<105>.
«Бабье лето умиротворения» (выражение Грэма) продолжалось недолго. С появлением 7 октября 1763 г. королевской прокламации, определявшей границы и статус владений, полученных по Парижскому миру, «гармония» была нарушена. Часть Квебека отходила к «индейскому резерву». Власть над колонией передавалась губернатору и назначаемому им Совету. В прокламацию было включено обещание разрешить в будущем избрание ассамблеи на тех же принципах, которые действуют в атлантических колониях. Это имело целью привлечь потенциальных переселенцев, в том числе из прежних владений Англии на североамериканском континенте. С другой стороны, франкоканадцы с обеспокоенностью восприняли это положение документа: кто получит право избирать ассамблею; сохранят ли сеньоры свои привилегии; не получит ли преимуществ англоговорящее меньшинство. Фр. Мазарэ, гугенот франкоканадского происхождения, считавшийся в 60–70-е гг. ХVIII века одним из ведущих авторитетов по канадской проблеме, называл такую меру несвоевременной. Он писал: «Создание ассамблеи представляется нецелесообразным. Если созывать ее сейчас, она превратится в инструмент власти 600 английских переселенцев над более чем 90 000 французов. Разве это будет справедливо? Разве это будет способствовать дружбе между двумя народами? Результат, несомненно, будет обратным. С другой стороны, было бы не менее опасным предоставить канадцам (то есть лицам французского происхождения – А. С.) право самим избирать эту власть. Рожденные в папистской вере, имеющие предубеждения против английских законов и обычаев, они не смогут в течение долгих лет сами способствовать расширению протестантизма, употребления английского языка, духа британских свобод» <106>.
Имея в виду содержание прокламации, Грэм отмечал: «Не приходится сомневаться, что вначале отчасти намеренно, а отчасти из пренебрежения английское правительство хотело направить франкоканадскую колонию в то же русло, что и 13 других колоний. Франкоканадцев спасла от этой ошибки мудрость их первых губернаторов. Прокламация, которая могла легко превратиться в средство насильственной англизации и репрессий, при Мюррее и Карлтоне стала орудием их умиротворения» <107>. После провозглашения прокламации 1763 г. в Канаде наступил, по выражению У. Уоллеса, период «великой неопределенности», губернаторы не знали, имеют ли право собирать налоги; купцы не знали, получат ли ассамблею; сеньоры не знали, сохранят ли свои привилегии; католики не знали, смогут ли свободно исповедовать свою религию; абитаны недоумевали в отношении всего» <108>. Переход к гражданскому управлению обострил социально-политическую борьбу в Канаде. В ее основе лежал конфликт между немногочисленным, но агрессивным английским меньшинством, подавляющую часть которого составляло купечество, требовавшее быстрого внедрения в колонии британских законов, создания органов колониального самоуправления по типу 13 атлантических колоний, с другой стороны, сеньориальной верхушкой франкоканадского происхождения, боровшейся за свои привилегии, следовательно, за сохранение французских законов и прав католической церкви при новой британской администрации.
В этих условиях Мюррей фактически заявил о своем разрыве с англо-купеческой олигархией, о проведении политики религиозной терпимости, о том, что он уйдет в отставку, если против «храбрейшего на Земном шаре народа» будут применяться репрессивные законы. В 1765 г. был назначен католический епископ Квебека. Полагая, что поспешное введение британского законодательства приведет к анархии и беспорядкам, Мюррей сохранил в силе старые законы, разрешив франкоканадцам заседать в судах и служить адвокатами. Это вызвало протесты англоканадцев, не без основания расценивших эти меры как нарушение политики, обещанной королевской прокламацией в 1763 г. Началась «война петиций». Купцы Квебека потребовали отставки Мюррея, обвинив его в нанесении вреда протестантской религии и в разрушении торговли <109>. В свою очередь, губернатор называл их «распущенными фанатиками», которых удовлетворит только высылка из страны всего франкоканадского населения. Посланник Мусин-Пушкин сообщал, что споры по поводу канадских дел и разбор взаимных жалоб и претензий стали предметом рассмотрения в парламенте. Он докладывал в Петербург в мае 1767 г.: «В верхнем парламенте сильные были уже между министерством и противной оному партией рассуждения об американских делах, а особливо о жалобах канадейских жителей, как на тамошнего губернатора генерала Муррье, так и на то, что по примеру всех прочих американских поселений, не учреждено еще в Кебеке многих таких привилегий, вольностей и выгод, как всей Канаде столь ясно обещаны, но и по сие время еще не введены» <110>. Претензии англоканадских купцов поддержали купцы Лондона. Под столь мощным давлением со стороны торговцев правительство отозвало Мюррея. Как информировал царицу Мусин-Пушкин, «генерал Муррье, бывший губернатором в Кебеке, по обвинению его разным взяточным и корыстливым притеснениям не только над тамошними жителями, но и над привозимыми туда товарами, совершенно очистясь от неправедных нареканий, доказал в оправдании своем, что собираемые тамо ныне с разных пошлин и налогов сборы не доходят еще до третьей части перед теми, кои тамо во время французского правления в казну собирались» <111>. Отставка Мюррея не означала разрешения конфликта. Новый губернатор Г. Карлтон продолжил политику своего предшественника.
