, сильный, осознающий свою привлекательность и такой родной. Лизавета влюбилась, первый раз и, похоже, что навсегда. А вот он ее кроме как младшенькую сестренку не воспринимал, приводя в дом очередную подружку или зажигая с ними в ночных клубах города. Лиза ревновала. Нет, не так, она РЕВНОВАЛА, бесилась, била посуду и плакала, опять била посуду, и опять ревела. Только делалось все это втихаря, чтоб ни дай бог этого никто не увидел, в особенности ее любимый Матвей. Только тетя Зина по утрам вынося мусор с очередной порцией осколков тихо качала головой и вздыхала, жалея девчонку. Лиза пыталась привлечь его внимание пару раз, нарядившись в платья и, заявившись в тот же ночной клуб. Результатом было только то, что ее скрутили, забросили на плече и отволокли домой, сдав на руки деду. Потом у нее пошло увлечение техникой и мотоциклами. Лиза думала, что хоть это может произвести на него нужное впечатление, и он ее заметит как девушку. Не заметил. Не помогло. А в последнее время дед сделал Матвея ее личным телохранителем, потому, что были реальные опасения за ее безопасность в связи с участившимися случаями нападений диких оборотней. И Лиза тихо сходила с ума от близости любимого и невозможности быть еще ближе.
— Вот такая история, — сказала она, судорожно сглатывая подступившие слезы.
— И как ты с этим живешь? — удивилась я.
— Да я уже привыкла, вот только было тяжеловато по началу, особенно из-за того, что поделиться было то и не с кем. Ну, кому бы я стала такое рассказывать?
— А подруги?
— У меня, их нет, вот ты только, а больше никого, она жалобно улыбнулась сквозь все-таки пролившиеся слезы.
Для меня, у которой всегда было полно приятелей и подруг, это было невероятно и непонятно.
— Родная, ты всегда можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось, помни об этом, — сказала я, поглаживая ее по дрожащей спине. — Мы твоего Матвея в бараний рог скрутим, никуда он от тебя не денется!
Ох, мне бы еще уверенности в своих словах. Но Лизе они были нужны как воздух, ей нужна была надежда, хотя бы призрачная. Тигры были однолюбами, а попасть вот так и понимать, что любимый человек не отвечает тебе взаимностью и не понятно ответит ли. И возможно ты всю жизнь так проживешь, это страшно, такого и врагу не пожелаешь.
— Все Лиза, все. Все будет хорошо, — успокаивала я ее.
— Да ты права, ладно, хватит раскисать. Дед сказал, чтобы, как только ты придешь в себя, я тебя к нему отвела. Он тебя ждет в своем кабинете.
— Ой, а может не надо?
— Надо, Федя, надо. Да не бойся ты, ничего он тебе не сделает. Ты главное про кинжал молчи и все будет хорошо, — сказала она улыбаясь.
— Ну, хорошо, пошли.
Кабинет Ратмира встретил нас играющими на стенах бликами от горящего камина. Сам оборотень сидел в вольтеровском кресле в полной задумчивости, глядя на игру пламени и покачивая в руке бокал с коньяком. Возле его ног в позе верного пса разместился Васька, смешно шевеля усами и периодически когтя дорогущий ковер. На морде кота было написано полное довольство жизнью и окружающими.
— Дед мы пришли, — сказала Лиза, подводя меня к креслу.
— Хорошо. Рася, как Вы себя чувствуете? — спросил он задумчиво.
— Спасибо, хорошо.
— Лиза, оставь нас, нам нужно поговорить.
Подруга замерла возле кресла, не зная, что ей делать.
— Да не съем я ее, иди, — сказал Ратмир.
Лиза тихо вышла, плотно закрыв за собой дверь. Мы какое-то время просидели в кабинете не разговаривая, только глядя в камин. Я уже понемногу стала засыпать, когда раздался тихий голос Ратмира.
— Ты ведь ее внучка?
— Кого?
— Устиньи, вы так похожи, да и ощущение силы такое же.
— Праправнучка, а силу свою она мне перед смертью передала.
Лицо его исказилось от горя.
— Она умерла? Давно?
— Чуть больше четырнадцати лет назад, при моем рождении, — я чувствовала, что ему нужно это знать, поэтому не стала скрывать ничего. — Она принимала роды у моей матери, что-то пошло не так. Не знаю, бабуля молчит, вот только Устинье пришлось отдать все силы для спасения матери и меня, мне досталось практически все. Я ей обязана тем, что сижу перед Вами и разговариваю. А вы ее знали?
