<22>. Идею уничтожения хартий довольно активно поддерживали многие губернаторы королевских колоний.
В 1700 г. Комитет по торговле готовил по указанию парламента отчет о своей деятельности, главную роль в написании которого сыграл Блэтвейт. Своим острием этот документ и последовавшие за ним другие документы были направлены против хартий и преследовали цель проведения через парламент билля об изъятии хартий (Resumption Bill). В марте 1701 г., докладывая палате общин основное содержание отчета Комитета, Блэтвейт обвинил «привилегированные» колонии в непослушании Навигационным актам, в принятии постановлений, противоречивших английским законам, в сокрытии обращений и жалоб в Королевский совет, в предоставлении гаваней пиратам и контрабандистам, в подрыве экономики соседних королевских колоний путем порчи монеты, в укрывательстве беглых рабов, в нарушении таможенных правил, в неспособности защитить свои границы. Он утверждал, что хартии были предоставлены с целью роста торговли и благосостояния королевства, но ни в какой мере не способствовали реализации данной цели в колониях. Общий вывод докладчика состоял в том, что «хартии должны быть возвращены короне, а сами колонии должны быть поставлены в то же положение и в ту же зависимость, что и другие королевские владения» <23>.
Еще более детально с обвинениями в адрес «привилегированных» колоний выступил другой член Комитета М. Прайор. Он описывал их состояние следующим образом: население Массачусетса виновно в ведении нелегальной торговли, а местные суды берут контрабандистов под защиту; нарушения в Род-Айленде столь значительны и явно клонятся к достижению независимости от Англии, что необходимо немедленно учредить специальную комиссию для расследования положения там; Коннектикут, кроме общих для всех этих колоний нарушений, особо виновен в сокрытии жалоб и обращений жителей в Англию; Нью-Джерси находится в состоянии смущения – в его восточной части губернаторской власти нет вовсе, а в западной губернатор не утвержден королем; Пенсильвания обвинялась в пособничестве пиратам и в противодействии адмиралтейским судам, учрежденным там; обвинение в предоставлении гаваней пиратам относилась и к Каролине, и к Багамам. Вывод Прайора совпадал с предложением Блэтвейта <24>.
Позиция Комитета нашла поддержку в палате лордов, где билль об изъятии хартий довольно легко прошел в первом чтении и был рекомендован для передачи в палату общин. Это решение, однако, не означало прекращения дискуссий. Напротив, в обе палаты устремился поток петиций, в которых выражался протест против предложенной меры. Среди авторов петиций были и агенты колоний в Лондоне, и собственники, например, лорд Балтимор, Пенн-младший (его отец находился в этот момент в Пенсильвании), и другие. В результате билль был передан на рассмотрение Комитета палаты лордов. В начале 1702 г. Комитет по торговле предпринял новую попытку наступления на хартии. Как отмечал в своем исследовании колониальных хартий (впервые опубликованном в 1904 г. и написанном в духе идей историка XIX в. Дж. Бэнкрофта, рисовавшего всю историю колониальной Америки как последовательную борьбу против тирании англичан) американский историк Л. Ф Кэллог, «билль 1701 года был лишь прелюдией для следующей и еще более настойчивой атаки на права собственнических и корпоративных властей. Он создал великолепный прецедент, привлек внимание к недостаткам их управления и выявил большую группу жадных противников хартий, вознамерившихся теперь эксплуатировать эти колонии к их собственной выгоде» <25>.
В феврале Блэтвейт снова выступал в палате общин, обосновывая меры, предлагаемые этим органом. Он говорил о назначении конвоев для защиты торговли колоний, о подавлении пиратов, подчеркнув, что на обороне колоний сказывается отсутствие необходимых фортов, особенно в Джерси, Пенсильвании, Мэриленде и Виргинии. Но главное состояло в следующем: «Ясно, что собственнические колонии совершенно беззащитны; правительства собственнических и привилегированных колоний не подчиняются предъявляемым им требованиям, связанным с торговлей и общей безопасностью; они не подчиняются актам парламента». Далее следовал обычный набор обвинений в адрес таких колоний <26>. Тем не менее провести билль об изъятии хартий через парламент не удалось и в 1702 г.
Вопрос о хартиях рассматривался в то время, когда обострилась борьба между партиями тори и вигов. Как считал Стил, «настойчивость Комитета в возвращении хартий находила понимание у вигов. Большинство лордов, которых благодарил Пенн, были тори» <27>. И все же нам ближе вывод историка имперской школы Эндрюса о том, что сводить полностью обсуждение вопросов колониальной политики к борьбе двух партий не всегда правильно. В самом деле, от вигов было логично ожидать противодействия ограничению, а тем более уничтожению хартий как мере, нарушающей права собственников, ведущей к расширению прерогатив королевской власти как попытке реставрировать абсолютистские методы управления Якова II в колониях. С другой стороны, политическая концепция вигизма допускала вмешательство парламента в договорные отношения между короной и собственником. Кроме того, уничтожение хартий в принципе находило поддержку у купечества, а хорошо известно, что именно «торговый интерес» был важной опорой партии вигов в начале ХVIII века. Логика торизма подсказывала, что эта партия может поддержать отмену хартий как меру, полезную с точки зрения расширения прав королевской власти и влияния англиканской церкви. Однако опасение, что предложенная мера усилит «торговый интерес», было достаточным, чтобы тори предпочли отложить билль.