В литературе давались разные оценки деятельности первых губернаторов Квебека. Грэм полагал, что мудрость губернаторов спасла колонию от печальных последствий тех крайних мер, на которых настаивали англоканадцы. По-другому характеризовал роль губернаторов Крейтон, писавший: «Губернаторы верили, что, поддерживая франкоканадцев, они сражаются за справедливость и гуманизм. Они были искренни в этом заблуждении, поскольку их действия были направлены на защиту политической и социальной системы, обеспечивавшей их власть <112>. Современный американский историк Дж. Фитцморис объяснял характер политики губернаторов, прежде всего, практической необходимостью, продиктованной внешними обстоятельствами: «Мюррей, а позднее Карлтон управляли страной, 97 % населения которой составляли французы; они находились под постоянной сначала французской, а затем американской угрозой. В этих условиях политика «умиротворения» была неизбежной» <113>.
В Лондоне Комитет по торговле, рассматривавший жалобы, поступавшие из Канады, определенно поддерживал позицию Мюррея и рекомендовал избегать любой дискриминации франкоканадского населения. Внимание лорда Шелборна, ставшего государственным секретарем, было, однако, занято мерами, направленными на поощрение экспансии 13 колоний на Средний Запад. Тем не менее, в своих инструкциях Карлтону он потребовал представить материалы, необходимые для подготовки билля об управлении Квебеком. Так было впервые выражено намерение перенести рассмотрение канадской проблемы в парламент. Харлоу полагал, что ни кабинет Чэтэма, ни министерство Графтона не выработали четкой политической линии в отношении Канады. Он отмечал, что когда Шелборна сменил Хиллсборо, в правительстве Графтона были сторонники, по меньшей мере, трех различных концепций управления Канадой, «во-первых, быстрой англизации путем внедрения английского законодательства и британских юридических институтов; во-вторых, постепенной англизации при помощи сочетания мер, направленных на успокоение местного населения с поощрением эмиграции из английских колоний в Северной Америке и отвлечения франкоканадцев от католицизма (мечты гугенота Мазарэ); в-третьих, Карлтона, утверждавшего, что для безопасности колонии необходимо сохранить все права и обычаи франкоканадцев» <114>.
В сентябре 1768 г. Комитет но торговле представил свои предложения по решению канадской проблемы. Они носили довольно кардинальный характер. Предполагалось, в частности, создание «полной» ассамблеи, то есть такого органа, в котором могли участвовать франкоканадцы. Верхнюю палату этого органа должен был составить губернаторский совет, в нижнюю палату могли войти 27 членов, из которых 14 – протестанты (англичане), а 13 – католики (французы). Харлоу не без основания заметил, что если бы этот план был проведен в жизнь, то сам ход канадской истории мог стать иным. Однако когда Хиллсборо доложил об этих предложениях в правительстве, они не нашли однозначной поддержки. Было решено обратиться за советом к Карлтону, что на самом деле означало отказ принять план Комитета. Карлтон, естественно, высказался против этих рекомендаций, предположив, что ассамблея, построенная на этих принципах, неизбежно вступит в конфликт с губернатором и этим повторит судьбу ассамблей в других континентальных колониях. Напоминания о 13 колониях, конфликт которых с метрополией тогда разгорался все сильнее, было достаточно, чтобы остудить реформаторский пыл некоторых министров. Можно было также предположить возможность конфликтов между англоканадцами и франкоканадцами в нижней палате. Граф Дартмут, который сменил Хиллсборо в 1772 г., в большей степени поддерживал умеренную политику и поэтому более внимательно прислушивался к мнению Карлтона.
Еще в 1770 г. Карлтон на время покинул колонию с тем, чтобы в Лондоне добиться принятия парламентом закона об управлении Квебеком, конечным итогом чего и стало принятие Квебекского акта 1774 г. Историки, изучавшие обстоятельства подготовки соответствующего билля, признают, что о деталях закулисных переговоров известно очень немногое. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Карлтону потребовалось более трех лет, чтобы все же заставить правительство лорда Норта вынести билль об управлении Канадой на рассмотрение парламента. В этой связи представляется обоснованным мнение Лоуэра, обратившего внимание на следующий момент. Пока, как это было в 1770–1773 гг., казалось, сохранялась возможность мирного урегулирования споров с континентальными колониями, правительство воздерживалось от конкретных решений в отношении Канады и предпочитало «не будить спящую собаку». Когда же «бостонское чаепитие и создание корреспондентских комитетов ярко продемонстрировали, что котел снова закипел, предложения Карлтона нашли более доброжелательную поддержку»