— Да, деточка, не просто знал, я ее любил и еще люблю, — он грустно вздохнул.
Какой-то сегодня вечер откровений.
— Познакомились мы с ней лет двести назад, я только прошел обряд поиска нареченной и где-то через месяц встретил ее со своим кинжалом. Влюбился страшно. Ревновал к каждому столбу. Все, дурак, думал, что удержать такое чудо мне не под силу. Так и случилось, она ушла, не выдержав моих придирок и упреков. Больше мы с ней так и не виделись. Хотя я до последнего надеялся на ее возвращение. Не судьба.
— А как же бабушка Руса? — спросила я удивленно.
— Марья? Это был долг перед кланами, не мог я уйти и не оставить наследника. Ее я уважал и ценил, ее смерть была горем для нас всех. Но любил я только Устинью. А ты на нее так похожа. Я когда тебя в дверях увидел, думал, это она вернулась. А видишь как оно, получается, возвращаться то уже некому, — он надолго задумался, а потом печально посмотрел мне в глаза. — Иди девочка, иди, мне подумать нужно.
Выйдя из кабинета Ратмира, я задумалась, что-то мне совсем не нравится, что вокруг происходит, пора выбираться отсюда. Да и бабуля заждалась наверно. Я быстро поднялась в комнату к Лизе.
— Лиз, а когда ты сможешь меня домой отвезти? — спросила я.
— Сегодня навряд ли, а вот завтра смогу, только придется Мотю попросить нас подбросить. А то дед меня без него за ворота запретил выпускать. А что, тебе у нас совсем плохо?
— Да нет, хорошо, вот только там бабуля, а вот ей действительно плохо.
— Тогда ладно, пойдем Руса проведаешь, а то он после деда жаждал с тобой пообщаться.
— Ну, пошли.
Его комната располагалась на втором этаже и выглядела как настоящая берлога холостяка. Нет, носки на люстре не раскачивались и на всех горизонтальных поверхностях не стояли недопитые грязные кружки. Тут было чисто и убрано. Но вот дух минимализма и серых полутонов присутствовал. Компьютерный стол — это единственное, что сильно выбивалось из общей картины. Его можно было обозвать только одним словом — Хламовник, вот именно так, с большой буквы. Наверно это единственное место, куда он не разрешал забираться загребущим ручкам тети Зины. На нем кучей валялись какие-то провода и проводочки, бумаги и инструменты. В общем, обычный мужской хаос, в котором они себя так хорошо чувствуют.
Я зашла в комнату и остановилась возле постели. Вид у Руслана был не очень, он был весь какой-то осунувшийся, глаза запали, было ощущение, что он за эти сутки потерял килограмм десять. Если я хоть что-то понимаю в регенерации оборотней, то это вполне нормальная реакция на рану. Организм пользуется внутренними ресурсами, чтобы справится с потрясениями, а потом наверстывает за счет дикого голода и поглощения пищи в неимоверных количествах. Вот за этим делом мы его и застали. Он доедал очередную порцию чего-то мясного с подливкой, заедая, по всей видимости, гуляш, бутербродом с котлетой. Ага, только хлеба там было почти ничего, зато котлета была здоровенная.
— Привет, — поздоровалась я.
— Пшивет, — прошамкал Рус. — Извини, привет.
Сказал он прожевав и, отставив в сторону поднос.
— Ты как? — спросила я, окидывая взглядом его фигуру.
— Да вроде ничего. Лиза мне сказала, что если бы не ты, меня бы уже на этом свете не было. Я твой должник. Проси, что хочешь, все для тебя сделаю.
Мне вдруг так неприятно стало, я развернулась в сторону дверей, намереваясь поскорее уйти.
— Ей Рася, ты куда? Что я такого сказал? — спросил вскочивший с постели Руслан.
— Ничего, все нормально, — я все еще стояла к нему спиной возле двери.
Он тихонечко подошел ко мне и взял меня за плечи.
— Я тебя обидел чем-то?
— Нет, что ты, — сказала я шморгая носом. — Какие обиды. Вот только когда я тебя лечила, я ни о каких долгах не думала. Я это сделала потому, что по-другому не могла, от чистого сердца.
— Хорошая моя, — прошептал мне в макушку Руслан, — я тебя все-таки обидел. Прости меня, маленькая. Но я еще раз повторю, если тебе нужна будет моя помощь, ты можешь рассчитывать на меня и это не в качестве долга, а просто так. Так пойдет?