Важным фактором, повлиявшим на обсуждение этой темы в парламенте, была позиция квакеров. У. Пенн прислал в Лондон свои соображения в защиту хартий, и они были опубликованы его агентом Ч. Лоутоном как «мысли друзей Пенна». В 1702 г. Пенн фактически предложил Комитету компромисс, заявив о готовности согласиться, чтобы корона взяла контроль над военными делами, судами вице-адмиралтейства и таможенной службой. Эти условия были фактически отвергнуты Комитетом. Смерть Вильгельма III, вступление Англии в войну за испанское наследство предотвратили новое обсуждение билля в парламенте, отодвинув вопрос о хартиях на второй план. Стил писал: «Возвращение (хартий короне – А. С.) не было панацеей от бед империи, но успех в проведении предложенного билля мог заставить всех колонистов осознать, что они подчинены влиятельному департаменту, чьи распоряжения необходимо выполнять. Инициатива Комитета по торговле была нейтрализована незаинтересованностью палаты общин и влиятельным квакерским лобби <28>.
Тем не менее, Комитет по торговле неоднократно возвращался в парламенте к вопросу об изъятии хартий и в последующие годы. В ноябре 1704 г. в палату лордов был представлен доклад, в котором содержалась критика колоний Род-Айленд и Коннектикут. Губернатор Род-Айленда отказался подчиниться указанию из Лондона о передаче на время войны командования милицией губернатору Массачусетса. Вновь подчеркивалось, что Род-Айленд не отсылает в метрополию точных копий актов своей ассамблеи, а ограничивается посылкой поверхностных выдержек. Обвинение в адрес Коннектикута касалось действий в отношении индейского племени могикан, часть земель которого была захвачена колонистами. Комитет потребовал немедленных мер, которые могли бы предотвратить восстание индейцев и их присоединение к «врагам Ее Величества в Канаде» <29>. Через несколько месяцев секретарь Комитета Поппл, обращаясь с письмом к представителю Род-Айленда У. Уортону, сформулировал следующие обвинения в адрес этой колонии: ее правительство, нарушая Навигационные акты, содействует контрабандной торговле и пиратству, причем Род-Айленд превратился в «убежище» пиратов, нашедших здесь свои гавани; оно не предоставляет в соответствии со своей квотой помощь в обороне Нью-Йорка; не оказывает необходимой поддержки Массачусетсу против французов и индейцев; Род-Айленд стал приютом для беглых должников, там назначают должностных лиц для расследования тяжких преступлений, в том числе грабежей и убийств, и приговаривают обвиняемых к смерти, хотя для этого у колонии нет полномочий! Судопроизводство в Род-Айленде является деспотическим и несправедливым. Там препятствуют применению в судах английских законов и отправке жалоб в Королевский совет <30>.
Следующая попытка изъятия хартий через парламент имела место в феврале 1706 г., когда был представлен билль, несколько отличавшийся от аналогичного билля 1701 г. В нем отсутствовало упоминание о Нью-Джерси, хартия которой была уступлена правительству в 1702 г., о Нью-Гемпшире и трех районах Нижней Пенсильвании Он предоставлял королеве полное право в управлении американскими владениями и назначении колониальных властей, оставляя за колонистами возможность, имевшуюся у всех королевских колоний, обращаться в Лондон с петициями. В отношении Багам поводом для новой постановки вопроса об изъятии хартии стало то, что собственники не обеспечили защиту островов от французов. Королевский генерал-атторней поддержал намерения Комитета по торговле: «Собственники Багамских островов дезертировали и пренебрегли управлением, поэтому колония может перейти под управление Ее Величества, которая назначит губернатора, наделив его необходимыми гражданскими и военными полномочиями» <31>. В 1706 г. палата общин вновь отклонила билль. Что касается Багам, то вопрос о статусе этой колонии был решен позднее путем выкупа. У. Киллигрью полагал, что для выкупа Каролин и Багам достаточно 28 тыс. ф.ст. <32>. В 1717 г. острова взяла внаем группа купцов во главе с капитаном Роджерсом, назначенным губернатором. Часть собственнических прав Багамской компании была выкуплена правительством в 1733 г., а оставшаяся часть в 1787 г. Тогда туда переселилась большая группа, американских лоялистов.
С вопросом об изъятии хартий переплетался другой существенный вопрос колониального управления, прослеживающийся в политической борьбе на протяжении последующих десятилетий, – вопрос об объединении в той или иной форме английских владений в Северной Америке для усиления централизации и эффективности управления, а также исходя из потребностей общей обороны. Эта идея не была совершенно новой, как известно, она ставилась в годы реставрации Стюартов, а Яков II и вовсе объявил о создании доминиона Новая Англия, в который включались не то